Андрей Уланов - И вся федеральная конница

– Впрочем… – Наклонившись, капитан чем-то щелкнул – выдвинул нижний ящик, решил я, – сгреб гномье творчество со стола и, судя по продолжительному шелесту, запихал его хорошо вглубь. – Это все, – договорил он, вынырнув обратно, – сейчас не важно!

Тут уж я не выдержал и, вскочив со стула, сменил позицию – встал сбоку от стола Мак-Интайра. Ну да, точно, как и предполагал: мало того, что глаза у Торка сделались точь-в-точь как в день нашей с ним встречи, с пятидолларовик размером, так еще и нижняя челюсть отвисла. Презабавнейшее зрелище, а уж редкое какое – хоть в летописи заноси, не сходя с места: гном ошарашенный, одна штука. Думаю, подобного эффекта можно добиться, разве что аккуратно тюкнув коротышку дубиной по башке. Только удар должен быть сильный, как у тролля… а у троллей, как известно, с аккуратностью проблемы. В землю на пять футов они вобьют запросто, а вот дозировать – фиг вам! То ли дело мы, великаны…

– Н-н-не важно?!

– Именно так. – Мак-Интайр встал. – Конечно, разоблаченный вами шпион успел немало, а мог бы причинить еще куда больше вреда делу Союза…

– Кстати, – с любопытством спросил Вайт, – он… она и в самом деле была порученцем сенатора Уэйда?

– Хвала Господу – нет! – Одна только мысль о вражеском агенте, получившем доступ к секретам на столь высоком уровне, заставила капитана болезненно скривиться. – Письмо, предъявленное этой… «лейтенантом Нибсоном», оказалось фальшивым.

– Расчет, – снова встрял в разговор Иоахим, – явно строился на «приязни», которую наши военные питают к Комитету по ведению войны и всему, что исходит от него. «Лейтенанта Нибсона» сочли шпионом, но шпионом наших собственных политиков. Связаться же лишний раз с Комитетом, дабы проверить его полномочия, к сожалению, никому в голову не пришло.

– Так что это была дерзкая, отлично спланированная, но все же, – Мак-Интайр продемонстрировал нам мизинец, – одноразовая акция. Нашей же основной задачей, как вы помните, является устранение куда более опасной угрозы. И я очень рад сообщить вам, джентльмены, что благодаря исключительным способностям мистера Келлера у нас в скором времени появится возможность эту задачу решить!

Мы дружно, будто по команде, принялись вглядываться в мистера Келлера, пытаясь разглядеть уж не знаю что: то ли нимб и крылья, то ли рога, копыта и хвост.

– Вы несколько преувеличиваете мои заслуги, капитан, – виновато улыбнулся Иоахим. – Во-первых, дело вовсе не в каких-то присущих мне «исключительных способностях», а скорее в невероятном везении…

– Удачливость, – Торк, похоже, сумел оправиться от шока, – входит в число трех самых необходимых для контрразведчика способностей!

– Во-вторых же, – Келлер с легким укором оглянулся на Мак-Интайра, – я все же поостерегся бы пока говорить о решении задачи. К нам в руки попал лишь кончик нити. Это шанс, не спорю, но настолько зыбкий, что говорить о каких-то там заслугах, на мой взгляд, явно преждевременно…

– Вот уж ни хрена подобного! – забывшись на миг, командным голосом рявкнул капитан. – Да, всего лишь след, да, всего лишь шанс, да, чертовски зыбкий! Но это, тролль забодай, первый реальный шанс наступить агенту Зеркало на хвост и поджарить его чертову задницу!

После этого заявления в помещении воцарилась тишина, которую полминуты спустя нарушили какие-то странные звуки. Повернув голову, я увидел, что аплодирует мистер Белоу – медленно, сосредоточенно и с очень-очень задумчивым видом.

– Браво, – негромко произнес драу, – великолепная формулировка, капитан. Даже и добавить нечего!

На первый взгляд открывшаяся им панорама принадлежала самому обычному вирджинскому поместью. Да и на все последующие – тоже. Тенистый парк, в глубине которого притаился белый двухэтажный особнячок, левее, отгороженные плотным рядом странных пирамидальных деревьев, просматриваются куда менее благородно выглядящие строения: конюшня, амбар, еще какое-то приземистое здание с яростно дымящей трубой – словно под крышей затаился паровоз. Ну а вокруг парка-островка, насколько хватало глаз, тянулись от горизонта до горизонта зеленые владения мистера Хлопка – поля, поля, поля…

– Ну что там? – нетерпеливо спросил Салли.

Гарри опустил трубу и с неодобрением покосился на толстяка. Сам он полагал, что чем ближе ты к цели, тем как можно меньше следует спешить. Торопливость же – верный шанс в самый последний момент провалить задуманное. Салли же в последние дни словно с цепи сорвался… и виной тому, как подозревал шулер, были сердобольные южанки.

План Гарри удался на все двести процентов – и сказать, что жители Юга сочувствовали двум раненым героям, значило бы очень сильно преуменьшить. Известие об очередной победе Ли сработало, будто поднесенная к пороху спичка, распахивая перед мошенниками двери любых домов – от плантаторских особняков до фермерских лачуг. За честь принять их у себя ругались с соседями… и тут же зазывали этих соседей в гости, послушать рассказы о Великой Битве за Дело Юга. С троицей делились последним – и лучшим! – куском, для них освобождали лучшую кровать… а для денег уже на второй день пришлось соорудить второе дно в тележке, потому что звенеть оттопыренным карманом было попросту неприлично. Какое-то время Гарри всерьез рассматривал идею не торопиться на рандеву с владельцем шаманской внучки, а отправиться в «гастроли» по, как оказалось, столь благодатным охотничьим угодьям. Впрочем, шулер вовремя сообразил: во-первых, навряд ли эта вспышка энтузиазма будет долгой, во-вторых же, очень скоро по этому же пути отправятся настоящие калеки. Которых будет много. Точнее – очень много. Но пока их потенциальные конкуренты метались в горячечном бреду или тихо умирали на госпитальных койках. И этим временем следовало воспользоваться.

– Ты что-нибудь разглядел?

– Ничего.

– Что значит «ничего» ? – удивился толстяк.

– Ничего, Салли, значит ничего, – раздраженно буркнул шулер. – Бинты поправь!

– Дались тебе эти бинты, – пробормотал Салли, но все же наклонился и, пыхтя, начал приводить свои «насквозь простреленные ноги» в более правдоподобный вид. – На дороге никого, а эти штуки зудят просто ужасно, и не почесать их толком.

– Хочешь поменяться? – Гарри выразительно постучал по своей бинтовой чалме. Его «сабельный удар» чесался поменьше, но зато выглядел правдоподобно не только для людей, но и для мух.

– Нет!

– Почему я так и думал, а? – усмехнулся шулер.

– Эта роль, – толстяк гордо выпятил подбородок, – мне удается куда лучше.

Играл Салли в эти дни действительно неплохо. Правда, если на столе оказывалось спиртное, то по мере опустошения емкости подкосившие толстяка пули обращались сначала в картечь, а затем и в пушечные ядра. Число же поверженных им янки достигало таких высот, что к концу повествования у слушателей оставался один-единственный вопрос: когда по улицам Ричмонда повезут клетку с негодяем Линкольном?