Оксана Панкеева - Песня на двоих

Водрузив на плиту тяжелую ведерную кастрюлю и натаскав воды в корыто, Ольга вывернула посреди кухни корзину с бельем и начала его сортировать, со всей возможной искренностью умоляя всех известных богов, чтобы никто не додумался заглянуть в гости.

Вода едва успела согреться, когда суматошный, неровный стук в дверь сообщил о том, что боги нынче не в настроении. Артуро так не стучал — так торопливо настойчиво, будто мир сейчас перевернется, если дверь немедленно не откроют. Больше похоже было, что у соседей стряслась какая-то катастрофа и Ольгина помощь насущно необходима. С досадой поминая отечественную мифологию, Ольга скоренько прикрыла кучку нижнего белья заляпанной скатертью и вышла в коридор.

За дверью стоял Артуро, запыхавшийся, словно мчался бегом всю дорогу от работы до дома. На лице у него виднелось несколько свежих ссадин, чуть уха кровоточил небольшой порез. Грязная, словно в ней на земле валялись, куртка была распорота в нескольких местах. Маэстро дрожал, всхлипывал и слегка шатался.

— Ой мамочки! — испуганно ахнула Ольга, отступая на шаг. — Что случилось? На тебя шпана напала? Блин, надо было мне тебя встретить!

Артуро захлопнул за собой дверь, прислонился к ней спиной и перевел дыхание.

— Нет… То есть шпана тоже, но потом… Лучше бы ты действительно меня встретила… При тебе он бы не посмел…

— Кто?

— Твой бывший. Он хотел меня убить.

— Ну вот, опять начинается — он тебя убить хочет, он смерти твоей жаждет… Вы опять подрались?

— Нет! — истерически всхлипывая, выдохнул бард. — Я же говорю — он хотел меня убить! Он напал на меня с ножом на темной улице! Со спины! Я сам не знаю, как жив остался!

— Артуро, — осторожно, стараясь не травмировать пострадавшего, переспросила Ольга, — ты точно уверен, что это он?

— Ты мне не веришь?

— Знаешь, я как-то сомневаюсь, что тебе удалось бы добраться до дому живым, если бы он действительно захотел тебя убить. Ты точно уверен или только подозреваешь?

— Я его узнал, хоть он и завязал лицо платком. Это был он. Я… он… он схватил меня сзади, зажал рот, а я успел перехватить руку с ножом… двумя руками еле удерживал… Боги, какой это ужас… потом он швырнул меня на землю… бросился сверху… я увернулся, стал звать на помощь…

— Ну раздевайся, раздевайся скорее. Давай ты умоешься, успокоишься, и мы во всем разберемся. Тихонько, спокойно, все обошлось, ты жив, это главное.

— Надолго ли? — горестно вздохнул Артуро. — Он ведь меня все-таки убьет! Нет, ты как хочешь, а я с утра пойду в полицию. Это же невозможно — жить в постоянном страхе! Я мог потерять голос!

— Как тебе удалось вырваться?

— Его спугнули. Какие-то люди появились на улице, и он убежал. Правда, эти люди дали мне по морде и обшарили карманы… Кошелек забрали…

— Много там было?

Артуро погрустнел и виновато развел руками.

— Все, что ты мне дала. Как раз сегодня я должен был встретиться с одним маэстро и заплатить ему, а он не пришел… Мне очень жаль…

— Да бог с ним, с кошельком, главное, ты сам цел! А в полицию ты все-таки не ходи. Лучше я сама схожу. К королю. Он точно разберется, что к чему.

— С ума сошла! С такой ерундой к королю!

— Никакая это не ерунда, а запутанная и непонятная история. Для его величества такие дела — любимое развлечение, он только обрадуется.

— Да что здесь запутанного? Я ведь его узнал!

— Все равно здесь что-то не стыкуется. Не нравится мне это. В конце концов, какая тебе разница, кто будет в этом деле разбираться?

— Большая разница! Куда мне деваться, пока его величество будет развлекаться? А полиция этого бандита сразу арестует. Или тебе его жалко? А меня не жалко? Если он меня все-таки прирежет?

— Странно все-таки… — вздохнула Ольга. — Зачем ему это понадобилось? Обкурился, что ли? Ведь пристрелить было бы куда проще!

— Не знаю, — отозвался Артуро и присел на табурет. Он все еще дрожал, но отдышался и говорил более или менее ровно. — Может, правда обкурился. А может, хотел отвести от себя подозрение, на уличных грабителей свалить. Ничего я не знаю и не понимаю, кроме одного. Он хотел меня убить, и это самая что ни на есть истинная правда.

«Истинная правда» никак не укладывалась у Ольги в голове. Нет, такого просто не могло быть! Даже если Диего действительно был пьян или у Плаксы какой дури одолжил, не полез бы он ни с того ни сего убивать! А если он намеренно, в здравом уме и трезвой памяти… Нет уж, извините, тогда бы Артуро точно живым не ушел и ни в коем случае убийцу не опознал. Профессионал товарищ Кантор или шпана подзаборная?

В дверь опять загрохотали, так же торопливо и требовательно, как стучат затопленные соседи снизу. Бранясь и чертыхаясь, Ольга переступила через раскиданные тряпки и распахнула дверь с намерением высказать гостям прямым текстом, насколько они не вовремя. В следующий момент она пожалела о своей решимости и с невнятным писком сделала попытку захлопнуть дверь, но не тут-то было. Не женское это дело — останавливать разгневанного Кантора.

В два рывка он отодвинул дверь вместе с Ольгой и ворвался в коридор, злобно вопрошая, где «этот подлец», и суля искомому подлецу скорую и заслуженную кару. Довольно, впрочем, банальную и лишенную оригинальности.

— Диего, прекрати! — закричала Ольга, оставив в покое бесполезную дверь, и предприняла не менее бесплодную попытку удержать разъяренного мистралийца за руку. — Не смей его трогать! Объясни по-человечески! Что вы опять не поделили? За что ты его чуть не убил?

— Я? Это он меня чуть не убил! — огрызнулся Кантор. Похоже, он даже не обратил внимания на лишний груз на рукаве. В два шага преодолев расстояние до кухни, переступил порог и прорычал: — Вот ты где, сволочь! Избавиться от меня решил? Ольга хоть знала, на что дает тебе деньги?

— Подлец! — истерически выкрикнул Артуро, даже о страхе забыл от возмущения. — Зарезать не получилось, так ты теперь пришел комедию ломать, будто…

— Скотина лживая! — во всю мощь своего голоса заорал Диего и швырнул на пол знакомый мешочек из черной кожи с бисерным орнаментом. — Мразь! Ублюдок! Ничтожество! Шлюха! Мало того что живешь на содержании у женщины, так ты на ее же деньги нанимаешь для меня убийц?!

— Ворюга! — не остался в долгу Артуро. — Я-то думал, что кошелек у меня хулиганы сперли, а это ты!

— Хрена лысого! Этот кошелек я снял с трупа того козла, которого ты нанял! И на этот раз я тебе таки… Ольга, не лезь!

И тут Ольгу прорвало. Понесло. Наверное, так превращался Жак в тот памятный вечер, когда изрубил на лапшу комиссию по отбору. Начисто отшибает разум, остается лишь крик, истерика и звериное желание порвать всех на куски и запинать ногами. Наверное, в таком помрачении люди и совершают невероятное. Подвиги, убийства, самоубийства, идиотские глупости… А когда истерика отступает, видишь двух мокрых обалдевших мужчин, с трудом сознаешь, что минуту назад вылила на них корыто с холодной водой, то самое, в котором пять ведер и которое можно поднять только вдвоем. Словно со стороны видишь себя с кастрюлей кипятка в руках и с удивлением слышишь собственный срывающийся голос: