Важное время (СИ) - Привалов Владимир

— Старейшина Вутц, — рядом с Ули встал Межх. Он поклонился старику. — Прошу простить за дурость моего человека и принять письмо от танаса Гимтара. — Он еще раз поклонился и протянул Вутцу тубус. Тот письма не принял и повернулся к Гафру. Болтун мигом слетел с коня и тоже склонился в глубоком поклоне.

— От танаса, значит. Ну и друзья у тебя, Ули! — проворчал пайгал, принимая свиток. — Идем, наследник. От Гимтара письмо читать будем и думать, как дальше жить.

Рокон

Дан встречал возвращающегося из Колодца имперского тысячника Фракса Хмутра. С тех пор, как танас отослал Быка обратно к мятежникам, новостей от друга не приходило и теперь Рокон ожидал россказней от имперца, чтобы разузнать хоть что-то. Подобно тому, как он, Дан Дорчариан, закупорил единственную дорогу в Долину, так и матерые порубежники Хмутра отрезали бунтовщикам ходы вниз. Пути назад у Тарха не было: дым перестал подниматься над горами, и все поняли, что Империя восстановила власть над Колодцем. Какое-то время огромная туча еще висела, обжившись посреди местных гор, но вскоре злые зимние ветра налетели на нее и разодрали в клочья.

«Успел Бычок убраться или нет?» — гадал Рокон, поглядывая на свиту командующего. Вид Фракса дану не понравился: тот кутался в дорожный плащ, кашлял в кулак, но на Паграбу внизу и видимую отсюда часть Долины поглядывал по-хозяйски, оценивающе. Словно подбирал место, где поставить дом.

— Приветствую тебя, Рокон сын Эндира, рекс Дорчариан! — простуженно прокаркал тысячник.

«Что, не так уж ласковы наши горы? Сам убрался поскорее, а Голоса на хозяйстве оставил?»

— Приветствую, командующий Фракс Хмутр, — кивнул Рокон и пустил коня шагом рядом с жеребцом имперца. — Пока устанавливают твой шатер, раздели со мной хлеб и отведай горячего вина.

— За горячее вино готов убить, — кивнул Фракс, принимая приглашение, и обернулся к своим. — Эй! Гоните к дорожным, пусть собираются. Хватит им казну проедать, пускай наверх шуруют! Работы непочатый край!

Видавшую виды закопченную ставку Рокона уже утеплили по-зимнему, развесив ковры и наставив жаровен. Посредине тлел очаг.

— Командующий Фракс, — словно старого знакомца, Гимтар поприветствовал входящего поднятым кубком.

— Уф, — выдохнул здоровяк, срывая с себя тяжелый волглый плащ и отбрасывая в сторону. — Советник Гимтар.

Он подошел к жаровне и выставил ладони, вбирая желанный жар.

— Прими мои поздравления, Фракс, — начал игру Гимтар.

Рокон, не чинясь, налил горячего вина с пряностями и поднес гостю. Тот жадно ополовинил чашу, прикрыв от наслаждения глаза.

— Уф-ф, — вновь послышалось от него. — Ты о клятом Колодце? Да уж… Приказ арнского престола сполнили, хоть и пришлось попотеть… Рабов поймали, посекли да забили ими Колодец доверху… А он, клятый, всё равно чадит… Пока толстыми кожами не накрыли, да не подождали…

Полог шатра взметнулся и слуги втащили барашка на вертеле, от которого шел дух печеного мяса. Установив вертел и утвердив рядом низенький столик со стопкой круглых свежих лепешек, они удалились. Гимтар подошел ближе и поставил кувшин с вином на столик.

— Значит, рабов извели всех, под корень? — отрывая обугленную корку, уточнил Гимтар. Он отрезал шмат сочного мяса и шмякнул в тарелку, придвинув гостю. Фракс жадно накинулся на баранину.

— Угу, — проглотив кусок, кивнул Фракс. — Всех под нож. Спалили — ни следа не осталось.

— Бывших рабов не бывает, — заметил Рокон, принимая от танаса кусок. — Наверняка есть еще кто-то, по щелям забились.

— Ну, — Фракс шумно отхлебнул. — При вашей-то зиме Пагот-шутник над ними здорово повеселится, приморозив голой задницей к скалам… — Здоровяк-командующий захохотал, а затем внезапно оборвал смех и кивнул. — Может, и бегают еще где-то. Я потому воинов и оставил… Мало ли…

Рокон обменялся с танасом беглыми взглядами. Врать Хмутр не мастак. Дан понял, что у Бычка всё сладилось и он увел мятежников. Вдруг из лагеря снаружи послышался шум.

— Что там? — нахмурился Гимтар.

— Пустое, — махнул рукой Рокон. — Тысячник отправляет дорожных наверх, к Колодцу.

— Ох, наконец-то! — всплеснул руками Гимтар и подошел к походному столу, заваленному ворохом бумаг и свитков. Пошуршав, он выдернул один из них и приблизился, уставившись в свиток. — Ваши дорожные рабочие успели ещё набрать провизии… Вот — ржи, овса, ячменя…

Фракс принял свиток, накрыв тяжелой ладонью.

— Нам нужно еще еды… И кое-чего ещё… Строительного леса, веревок, инструментов… Мои помощники расписали, — Фракс вытащил немаленький тубус и положил перед Гимтаром. — Империя всё поставит, конечно, но когда это будет? Важно время…

— Время — всегда важное, — кивнул Гимтар, забирая списки. — Ну-ка, посмотрим, посмотрим…

Рокон подлил вина, отсев в сторону, за походный стол. Он понял, что задумка удалась: Бычок не только укрыл рабов от гнева Арны, но и изрядно пограбил имперские владения. Дан вполуха слушал вялый торг между Гимтаром и имперцем. Хмутра изрядно развезло от духоты, жары и горячего вина; он уже достал печать тысячника… Монеты, за которые торговался порубежник, были не его, и потому трепыхался он по привычке. Гимтар положил рядом со здоровяком тяжелый кошель и тот мигом капнул черного воска и поставил печать.

Мысли Дана Дорчариан были далеко отсюда. Рокон прикидывал, много ли скайдов уцелело после налета бунтовщиков и как алайны примут известия о новых соседях… «Бывших рабов не бывает», — слова, посеянные упрямым Хродвигом, крепко укоренились в горах. Вспомнив о Хродвиге, Рокон подумал об Ули и глотнул вина. Пару дней назад посыльный от Вутца продрался-таки сквозь начавшуюся метель и принес добрую весть: Ултер жив-здоров и принят в Пайгале со всеми почестями.

Взметнувшийся полог шатра отвлек Рокона. Свита тысячника развернула ставку командующего и ожидала хозяина. Дан Дорчариан проявил вежество и вышел проводить гостя. Фракс нетвердой походкой, поддерживаемый спутниками, отправился прочь. Дорожные рабочие, поставив новые шатры, сворачивали драные палатки, разбирали времянки и заворачивали повозки в сторону Колодца. Суета, поднявшаяся внизу, донеслась и сюда. Мимо пронесся ошалелый рабочий с пыльной дырявой шкурой в руках. Он сблизился со ставкой дана, и охрана шуганула глупца, замахнувшись копьями. Тот забавно подпрыгнул и припустил быстрее, порскнув прочь. Ближники довольно загоготали.

Рокон встретился глазами с горцем в черном. Он стоял неподалеку от шатра, одинокий и невозмутимый посреди гомона и переполоха. Приглядевшись, Дан узнал чернобурочника из охраны Хродвига. Уже дважды за сегодня Рокон помянул старика-Хранителя в своих мыслях!

«Он прожил такую долгую жизнь… Неужели упрямцу и этого показалось мало? Мать Предков, отчего Хранитель и после смерти не может оставить горы Дорчариан?»

Чернобурочник, заметив взгляд Дана, склонился. Гимтар, увидев чернобородого, изменился в лице и едва дождался, когда скроются имперцы. Он поманил человека Хродвига в шатер. Ближники заворчали, косясь на длинный меч чернобурочника и раздутый заплечный мешок, но осеклись под гневным взглядом Гимтара.

Едва занавесь за вошедшим запахнулась, Гимтар нетерпеливо бросил.

— Ну? Что?

— Сполныл тваю волю, танас. Малылся Матэри, — черный покрутил головой и подошел к столику, на котором лежали ломти мяса. Судейский опустил заплечный мешок и распустил тесьму.

— Ну, Остах!? Ну, пройдоха! — не выдержал Гимтар и колупнул ногтем огромный пласт крупной нежно-розовой соли, горкой возвышающийся перед ними. — Соль!!! Розовая!!! Мать Предков улыбнулась своим детям! — задохнулся танас.

Таким Рокон не видел дядю никогда. Но то и немудрено: перед ними лежала не соль: они вдруг обрели — руку протяни — добрую справу для воинов, золото для нужд Дорчариан, рожь, пшеницу, горох… Внутренним взором правитель увидел перед собой сытые личики грудничков ранней весной, когда даже скот дох от бескормицы. За розовую соль имперцы, не скупясь, платили золотом. И платили щедро — об истинной цене Рокон даже не догадывался.