Дмитрий Казаков - Маг без магии

Тон был благожелательный, но в нем таился гнев. После этого возникла головная боль, а за ней все тридцать три удовольствия, сопровождающих появление в теле верховного жреца божественного господина.

Хорошо хоть, что они уходили вместе с ним, не оставляя последствий.

Когда вышли в зал, Харальд удивился, насколько много народу собралось. Люди стояли плотной массой, привычное пение хора пролетало мимо ушей верховного жреца, и он слышал перешептывания и смешки в толпе.

Но они мгновенно стихли, когда началась служба.

Больной Бог сам вел ее, и Харальд чувствовал, как по мере насыщения божества стихает его гнев. Вера широким потоком текла в пасть вечно голодного хозяина храма, и он раздувался, словно насосавшийся паук.

– Возблагодарим же благого Победителя Немочей! – возгласил он в конце службы, вскинув высоко руки. «Наглый какой! – подумал Харальд. – Не стесняется сам себя благодарить».

– Возблагодарим! – нестройно поддержала толпа, и тут взгляд Харальда, которым сегодня управлял бог, остановился на женщине в первом ряду. Полумрак мешал разглядеть ее, было видно лишь, что она невысока и небогато одета. Но что-то в ней привлекало внимание, какая-то необычная черта. Может быть, странная неподвижность? Или выражение лица?

– Возблагодарим его за исцеление и дарование здоровья! – произнес бог нараспев.

– Возблагодарим! – в едином порыве взревела толпа.

Женщина молчала и оставалась неподвижной, точно скала посреди бушующего моря, взгляд ее не отрывался от лица верховного жреца. На мгновение Харальду показалось, что от нее идет мягкое зеленоватое сияние, но видение тут же сгинуло.

– И попросим его о знаке! – прокричал бог. – Чтобы он явил нам заботу и внимание! Показал, что помнит о нас, чадах своих!

Толпа замерла, застыла в ожидании. Острое, как боль, наслаждение, испытываемое Больным Богом, ощутил и Харальд, сладострастная дрожь прокатилась вдоль спины.

– Услышь нас! – сказал он, поворачиваясь к статуе. – Услышь нас!

Сначала младшие жрецы, а потом и прихожане начали нараспев повторять эти слова, и стены храма задрожали от мощи, источаемой десятками глоток.

– Услышь нас! Услышь нас!

Харальд спиной чувствовал, что женщина, стоящая в первом ряду, молчит. Экстаз единения, когда человек забывает себя, сливаясь с другими в служении богу, не касался ее, стекая с бесстрастного лица, словно вода с поверхности, смазанной жиром.

И чудо, которого все ждали, свершилось.

Статуя вдруг открыла глаза, оказавшиеся черными.

Зал слитно вздохнул, кто-то вскрикнул.

Над головой изваяния проявился прямо из воздуха круг, составленный из двух вложенных друг в друга спиралей, зеленой и черной. Символ, объединяющий жизнь и смерть, исцеление и болезнь.

– Знак дан! – прокричал Харальд, точнее его уста, и упал на колени.

По шороху за спиной понял, что его примеру последовали все. Наверняка и молчаливой женщине пришлось опуститься, чтобы не слишком выделяться среди остальных.

«Удачно все получилось, – прошептал Больной Бог, поднимая тело Харальда и разворачивая его к залу. – И почему тебе это не нравится? Нет ничего приятнее власти, а тут она даже не над телами, над помыслами. Прикажешь – верующие исполнят любое твое желание. Неужели это не волнует тебя?»

Харальд не ответил.

Толпа стояла перед ним на коленях. Склоненные головы, сложенные перед грудью руки, в глазах истово пылает вера. Все они видели чудо, все ощутили мощь божества.

Харальд вздрогнул, встретившись с холодным взглядом давешней женщины. Она тоже стояла на коленях, но глаза ее, кроме ледяного внимания, не выражали ничего.

Раздражение Больного Бога вонзилось в грудь лезвием меча. Харальд едва не задохнулся от боли.

Храмовый хор затянул гимн, знаменующий завершение службы. Все жрецы, а вместе с ними и Харальд, развернулись, чтобы покинуть зал. "Поскорее бы бог ушел из меня, – подумал он, величаво шагая к двери.

Тихий возглас ударил в затылок, подобно тарану:

– Господин Харальд!

Он увидел, как изумленно застопорил шаг помощник верховного жреца, идущий впереди, как побагровел его затылок.

Харальд обернулся.

Она стояла от него в двух шагах, держа в руках какой-то предмет. При взгляде на него зрение Харальда странным образом замутилось, на глазах выступили слезы. Сквозь их пелену он видел только мягкое зеленоватое свечение.

Волны боли пробегали по позвоночнику. С удивлением Харальд понял, что Больной Бог напуган. Что смогло вызвать страх у бессмертного существа?

– Что тебе нужно, женщина? – спросил один из жрецов. – Если у тебя есть просьба, обратись к жрецу-просителю. – Он дернул головой в ту сторону, где шумела толпа, клубящаяся вокруг служителя храма, принимающего просьбы на службы и моления.

– Я хочу сделать приношение лично верховному жрецу, – проговорила женщина, и в голосе ее не было страха, хотя за ее спиной (это Харальд знал наверняка) появились вооруженные служители храма, призванные охранять его от непрошеных гостей.

Она шагнула вперед. Тело, управляемое отнюдь не хозяином, вознамерилось отшатнуться. Но Харальд вцепился в него, точно утопающий в бревно, и принялся бороться с богом. Он очень давно не делал этого, и внутренний надсмотрщик от неожиданности отступил.

«Раз ты боишься этого, – думал верховный жрец, ощущая, как от напряжения дрожат мускулы и кровь стучит в висках, – то это может тебе повредить!»

Он обрел контроль над телом всего лишь на мгновение. Но этого оказалось достаточно.

Женщина подошла и повесила что-то ему на шею.

Харальд ощутил холодное прикосновение к коже. И тут же замер, выпучив глаза. Словно гигантская рука вцепилась ему во внутренности и принялась выдирать их из тела. Не в силах выдержать боли, он закричал.

Йофрид отступила на шаг и замерла, наткнувшись спиной на что-то острое.

– Стой на месте, или мы нанижем тебя на копья, – долетел сзади шелестящий шепот.

Но его перекрыл дикий, утробный крик, вырвавшийся из горла верховного жреца. Амулет Незримого, висящий на его груди, был раскален, дымился, а сияние из изумрудного стало почти белым.

Йофрид знала, что это видит она одна. Но вот крик слышали все.

Смолкли возгласы вокруг жреца-просителя, застыли с вытаращенными глазами прочие служители храма, даже статуя божества, казалось, прислушивалась к происходящему.

А Харальд все кричал. Затем на губах его появилась пена, и он рухнул на пол, нелепо дергая конечностями. Йофрид ощутила страх – ведь если он не очнется немедленно, расправы ей не избежать.

– Она отравила верховного жреца! – крикнул кто-то пронзительным голосом.

– Убить тварь! – поддержал крикуна один из жрецов. Глаза его, обращенные на Йофрид, стали белыми от ненависти.