Юрий Погуляй - Братство Чародеев

Чародей улыбнулся собственной шутке и неожиданно подмигнул Генеону:

– Не волнуйся, я знаю, что делаю.

Дипломат изобразил на лице покорное понимание, хотя его так и подмывало прокомментировать последнюю фразу одуревшего от зелья наркомана. Нервы говорят. Политикам такая эмоциональность не свойственна. Плох тот обманщик, кто чувствует сердцем.

Чародей лично проверил ремни своего подчиненного. Обмерший от ужаса Генеон с содроганием ждал, когда мохнатые лапы Сына Ветра оторвутся от ставшей такой родной земли и унесут его далеко-далеко. В края отнюдь не столь благостные, как почти курортная Девятая Крепость. В момент взлета тучный политик вцепился в седло и закрыл глаза. Он чувствовал, как под ним ходят от усилия могучие мышцы Императорского чудовища, чувствовал, как болтает из стороны в сторону его собственное тело, чувствовал какое-то новое, странное ощущение в голове, будто при падении.

– Открывай глаза! – вдруг весело закричал Агон. Словно вторя хозяину взревел Сын Ветра, и Генеон наоборот еще плотнее сжал веки.

Волшебник лишь покачал головой, с улыбкой поднимая своего «скакуна» над облачным морем. Тут власть была в руках солнца, красящего барашки облаков в розово-кремовый цвет. Чародей рисковал, подняв Сына Ветра так высоко, но в этот момент ему не хотелось думать о Склое. Вокруг раскинулись необъятные просторы неба доступного только ему. Все войны, вся придворная возня вдруг показались магу настолько нелепыми, наивными, глупыми. Генеон за спиной повелителя шумно вздохнул, но глаза так и не открыл, дурак.

Через полчаса величественного полета под лучами просыпающегося солнца, Агон направил Сына Ветра вниз, в пучину серых облаков. На «той стороне» мир смотрелся более блекло, начался дождь. Капли обтекали прозрачный купол вокруг седоков, но тварь Усмия не щадили. Летающий волк фыркал, чихал, воротил морду от бьющих струй дождя, но упорно выдерживал заданное хозяином направление. Впереди, сквозь дымку, проступили первые равнины, которые дальше к востоку плавно перейдут в Лихие Степи.

Агон собирался остановиться на ночь как раз посреди земли диких всадников. С тех пор как Степной Князь по имени Хон-Аглы возглавил лавы кочевников – император Мереана стал желанным гостем в лагере седоусого вождя. Тот вряд ли забыл, кому обязан своим возвышением, и кто придумал Круг Песка, объединивший тысячи кочевников под одним стягом. Так что ближайшее время волшебник мог себя чувствовать у Хон-Аглы, как дома. До поры, разумеется. Рано или поздно начнется ропот среди вольных племен. Рано или поздно сменится и сам Степной Князь либо по своей воле, либо его вызовут на ритуальный бой вожди помоложе, понахальнее.…

С севера несло черные грозовые тучи.

Хон-Аглы в отличие от многих степняков предпочитал вести оседлый образ жизни. Молодых не перебегать, как порой говорил он у костра. Речи для варвара опасные, но пока что Степной Князь власть держал и сложностей не видел. В лагере пожилого всадника Агон оказался чуть позже, чем предполагал: на землю навалились сумерки. Поселение, огороженное хлипким частоколом, абсолютно не свойственным степному народу, раскинулось вокруг небольшого озера в форме собачьей головы, в пасти которой и находился шатер Хон-Аглы.

Агон не скрывался. Сын Ветра с хрипом, взрыкиванием и шумными взмахами крыльев, завис над лагерем степняков, ожидая команды хозяина. Чародей с раздражением разглядывал поселение: с последнего раза шатров стало значительно больше, сесть просто некуда. Внизу, обнаружив в небе огромного летающего волка, заголосили, забегали испуганные варвары, но слава Богам, за луки не взялись. Хватило прошлого раза, когда в ответ на пару стрел в воздух – с неба снизошел огненный дождь.

Наконец маг отыскал небольшую полянку, практически у самого частокола, и направил «скакуна» в том направлении.

Генеона, намертво вцепившегося в седло, снимать пришлось при помощи местных жителей. Низкорослый Хон-Аглы лично вышел к гостям, успокоил тех, кто еще не сталкивался с Агоном, и молча, одним взглядом, высказал правителю Мереана все, что думал о таком прибытии. Император чуть улыбнулся и, извиняясь, развел руками.

Степняки бросились врассыпную, будто ожидали после его движения смерча или ледяных взрывов. Дикари, что сказать. Хон-Аглы церемониально сложил морщинистые, но еще сильные руки на груди и чуть поклонился гостю. Дождался, пока Агон ответит столь же любезным приветствием, глянул на потерянного толстяка.

– Мой друг, сомневаюсь, что после такого тяжелого перелета мой боевой товарищ вспомнит какие-нибудь детали вашего этикета, – заметил этот взгляд чародей. Движения дипломата были сродни поступкам смертельно пьяного человека. Его заносило при поворотах головы, взгляд блуждал, а побелевшие губы никак не хотели разжиматься.

– Дети Песка найдут, чем успокоить столь знатного мужа, Свет Запада, – голос у Хон-Аглы был очень низкий, вибрирующий, и умиротворяющий. – Прошу к костру.

Седовласый вождь кочевников без опаски повернулся спиной к Агону, что говорило о безмерном уважении Степного Князя. Если не обращать внимания на темные фигуры охранников поодаль, можно ошибочно подумать, что Хон-Аглы беспечен.

Поселение успокоилось, жизнь в нем выровнялась. Погасли лампадки, притухли костры. На ногах остались лишь часовые у частокола да ночная стража. Мир за хлипкой стеной из бревен загудел звоном цикад, храпом лошадей и далеким плачем шакалов. Чародей брел по тропке меж шатров, сопровождаемый запахом навоза и благовоний, преследуемый тихими звуками ночного быта кочевников. Сонной возней за тонкими стенками шатров, тихим скрипом песка под ногами.

Воины Лихих Степей жили набегами на земли соседей, и Мереан никогда не был исключением. Лишь в последние годы они охладели к западным границам. Во многом благодаря Агону и Хон-Аглы.

– Доброму гостю – хороший сон, – седой вождь Братства Песка остановился перед входом в свой шатер. На звук его голоса изнутри скользнуло две фигуры. Чародей с улыбкой проследил как женщины, чьих соблазнительных фигур не могли скрыть свободные одежды, увлекают пожилого дипломата внутрь.

– Друг твой отдохнет, Свет Запада, но будь к нему мягче. Зверь твой внушает ужас даже тем, кто улыбался демонам Подземных.

Хон-Аглы присел у костра. Агон краем глаза отметил, что охранники Степного Князя службу несли исправно, но и тени не покидали.

– Хорошо говоришь, друг мой. Всегда приятно послушать твои мудрые речи.

– Мудрость не в словах, – одними глазами улыбнулся кочевник. – Мудрость здесь, – он коснулся сердца тыльной стороной ладони.