Лорел Гамильтон - БОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОСТУПКИ

Что-то в игре света заставило меня захотеть увидеть больше, и тогда я

ушла от кушетки и встала рядом с окном, где моим глазам представал

вызывающий головокружение вид моря и скал, волн, пенящихся

серебром и белизной в темном свете.

Бри начал снимать лук, стрелы, и мечи, складывая их аккуратно на

длинном столе у одной из стен комнаты.

Иви подошел ко мне вместе с пистолетом в кобуре и мечом на поясе. Он

подошел ко мне, все еще в бронежилете. Большинство мужчин были бы

неуверенны в себе после такого долгого существования без женщины, но

Иви обхватил меня руками почти на грани жестокости и оторвал меня от

пола, чтобы поцеловать меня. Нет, не в его правилах наклоняться ко мне,

он заставил меня подняться к нему, и он был достаточно сильным, чтобы

подхватить меня с земли и просто держать так, как он этого хотел.

Полотенце упало с моих волос, и мои влажные и холодные волосы

рассыпались между нашими лицами. Он обвил мою талию рукой. Другой

рукой он захватил мои влажные волосы и отдернул их так жестко и резко,

что я вскрикнула, отчасти от боли, отчасти еще от чего-то.

Его голос был резким и ожесточенным, становясь ниже с каждым

словом, как бывает у мужчин.

— Другие стражи говорили, что тебе нравиться боль.

Мой голос получился хриплым, напряженным от захвата на волосах.

— Немного боли, но не очень.

— Но тебе нравится это, — сказал он.

— Да, мне нравится это.

— Хорошо, потому что мне тоже. — Ему нужно было отпустить мои волосы,

чтобы сильнее прижать меня к своему телу, пока другой рукой он

расстегивал застежки на бронежилете. Потом он бросил меня на ковер и

сдернул бронежилет через голову почти таким же стремительным

движением.

Я лежала, затаив дыхание от внезапности. Он взял правильную ноту, чтобы

я чувствовала себя пассивной. Добровольная жертва была игрой, которой

я наслаждалась, если все было сделано правильно. Если же он

сделает что-то неправильно, то получит отпор. Полотенце, которое

обхватывало меня, успело слететь с меня, и я лежала на нем голой и

открытой лунному свету и для Иви.

Он прижал мои ноги, становясь на колени поверх них, захватывая мое

невысокое тело в ловушку, пока он избавлялся от пистолета, меча, кобуры

и футболки. Он свалил их вокруг себя как лепестки, оторванные от

нетерпеливого цветка.

Он приподнялся надо мной, сильнее надавливая на мои ноги, что это

было почти больно, но не совсем. Я видела его нагим, потому что у

большинства из нас не было проблем с наготой. Но получить

представление о мужчине без одежды, не то же самое, как увидеть линии

его тела, того самого, которое становится на колени над тобой, и ты

знаешь, что на этот раз все, что обещает это тело, будет твоим.

Его талия была длинной и тонкой. При всей мускулатуре, под

прекрасной мерцающей кожей, он был длинным и сухощавым, как будто

чтобы он не делал, никогда не станет накаченным. Он был сложен как

бегун, изящный и быстрый, и при этом наполненный силой. Его волосы

веером рассыпались вокруг него, и я поняла, что они двигались сами по

себе и без ветра, от его собственной магии. Они рассыпались вокруг его

длинного тела ореолом белого, серого, и серебряного. И были так похожи

на лозы, ярко пылающие, вычерченные энергией, каждой веточкой,

каждым листочком, проступающим в оттенках зеленого цвета. Спираль

его глаз начала раскручиваться, и могла довести меня до головокружения,

если бы я глядела на нее слишком долго.

Не знаю, что он видела на моем лице, но это заставило его сорвать свои

брюки и столкнуть их вниз по стройным бедрам, открывая его заветную

часть тоже жесткую, длинную и толстую, как будто его тело решило, что

эта часть должна восполнить его стройность. Он прижался ко мне своим

телом, толстым и длинным, и это все, что я хотела в этот момент.

Он наклонился ко мне, его колени, все еще прижимающие мои ноги, не

давали ему двинуться, чтобы, наконец, привести в действие все это

толстое, дрожащее рвение. Он наклонился надо мной, и его волосы не

упали вперед, они раздвинулись в стороны от нас так, что мы были

окружены их жаром и движением. Его волосы издавали звук вокруг нас,

как ветер, шелестящий в листьях.

Он прижал мои запястья к полу, и я была полностью обездвижена, но он

не мог так войти в меня. Я оказалась пойманной в ловушку, но ее цели я

не понимала.

Он наклонился к моему лицу и прошептал:

— Не хмурься, Мередит. Это не тот взгляд, который я хочу видеть сейчас на

твоем лице.

Мой голос был хриплым, но мне удалось спросить:

— Какой взгляд ты хочешь увидеть?