Людмила Астахова - Бабочки в жерновах

Всё унылое семейство озаннских графьев — коротышка-лорд, его тощая, как сушеная селедка, жена и косоглазый графёныш — не вызывали даже тени того благоговения, которое испытала Верэн в присутствии Вардена Тая. А еще он ей ручку поцеловал!

Сначала они чинно вкушали хлеб с маслом, а затем, словно по команде, принялись за яйцо. И девушке пришлось быстренько проглотить корочку, чтобы поспеть за остальными едоками.

— Уверен, моя дорогая, что завтра, во время Фестиваля, вы будете восхитительны! — сказал вдруг милорд. — Юная хадрийская лилия среди наших диких скал. И наши традиционные одежды должны прийтись вам к лицу… Лив? Я уверен, вы уже позаботились о наряде для госпожи Раинер.

Эмиссарша утвердительно кивнула.

Надо ли говорить, что Верэн была крайне польщена таким доверием?

— Ох! А мне тоже можно? Да? И платье? — еще не до конца поверив, она переводила сияющий взгляд по очереди с Лив на Вердена и обратно. — Правда?

— Не только можно, но и нужно. В Фестивале участвуют все. Это такой… ну, костюмированный народный праздник. Вроде карнавала. Верно я говорю, милорд? У нас тут не так часто молоденькие барышни появляются. А платье для тебя уже приготовлено. Точно, будешь как лилия, — заверила дама Тенар и улыбнулась кривовато.

Видать, взревновала.

— Спасибо, спасибо, спасибо! Вы все такие добрые, такие гостеприимные.

Одно дело — просто приглашение на праздник, а другое — участие.

— Уверен, мы все отлично повеселимся, — голос лорда звучал мягко, успокаивающе, с нескрываемой ноткой довольства. Иногда осчастливить юное создание так просто.

— Летний Фестиваль — это очень древняя эспитская традиция. На три дня мы облачаемся в старинные костюмы, поем песни, танцуем и радуемся. Завтра нам предстоит проводить Джая Эвита Фирска — по-эспитски, радостными песнями и веселым шествием. Оркестр тоже будет. Следующий день — праздник лета, жизни и любви. А на третий день происходит самое интересное, но… — он заговорщицки улыбнулся. — Это сюрприз!

Верэн тут же вспомнила озаннские народные праздники и оживилась, предвкушая похожие развлечения. Хотя… вряд ли кто-то из островитян станет лезть на смазанный маслом столб за рыжим петухом. Это забава для мальчишек. Девушке даже взгрустнулось чуток, когда представила родителей, беззаботно пляшущих в общем круг односельчан.

— Я могу испечь яблочный пирог с корицей. Настоящий хадрийский.

— А еще — фейерверк, угощение для всех и танцы, — добавила Лив. — Так что и твой пирог пригодится. Кстати, ваша милость… А ведь неплохая идея! Может быть, в этот раз устроим и кулинарный конкурс? На второй день?

— Хорошая идея, дама Тенар! — согласился он и по-отечески ласково заметил Верэн: — Дорогая моя, может статься так, что некоторые наши обычаи покажутся вам вдруг странными и непривычными. Но позвольте вас уверить: никто на этом острове не причинит вам вреда. Порукой в том мое слово, — и приложил ладонь к груди.

Верэн смутилась до немоты, и должно быть, стала пунцовой от пяток до макушки. Но потом пересилила себя и, едва сдерживая стремление броситься в объятия Вардена, выдавила:

— Не знаю, как вас благодарить, милорд. Вы не пожалеете…

Но поклясться в вечной преданности девушка не успела. Явилась домоправительница и доложила о приходе барышни Тэранс.

И младшей ведьме островитяне обрадовались как-то уж очень мрачно. Лорд и эмиссарша одновременно сделали знак Верэн оставаться на месте, а сами встали и вышли в смежную комнату. Хадрийка осталась в неведении о предмете беседы, но разговор шел на повышенных тонах, и на Фрэн Тэранс абсолютно точно имелась какая-то серьезная вина. Слов было не разобрать, но ведьма оправдывалась, а хозяин и дама Тенар её распекали.

К счастью, милорд вернулся в столовую в тот самый момент, когда Верэн уже слизала остатки варенья со своей тарелки, но еще не успела подбежать к двери с целью припасть ухом к замочной скважине.

Лив явилась следом за Варденом Таем и призывно махнула подопечной:

— Все, пойдем, нечего у его милости время отнимать… Давай! У нас дел на сегодня невпроворот! А вечером с платьем твоим возиться… ну! Идем же!

Всю дорогу до эмиссариата Верэн занималась тем, что восхищалась лордом Таем, его прекрасным домом и вкусным завтраком, и благодарила за приглашение участвовать в празднике-фестивале. Нет, она вовсе не льстила и не подлизывалась. В Хадрансе ведь как? В Хадрансе, чтобы тебя, заезжего молодца, позвали на гуляние, поручили испечь пирог, научили местным танцам, понадобится лет десять безупречного соседства, если не больше. Так-то зрителем быть, как все остальные зеваки, со всего Муррана слетевшиеся на дешевое вино, домашние колбаски и жареных мидий, никто не запретит, а чтобы своим средь своих — получится ой как нескоро.

Эспитцы собирались пустить Верэн в свой маленький мир просто так, без условий и любого выкупа. С одной стороны, лучшего грешно желать, а с другой — неспроста вся эта благость. А с третьей — работа, которой нагрузила новоявленную помощницу дама Тенар, смело могла считаться расплатой за крышу над головой, теплую постель и прочие приятности. Перепечатать на машинке-монстре целую гору протоколов и актов списания — вовсе не баловство. Словом, девушке было над чем серьезно поразмыслить, помимо работы. И если бы не добрые эспитцы, то до чего-то бы Верэн и впрямь додумалась. Может быть.

— Добрый день, милочка моя.

Первой явилась госпожа Матэи и не одна, а в обнимку с огненно-рыжим котом. Толстый щекастый зверь взирал на окружающий мир с нескрываемым презрением. Ровно через пять минут общения с его хозяйкой Верэн полностью разделила эти чувства. Мир, в котором существуют болтливые женщины с приторным голосом, липкими пальцами и убийственным запахом дешевых духов, достоин, по меньшей мере, пренебрежения. За рассуждениями госпожи Матэи, пожалуй, не уследил бы даже умник-Лэйгин, поэтому девушка последовала примеру рыжего кота — она подперла тяжелую от избытка запахов голову рукой и стала думать о своем — о будущем яблочном пироге, периодически издавая глубокомысленное «мдааа…».

— Вы такая интересная собеседница, милочка моя. Думаю, мы скоро подружимся, — прощебетала кошковладелица и тут же переключилась на рыжего зверюгу. — Пушок, тебе понравилась барышня Раинер? Правда, она настоящая милашечка? Я тоже так думаю! Мы обязательно сделаем ей веселую кошечку.

Пушок ненавидел хозяйку сосредоточено и молча, как это заведено у кошек. И был унесен госпожой Матэи прочь.

Едва успел выветриться аромат духов, как эмиссариат «с профилактическими целями» посетил доктор Хамнет, от которого тоже пахло. Нет, очаровательный островной лекарь был трезв как стекло, но дышать все же предпочитал в сторону.