Галина Гончарова - Рабочие будни

Таши помахал Каирис рукой — мол, не беспокойся, я ее отвлеку. Прежде чем Мирандела опять подала голос, он подхватил ее под локоть и поволок вверх по лестнице, умудрившись по пути как следует прижать ее к перилам. Синяк наверняка останется. Но Таши человек благородный, он извинится, все честь по чести. Заодно и пару волосков снимет с ночной рубашки, дело житейское. А как еще порчу навести? Нет, на пару дней, как на Шарта, — запросто. Быстро и качественно. А вот если основательную и серьезную, чтобы даже хоши сняли не сразу, тогда нужны привязки: волосы, ногти, кровь… Кстати, через ее волосы можно наслать порчу и на Тамьяна. Почему нет? Родственники же…

— Чем я могу вам помочь?

Мирандела посмотрела на некроманта весьма неодобрительно.

— Молодой человек, распорядитесь, чтобы мне немедленно подали завтрак!

Таши вскинул брови:

— А вы теперь здесь живете? Кайта Арусион, мне казалось…

— Вчера ночью сгорел мой дом, — Мирандела была воплощением благородного страдания, — и мы были вынуждены просить убежища у моей невестки.

Угу, у невестки. Будет тебе еще…

— Насколько мне известно, кана Каллан не замужем?

— Они с Тамьяном собираются пожениться, договор уже заключен.

— Так он ведь сгорел? — Глаза у Таши были невинные-невинные.

Мирандела закусила губу.

— Копия есть у стряпчего!

— Наверное… я в этом не очень разбираюсь. Кайта Арусион, так что вы хотели от Каирис? Вы же видите, она занята с клиентами.

— Я ее свекровь! Это важнее всяких клиентов! — Мирандела возмущалась совершенно искренне.

Таши не позволил ей повернуть назад.

— Если не будет клиентов, есть вам будет нечего. Дело в завтраке? Я пришлю Вилеру или Римиру.

— Еще мне надо что-то надеть и Тамьянчику тоже.

— Я распоряжусь. Это все?

— Ванная. С горячей водой.

— Сейчас мы не можем нагреть воду и принести ее вверх по лестнице мимо посетителей. С этим, кайта, придется подождать до вечера. А почему вы не вымылись накануне? — искренне удивился Таши.

Мирандела поджала губы. Она вымылась. Но ей хотелось покапризничать. И вообще, она пережила страшную трагедию! Теперь все обязаны бегать вокруг нее на цыпочках. И Каирис в первую очередь. Они ей оказали такое уважение, собираются принять ее в семью. А она…

— Не успела!

— Кайта Арусион, я могу поговорить с Лейри. Оботретесь влажными салфетками. А вечером…

Мирандела скривилась:

— Ладно. Пусть хотя бы так…

— Это все?

— Полагаю, пока да. А часа через два мне понадобится экипаж, чтобы съездить домой и посмотреть, что там уцелело.

Таши кивнул.

Ладно. До вечера дотерпим. А там…

Завтра утром здесь будет весело и интересно.

Выйдя от Миранделы, Таши поймал Римиру, передал ей распоряжения и попросил зайти к старухе Арусион… Пока не спорить. Но и близко к сердцу ее капризы не принимать.

— Точно? А то ведь…

— Все будет хорошо.

— Если эта старая дрянь тут поселится, господин…

— Вы с ума сойдете. А я первый. Не поселится. Мы справимся. — Таши похлопал женщину по плечу и устремился вниз.

Вовремя. Каирис как раз стояла перед столиком, за которым сидели две девушки. Этакие разряженные и надушенные куколки. Из тех, кто в жизни ничего не сделал и ни медяка не заработал, пользы от них меньше, чем от улитки, но вот пакостей и высокомерия столько… Судя по лицу Каирис — эти светские девки ее уже достали.

— Кай, милая, присаживайся с нами, — щебетала одна.

— А то ты так забегалась, у тебя лицо серое, — подхватывала другая.

Хотя, на взгляд Таши, у Каирис был замечательный цвет лица и румянец во всю щеку. А вот девушкам, особенно одной, не мешало бы сходить к лекарю и проверить печень.

— Я занята, — сдержанно ответила Каирис.

— Да, работа… как это, должно быть, утомительно.

— Я бы ни за что не смогла встать с утра пораньше, потом… Что там? Растопить печь?

— Да, наверное…

— Это совершенно невозможно. Тем более у меня платье.

— Я свое заказывала в Торадоре.

— А я свое привезла из столицы Мерлора.

«Ага. И с тех пор в нем так и ходишь», — чуть не съязвил Таши. И как некоторые не могут понять, важна не цена тряпки, а твое взаимодействие с ней. Иначе… Иначе одежда сделает из тебя не принцессу, а пугало.

Девушки трещали так слаженно, что Каирис и слова вставить не могла.

— И вообще, работа — это так не женственно, это совсем как мужчины…

— Девушки, я с вами совершенно согласен, — вклинился Таши. — Работать вредно. Потом можно еще и думать начать… нет, это совершенно не подходит для благородных… тем более таких очаровательниц.

Каирис перевела дух.

Таши при всей его неприспособленности и отрешенности от мира иногда становился ужасно… ядовитым. А девушки в его присутствии вдруг показались ей глупыми курицами.

— С вашего позволения…

— Да-да, милая кана Каллан, вы просто обязаны приглядеть за всем. — Таши улыбался, как голодная кобра. — Девушки, мы ведь не будем ее задерживать?

Девушки на миг растерялись, и Каирис ретировалась. И уже из убежища увидела, как мило Таши улыбается, просыпав сахар на платье одной из подруг. Чисто случайно. Рука дрогнула. Бывает. Разумеется, книжник сразу же принялся извиняться, вскочил, спихнул вазочку с фруктами в сливках на платье другой девушке, та успела ее поймать, но пара капель упала на ткань. Каирис услышала, как громогласно Таши поклялся, что он, разумеется, сразу же закажет милым канам другие платья, и все повторял и повторял, что он был так неловок, но, если что, он всегда готов, у него есть запасная шалотта, она, конечно, не из Торадора, но ей уже десять лет…

Девушки, разозлившись, расплатились и ушли. Хотя шипеть им было не с руки. Все-таки перед ними извиняются, раскланиваются, их заверяют… только что шлейф не подносят на поворотах со всем почтением.

Каирис покачала головой. В который раз ей пришла мысль, что Таши не так прост, как кажется. Но тут шалотта книжника зацепилась за стул, и Таши едва не упал… Да нет! Глупости! Человек так притворяться не сможет! Он просто феерический растяпа.

Свин-младший, он же Кабан, после ухода из леанти зря времени не терял. Он направился к сару Виарно.

Стряпчий был один, что оказалось на руку посетителям. При виде Кабана, входившего в контору тупоконечным клином, называемом «свиньей» — сам Кабан впереди, четверо охранников за ним, — он слегка побледнел. Как-никак последнего, кто обидел Свина, свиньи и сожрали. В буквальном смысле. Дикие такие. Поговаривали, что Свин специально их держит для пожирания трупов. И что самых несговорчивых скармливают им живьем.