Марина Добрынина - Невольник

Мать у меня такая, может дел натворить сгоряча, поэтому я схватился за нее, чтобы и меня ее "тапулечка" перенес. Забыл как-то, что Саффа меня за руку держит и тоже с нами переместится в этот бардак, из которого я ее несколько минут назад утащил.

К счастью, оказались мы не в Альпердолионе, а так и остались в зулкибарском дворце, только переместились в малый обеденный зал. Отец был там, ровно, как и остальные действующие лица. Ларрен почему-то на столе лежал. Мать тут же кинулась к нему, усадила на стул, сорвала со стола скатерть и заботливо в нее Ларрена завернула. Ну, понятно, у него вид был нездоровый, и трясло его, будто от холода.

Ларрен

У меня дрожат руки, но продолжаю удерживать артефакт. Другой команды не было. Вижу, как в зале появляются Лин, Кардагол, Шеоннель, Саффа. Неужели им удалось ее найти? Вижу заклинание, летящее в меня и то, как его отбивает Озерная Ведьма. Зачем? Зачем она это делает? Уж лучше бы так — быстро, а главное, заслуженно. Я во всем виноват.

Аргвар обнимает ставшую такой безвольной Ллиу, и я, наконец, могу выронить эту проклятую чашу. Что я наделал?!

"Ларрен, возьми свою награду" — спокойно произносит морской дракон и исчезает. Секунды две я пытаюсь сообразить, что бы это значило, а потом мое тело охватывает пламя. Я, кажется, кричу. А может, нет. Не знаю. Единственное, что чувствую — это боль, и она нарастает. Потом приходит осознание того, что нужно что-то делать, иначе произойдет нечто ужасное. Более ужасное, чем случилось? Не знаю, но губы сами начинают шептать слова единственного заклинания, которое у меня всегда получается.

Становится немного легче, настолько, что я ощущаю, будто что-то пытается не дать мне распылиться. Что-то холодное удерживает мою силу с двух сторон. Но также я знаю, что мне нельзя останавливаться, и продолжаю колдовать. Раз за разом.

— Ларрен, что ты делаешь?! Остановись!!!

Мне показалось, или это голос Шеоннеля?

— Не останавливай его, он пытается удержаться.

А это уже Терин Эрраде. Он мне помогает?

О боги, больно-то как! Пламя во мне то становится ярче, то немного отступает. Раз за разом. Не знаю, сколько это продолжается. Не сразу понимаю, что всполохи слабеют. Наконец, пламя отступает совсем. Заставляю себя открыть глаза.

Я лежу на полу, на холодном мраморном полу.

— Ларик, ты что со дворцом сделал? — слышу я слабый, задыхающийся голос Шеона.

Не понимаю, о чем он.

— Лар, ты же даже краску со стен убрал, — поясняет полуэльф и тихо смеется.

— Я не хотел.

— Ты много, что не хотел, — холодно заявляет сидящий рядом на корточках Терин, — в Зулкибаре объяснишь, чего именно ты не хотел.

После чего он кладет руку мне на плечо, и мы с ним оказываемся в Зулкибарском дворце. В малом обеденном зале. Причем я, как главное блюдо, лежу на столе. Лежу и дрожу, потому что сейчас мне очень холодно. Впрочем, замечает это только Дульсинея, которая помогает мне сползти со стола, усаживает в кресло, укутав сдернутой со стола скатертью, и лишь потом сердито кричит:

— Терин, я не поняла, что за фигня у вас тут творится?!

— А вот это пусть он тебе рассказывает! — небрежно махнув в мою сторону рукой, заявляет князь Эрраде. Появившийся за его спиной Кардагол смотрит на меня, нахмурив брови, и молчит.

Ну и я молчу, потому что не знаю, с чего начать.

К сожалению, мое молчание истолковывается превратно.

— Говори, или я с тобой такое сделаю… — рычит Кардагол, приближаясь ко мне.

Невесело усмехаюсь. Ну что он может теперь со мной сделать? Мне сейчас совершенно нечего терять. Свободы я лишен. Друзья? Не думаю, что они остались таковыми. Жизнь? А нужна ли она мне вот такая?

— Постой, — бросает Терин, — есть у меня средство для самых неразговорчивых.

Но тут голос подает Лин.

— Паап! Он не виноват. Мы с ним вместе этот артефакт искали.

Смешной мальчишка. Забыл упомянуть о том, что это я его подбил на поиски и активацию артефакта. К чему такое благородство?

— Нет, — говорю, — это моя идея. Лин, не вмешивайся.

— Не надо делать из меня ничего не соображающую куклу! — взрывается Эрраде-младший, — я тоже принимал в этом участие!

Князь присаживается в кресло, забрасывает ногу на ногу и цедит сквозь зубы:

— Отлично. Значит, вдвоем и будете рассказывать, что за артефакт, откуда вы его взяли и вообще, где вы пропадали несколько дней. Я слушаю.

После чего достает сферу правды. Даже не пытаюсь уклониться, впрочем, я сейчас настолько слаб, что не смог бы, даже если бы и захотел. А Лин просто стоит, гордо задрав подбородок, мол, совесть его чиста, и скрывать перед родственниками нечего.

Тут в зал входит мой бывший хозяин Вальдор.

— Я что-то пропустил? — интересуется он.

Его вопрос остается без ответа, потому что я начинаю рассказывать.

Следую за Иоханной. Сегодня странный день — она прогуливается…

Эпилог

Ларрен умолкает. Во время рассказа он поднялся с кресла, скинув с себя импровизированное покрывало, и вот сейчас стоит, опустив голову, будто ждет заслуженного наказания.

— М-да…. - глубокомысленно протягивает Вальдор.

— Я во всем виноват, — шепчет бывший наместник.

— Ни в чем ты не виноват! — выкрикивает Лин Эрраде, — Это дракон этот, Аргвар, он тебя заставил.

Ларрен несогласно мотает головой.

— Он не заставлял меня ему служить. Я сам согласился.

— Что он тебе обещал? — сухо интересуется князь.

— Он обещал сделать меня полноценным магом.

— Ты хоть понимаешь, что это невозможно?

Ларрен молчит, и вместо него голос подает Дульсинея.

— Ага! Невозможно! Да ты сейчас на него посмотри! Это еще вопрос, кто из вас сильнее!

— Мне не нужен этот дар, — шепчет наместник. В его голосе — боль.

Князь поднимается с кресла, подходит к племяннику, и, взяв того за подбородок, пристально вглядывается в глаза Ларрену.

— Кардагол, подойди, — бросает он.

Повелитель времени приближается.

— Смотри, — говорит Терин, — только глубже смотри.

— Твою ж мать… — потрясенно выдыхает Кардагол спустя пару минут, — какие ж мы с тобой идиоты…

— Что там такое? — интересуется Дуся.

Мужчины молчат.

— Ну что там?! — выкрикивает она, подбегая и пытаясь заглянуть в глаза Ларрена, — что вы там нашли?

— Это же надо было так ошибиться… — бормочет Кардагол и прикладывает ладонь ко лбу.

Ларрен недоуменно моргает.

— Ой, я дебил, — произносит князь.

— Теринчик, я, конечно, рада, что ты такой самокритичный, но что, все-таки случилось?! — восклицает княгиня.