Остров Колдунов (СИ) - Белошицкая Ольга

— Торопились, — сквозь зубы ответил тот. — Отпихивали друг друга. Дрались за места в шлюпке. Кто-то сам прыгнул, в панике, а водичка-то холодная, на плаву долго не продержишься.

Какое-то время они молчали. Он греб, она неотрывно глядела на пылающее судно.

— А почему оно загорелось? — спросила Лейт, выходя из апатии.

— Стрелы с паклей, пропитанной зажигательной смесью. Для паники. Борта перед выходом заново просмолили, вот и вспыхнуло.

— А колдун?

— Колдун? — сквозь зубы прошипел он. — Думаешь, он поджег? Может быть. Знаком Небесного огня, например. Или еще чем.

— А он не узнает, что мы убежали? — шепотом спросила Лейт.

— Не знаю, — ответил ее спутник между мощными гребками. Лодка летела к берегу как на крыльях. — Если он жив, то ему не до нас. Добычу они взяли, хоть и не такую, какую хотели. Главное для них сейчас — уйти побыстрее, чтобы проходящие суда их не обнаружили и не подали сигнал бедствия. Интересно, конечно, куда он пойдет… Жаль, не проследишь.

— Тот, что меня волок, — начала Лейт, стуча зубами. — Он майрец.

Притихший было ужас прорезался заново. То и дело оглядываясь на горящее судно, она с трудом сдерживала нервную дрожь. Неожиданного спасение мутило ей разум. Жевр остался там, а она жива. Странно. Будто не с ней все это случилось. Будто кошмар приснился.

Она осторожно вздохнула. Дышать было больно, скорее всего, от ушибленных ребер.

— Почти все они там — майрцы, — ответил он. — А колдун, похоже, хильд. Видел я пару рож… очень напоминают. Я, наверно, его прирезал. Туда ему и дорога, — заключил он сквозь зубы.

В этот момент их едва не перевернуло огромной волной. Лейт чудом удержалась в лодке, а ее спутник налег на весла с еще большим усилием. Оглянувшись, она увидела, что судно стремительно уходит под воду.

— Держись, это еще не все.

К счастью, здесь было уже неглубоко. Ледяной поток воды обрушился на нее, но из лодки не выбросил. Витиевато ругаясь, ее спутник выбрался из лодки, оказавшись по пояс в воде, и за веревку потащил ее на берег. Вытирая мокрое лицо, Лейт глядела, как погружается под воду то, что осталось от судна. Пиратский корабль черно-серым силуэтом виднелся вдалеке.

Сырые и измученные, они вдвоем вытащили лодку на берег.

Лейт осмотрелась, куда их занесло. За узкой полоской песчано-каменистого берега почти сразу же начинался лес. Кроны высоких, пышных кней прикрывали землю от холодных ветров и жаркого солнца, и трава здесь почти не пожухла. Снега не было. Воздух показался ей теплым и душистым, несмотря на то, что небо после рассвета быстро затянули хмурые серые облака. Казалось, холода вообще не заглядывали в этот тихий край. Ветер дул с Пролива, шевеля тяжелые синевато-зеленые кроны, создавая низкий, никогда ранее не слышанный шум-шелест, мешающийся с вкрадчивым рокотом набегающих на камни волн. Побережье изгибалось далеким, выступающим в море мысом, поросшим такими же огромными, но искривленными ветром кнеями.

Уйдя с берега под защиту игольчатых крон, она отыскала поваленный ствол, отломила с него несколько веток, побросала на землю, уселась, опираясь на него спиной, и принялась стаскивать подмокшие сапоги. Хорошо бы огонь развести…

Он подошел к ней и опустился рядом.

— Ты как хочешь, а я вымоюсь. А то в город не пустят. Да и на маяке…сначала пальнут, потом разберут, в кого.

— Холодно же, — сказала Лейт, растирая озябшие в мокрых штанах ноги. Куртка, к счастью, защитила ее от воды.

— Костер разведем, согреемся.

— А есть чем? — спросила она.

Он расстегнул куртку и вытащил из-под одежды небольшой кожаный мешочек, на шнурке висевший на шее, и вытряхнул содержимое. Там оказалось огниво с трутом, сложенная вчетверо потрепанная бумага и монеты ард элларской чеканки, от майрских отличавшиеся тем, что кроме Небесного острова, на них были изображены горные вершины. В Майре вместо гор на монетах чеканили королевский профиль. Монет западного континента она никогда не видела.

Порадовавшись его предусмотрительности, Лейт вспомнила о талисмане матери и тоже потянулась к нему через одежду. Камешек был на месте, приятно согревая кожу. Неужели и вправду именно он защитил ее в этой беде? Она вздохнула. Может и вправду… Старинная ведь штуковина. Говорят, раньше действительно умели делать обереги. Раньше умели много чего такого, о чем давно позабыли сейчас. Взять вот хоть те же хэльды.

Увидев, что он решительно отправился на берег, на ходу снимая куртку, затем рубашку, сбрасывая сапоги, штаны, исподнее, она торопливо отвернулась и, сунув огниво в карман, пошла собирать ветки для костра. Подлеска почти не было, пришлось обламывать ветки с поваленных кней и собирать шишки. Натаскав изрядную гору сушняка, она вернулась на берег, подобрать коряги. Он уже вымылся и, не обращая внимание на прохладный ветер, отстирывал одежду от крови и копоти.

Костер разгорелся не сразу, но, к счастью, вскоре ветки занялись как надо и Лейт накидала поверху побольше сухих коряг, подобранных на берегу. Потом расставила вокруг костра палки покрупнее, собираясь развесить на них одежду, и сама придвинулась поближе. Ее товарищ по несчастью вернулся в одном исподнем, неся в руках все остальное, и, раскинув одежду на подготовленных ею палках, снова ушел на берег и вернулся, волоча за собой средних размеров бревно. Сунув его край в костер, он, наконец, уселся рядом и закрыл глаза.

Постепенно оба они согрелись жарким теплом костра. Вняв его насмешливым уговорам, Лейт отважилась снять вымокшие брюки и тоже развесить их просушиться. Хорошо, длинная теплая рубашка хоть как-то прикрыла бедра. По очереди поднимаясь и переворачивая исходившую паром одежду, они обменивались редкими и вялыми репликами. Лейт развязала платок, постелила его на пушистые лапы кнеи и забилась под остальные, как под одеяло. Периодически она погружалась в жаркий путаный сон, в котором все еще продолжалась битва и приходило остекленевшее, мертвое лицо Жевра. Она вздрагивала и приходила в себя, с каждым разом с трудом вспоминая, где находится и как здесь очутилась.

— Я ведь до сих пор не знаю, как тебя зовут, — сказала она, в очередной раз выныривая в реальность.

— Да? — удивился ее спутник, который так же, как и она, изредка погружался в дрему. — А, ну да, ничего удивительного. Зови меня Джер, ладно? Сейчас. Ну и потом тоже, — последнюю фразу он прибавил как-то неуверенно.

— Ты сам-то откуда? Я думала, ты хильд.

— Я риалларец, — ответил он тихо. — У вас я оказался случайно. Точнее, не совсем случайно… В Карру приехал по собственной воле, а потом… Трое нас было. Один предал, другой, кажется, погиб. Или не погиб, но с ним определенно произошло что-то странное, — он вздохнул. — Ладно, дома разберемся. Я, кстати, если повезет, в Дарнейте недолго буду, — тут он повернулся к ней, глядя печально и устало. — А ты куда? Вернешься к родителям?

Лейт с ужасом подумала, что нужно будет снова переправляться через Пролив. Представила, как вернется домой. Конечно, мать с отцом примут ее обратно, пожалеют, снова оденут-обуют. А вот что дальше? Она ведь теперь вдова. Пять лет в трауре, взаперти, в кругу близких родственников, из всего дозволенного — только святилище, рукоделие да уход за детьми. Своих детей у нее теперь долго не будет. А если и возьмет кто второй раз замуж… А кто возьмет-то, в ее маленьком городке, где и так народу немного. Подрастут молодые и красивые, кому она будет нужна, перестарок?

Жевр… Если бы он остался с ней в каюте, может быть, они спаслись бы оба. Добрались бы до дома. Она бы его полюбила. Может быть, не так, как сына арха, по-другому, но все равно — полюбила бы. А так… Горло и грудь сдавило, из глаз хлынули слезы.

Остановиться она уже не могла. Лейт даже не заметила, что давится слезами на груди у риалларца, что он гладит ее по рассыпавшимся волосам, шепча что-то успокоительное. Выплакавшись впервые с момента гибели мужа, она отстранилась и, привалившись к поваленной кнее, отдалась течению невеселых мыслей.