Секта (СИ) - Булавин Иван

В голове мелькнула робкая надежда, что мы отобьёмся, пусть не убьём их всех, но заставим отступить. Правда, отступать тут было некуда, слишком маленький пятачок представляло собой поле боя, тут негде производить маневры, а потому всё решала банальная огневая мощь.

У меня получилось достать ещё одного, который занял позицию за машиной с какой-то совсем уж страшной дурой в руках. С моей позиции было видно только половину его головы, но этого хватило.

Но на этом наши успехи закончились. Иначе и быть не могло, их просто больше, у них лучше с оружием, больше боеприпасов, да и с подготовкой, надо полагать, тоже всё куда серьёзнее. Четыре машины, в каждой по четыре бойцы (а с учётом размеров гораздо больше), шестнадцать против семи, среди которых женщина и старик. Плохое соотношение.

Тот страшный ствол оказался револьверным гранатомётом, товарищ убитого, не желая разделить его судьбу, подобрал оружие и открыл огонь навесом с закрытых позиций. Первые две гранаты приземлились позади наших позиций, а потому все действие свелось к огромному облаку пыли, которое затруднило мне обзор. А следом я увидел, как кто-то из наших стрелков (кто именно, я не различил, пыль мешала) исчез в облаке взрыва. Шансов нет.

Вторая и третья гранаты разорвались на камнях, без сомнения, задев кого-то осколками, а дальше пошли граты с газом. Вряд ли там был зарин или иприт, скорее всего полицейская слезоточка, вот только противогазов никто из нас не захватил, а потому наше маленькое отделение моментально стало небоеспособным. Ядовитое облако расползалось, поглощая камни, где укрылись мои товарищи, а в атаку уже шли четверо с оружием и в противогазах.

Но сохранился ещё человек, способный держать оружие. Пуля ударила идущего впереди прямо в маску противогаза Этот готов, а остальных я заставил залечь. Но и мои подвиги на этом закончились, поскольку позиция была обнаружена, и жить мне оставалось столько, сколько потребуется для перезарядки гранатомёта.

Потребовалось на это немного. По-хорошему следовало сменить позицию, но позиций тут было не так много, место, с которого можно стрелять, только одно, а забиваться в угол я не хотел. Выстрелить я успел только один раз, попав в ногу бойца, который прятался за дверью машины. Попал удачно, противника из строя вывел, а сразу после этого пришлось откатываться в сторону. Успел, хотя позицию накрыло взрывами почти в тот же момент. Первый разрыв был чуть позади, пристреляться сразу сложно даже для профессионала, это меня и спасло. Вторая граната ударила прямо туда, где я лежал секунду назад, третья пришлась чуть левее. Взрывом отбило слух, от пыли я потерял способность видеть, а в правую ногу вонзилось что-то острое, в голову прилетело камнем, ещё один осколок чиркнул по спине.

Первое время я лежал без движения, с трудом соображая, жив я или мёртв. Внизу гремели очереди, более того, кажется, они снова пошли в атаку. А помочь нашим я уже не мог, просто не видел цели. Попытался встать, но ногу пронзила острая боль. В икроножной мышце засел осколок. Плевать. Не смертельно. Я всё же заставил себя подняться на ноги и поковылял к месту боя.

Когда пыль немного рассеялась, я смог увидеть, что наши позиции почти захвачены врагом. Один из них уже засел у нашей машины, разбитой прямы попаданием гранаты и стреляет куда-то вглубь каменного нагромождения. Значит, погибли не все, кто-то успел отступить.

А от другой машины в сторону места схватки направился ещё один персонаж. Он не носил чёрного камуфляжа, а вместо этого был одет в цивильный серый костюм с галстуком. Ничего более нелепого в этой обстановке я представить не мог.

Я вскинул винтовку, справедливо полагая, что это их самый главный начальник, гибель которого может многое изменить в соотношении сил, да только мужик в костюме оказался опытным бойцом, он быстро перебежал из-под прикрытия машины под прикрытие камней, не дав мне сделать ни одного выстрела. Зато получилось снять гранатомётчика, неосторожно показавшегося с краю. Пуля попала прямо в грудь. Бронежилет? Нет, не слышали, тем более, что самый хороший бронежилет от такой пули не спасёт. Тут даже без пробития гарантированы переломы, болевой шок и стопроцентное выбытие из строя.

Но отвлёкшись на гранатомётчика, я упустил из виду цивильного, который успел покопаться в нашей машине и теперь бежал обратно, унося в руках небольшой ящик. Всё. Они победили. Всё, ради чего стоило сражаться, теперь потеряно. Выстрелить я успел, но, то ли контузия сделала своё дело, то ли ветер помешал, то ли прицел сбился во время падения, но пуля, которой надлежало попасть точно в спину, попала в левое плечо. Скорее всего, ранение было касательным. Он упал, но тут же вскочил и, удерживая ящик одной рукой, побежал дальше. А следом бой начал затихать. Выстрелов с нашей стороны почти не было, только с одного края кто-то огрызался редкими очередями, которые никому не могли навредить. Противник, выполнив свою миссию, отступил. Напоследок два солдата, покидая позиции, метнули ручные гранаты, два разрыва вспухли среди камней дымными облаками.

А потом досталось и мне, я торчал на открытой местности, до поры скрываемый дымом и пылью, а теперь в мою сторону, не столько для практической пользы, сколько для того, чтобы напугать, кто-то выдал длинную очередь.

И снова удача мне не изменила. Попаданий было три, но все были не смертельными. Пробило навылет дельту на левой руке, вторая пуля точно так же пробила трапецию справа, а ещё одна чиркнула по рёбрам. Я повалился набок, соображая, насколько страшны ранения. Решив, что в ближайшее время смерть мне не грозит, я встал и, опираясь на винтовку, как на костыль, поковылял к своим. Если они ещё есть, эти свои.

Они были. Несмотря на стопроцентный разгром и потерю цели путешествия, жертвы оказались не такими большими. Погиб Тони, разорванный гранатой. Также в безвозвратные потери можно было записать Витю. У него не было пулевых ранений, зато имелся непонятно как полученный открытый перелом правой голени. Свен, сам залитый кровью по макушку, пытался оказывать ему помощь. Точно, он же врач. У него получилось остановить кровь, вправить обломок кости и даже примотать шину. Лекарства у нас есть. Можно было надеяться, что хоть ампутации избежит. Сам Витя был без сознания, только вздрагивал от очередного прикосновения. Рязанцев сидел в углу, не подавая признаков жизни. Правый рукав его куртки пропитался кровью, но других повреждений не видно. Вот, закашлялся, значит, живой. Единственный, кто выглядел нормально, это пёс. Тот сидел с окровавленной мордой и облизывался. Вот тебе и пушистый домашний питомец.

— Макс, — прохрипел Павел Сергеевич, сидевший сбоку. — Ты живой?

— Не уверен, — я отставил винтовку и прислонился спиной к камню.

— Ты весь в крови, — Маша возникла рядом, у неё не было ранений, если не считать разодранной щеки и красных от газа глаз. — Садись, я тебя осмотрю.

Осмотр дал неутешительные сведения. Я ещё легко отделался, осколок из ноги Свен вытащил пинцетом, рану получилось перебинтовать, а кровотечение остановилось, хотя кровь уже успели насквозь пропитать штанину. Из остальных ранений только дыра в трапециевидной мышце была опасна. Пуля прошла навылет, но задела какой-то крупный сосуд, отчего вытекло не меньше полулитра крови. Тоже не смертельно, но боец из меня теперь плохой.

Павел Сергеевич имел несколько осколочных ранений, но большая их часть, как и у меня, прошла вскользь. Только один осколок в районе поясницы его беспокоил, вызывая сильнейшую боль и обильную кровопотерю. Вытащить его получилось, но легче от этого не стало. У Рязанцева пуля пробила плечо, хорошо так пробила, полностью обездвижив правую руку. С учётом возраста, этого ранения вполне хватит для летального исхода.

Свен, хоть и был на ногах, пострадал не меньше, у него не было левого глаза, а щеку сверху вниз пересекал глубокий шрам. Только убедившись, что его помощь Виктору больше не нужна, он смог заняться собой. Достал зеркало, полил лицо дезинфицирующим раствором и начал зашивать сам себя.