Василий Блюм - Возвращение в Гильдию

Зола раздраженно отмахнулся:

— Я уже не знаю, что и думать. Это какое-то повальное сумасшествие.

Шестерня шумно сглотнул, сказал недовольно:

— Не знаю, как у вас, а у меня уже живот подвело. Кто желает и дальше прохлаждаться, обсуждая местные байки, оставайтесь, остальные — за мной!

ГЛАВА 2

В помещении корчмы темно и дымно, затянутые бычьим пузырем окна пропускают лишь тусклые отблески, зато намного теплее, чем снаружи. В сложенном из плоских камней очаге жарко пылает огонь, на вертеле, распространяя одуряющий запах, поджаривается туша кабана, от которой юркий вершинник в засаленном фартуке то и дело отрезает подрумянившиеся куски.

Расположившись за крепким столом из толстых сосновых досок, путешественники наслаждались пищей. Сидящие по соседству охотники с одобрением кивали, глядя, с какой скоростью компания уничтожает подносимые корчмарем блюда.

Скрипнула разбухшая на морозе дверь, пригнув головы, в харчевню один за одним вошли трое вершинников, за ними скользнул уже знакомый проводник. Повернувшись вполоборота, Мычка смотрел, как юноша зашарил взглядом по залу, вглядываясь в сидящих за столами, увидев наемников, он что-то коротко сказал спутникам, и все четверо двинулись прямиком к столу, за которым пировали гости. Не отрывая глаз от приближающихся, Мычка произнес вполголоса:

— А вот и старейшины.

Проследив за взглядом Мычки, Шестерня оторопело произнес:

— Если это старейшины, то…

Заинтригованные, остальные начали крутить головами, но четверо мужчин уже стояли рядом. Проводник скороговоркой произнес:

— Это и есть те достойные путешественники, коих я встретил в лесу, — и отступил в сторону, замерев в почтении.

Старейшины стояли молча, придирчиво осматривая наемников, а те, в свою очередь, пользуясь моментом, приглядывались к хозяевам местных земель. Трое старейшин, словно братья, одинаково рослые, широкие в плечах вершинники, у всех выбеленные сединой волосы и испещренные морщинами лица, но голубые глаза глядят не по-стариковски цепко, а под отделанным мехом доспехами угадываются могучие мышцы.

— Меня зовут Лунь, — величаво молвил первый, судя по сплошь седым волосам, наиболее старый и опытный, — а это мои братья — Чалый и Варг, полагаю, нам есть о чем поговорить, — легко придвинув тяжелую сосновую лавку, он мягко присел за стол, остальные молча присоединились. Проводник осторожно примостился на краешке скамьи, замер, стараясь стать, как можно менее заметным.

По молчаливому согласию, слово взял Зола, пригладив волосы, он степенно произнес:

— Приветствуем вас, старейшины. Мы идем издалека, наша одежда износилась, а ноги гудят от усталости. Нам нужна передышка.

Шестерня было скис, предвкушая длинный утомительный разговор, но, сидящий по правую руку от Луня, Варг, по всей видимости, не отличающийся большим терпением, угрожающе упер кулаки в стол, произнес сурово:

— Нам сказали, вы видели Зверя.

Зола качнул головой, ответил мирно, но Себия заметила, как в глубине зрачков мага вспыхнули опасные искры:

— Мы видели многое, возможно, гораздо больше, чем иные из твоих опытных охотников. И мы с удовольствием поведаем вам об этом, стоит лишь правильно сформулировать вопрос.

Брови Варга сдвинулись, а ноздри начали раздуваться, он угрожающе привстал, но тяжелая рука старшего брата легла на плечо, с силой вдавила в стул. Выдержав паузу, Лунь примирительно произнес:

— Не принимайте близко к сердцу, уважаемые, вы принесли дурные вести и многих это сильно огорчит.

— Не будем лукавить, — звонко произнес Чалый, его аристократическое лицо напряглось, а лоб прорезали глубокие морщины, — намного больше, чем ваши путешествия, нас интересует Зверь, но это не означает, что мы не выслушаем и все прочее, что вы посчитаете нужным рассказать, прежде… чем позволим вам остановиться в наших владениях.

Зола понимающе кивнул, мельком оглядел товарищей, предостерегая от необдуманных слов, неторопливо произнес:

— Прежде чем приступить к описанию последних событий, я немного углублюсь в прошлое…

Краем уха прислушиваясь к витиеватым словесам мага, Себия искоса посматривала на старейшин. Младшие братья реагировали бурно, эмоции сменялись одна за одной, но лицо старшего оставалось нейтральным, словно глиняная маска, лишь глаза жили своей отдельной жизнью, перемещаясь по лицам наемников, порой, надолго задерживаясь на ком-то одном. Когда взгляд Луня обращался к ней, Себия беззаботно улыбалась, делая вид, что увлечена сладкой наливкой, но едва пронзительные голубые глаза сдвигались в сторону, улыбка проходила сама собой, а взгляд вновь обращался к молчаливым слушателям.

Когда Зола закончил, воцарилось продолжительное молчание. Мычка хотел уточнить кое-какие детали, которые, как ему показалось, братья-старейшины поняли несколько превратно, но он промолчал, чувствуя, что в эти мгновения решается нечто большее, чем вопрос остановки в деревне.

Скрипнула лавка, Лунь встал, следом за ним поднялись и браться. Замешкавшись, вскочил проводник, очнувшись от навеянных рассказом видений. Лунь коротко кивнул, прощаясь, все также степенно произнес:

— Нам нужно посовещаться. О решении вы узнаете… вскоре, — он удалился, сопровождаемый братьями. Вслед за ними выскочил и юноша.

Отхлебнув из деревянной чарки хмельного напитка, Зола поинтересовался:

— Что скажете, соратники?

Шестерня сказал уважительно:

— Суровые ребята, но справедливые.

Дерн покачал головой, сказал, глядя на пещерника:

— Что-то мне подсказывает, что с этими «ребятами» мы здесь долго не задержимся.

— Они не поверили ни одному нашему слову, — уверенно произнесла Себия. Отвечая на невысказанный вопрос в глазах Золы, добавила: — По крайней мере, я бы точно не поверила. Сам подумай, пришли непонятно кто, неизвестно откуда, одеты как попало, несут околесицу. И… я согласна с Дерном, мы здесь ненадолго.

Взоры обратились на Мычку, что отмалчивался, глядя в тарелку, но прежде чем вершинник успел хоть что-то сказать, хлопнула входная дверь, вместе с порцией холодного воздуха в корчму вошел уже знакомый юноша. Подойдя к столу, проводник рухнул на лавку, подперев голову руками, некоторое время тупо смотрел перед собой, затем горько произнес:

— Мне очень жаль, но… с заходом солнца вы должны уйти.

— Правда странно? — саркастически вопросил болотник. — И ведь никто не ожидал…

Да демон с ними, — Зола разрубил ребром ладони воздух, — уйдем, чай не впервой. Вот только нужно приобрести теплую одежду, или… — он насмешливо взглянул на проводника, — торговать нам тоже нельзя?

На юношу было больно смотреть, мучимый чувством вины, он то краснел, то бледнел, несколько раз порывался вскочить, но всякий раз сдерживался, затем вдруг успокоился, поднял глаза на наемников, сказал твердо:

— Я пригласил вас, рассчитывая, что и остальные будут рады, но… — он тяжело вздохнул, развел руками, — старейшины сказали свое слово. И хотя их воля неоспорима, это не снимает с меня ответственности. — Проводник решительно встал, произнес негромко, так, чтобы не услышали сидящий неподалеку охотники: — Следуйте за мной.

Дождавшись пока юноша покинет корчму, наемники неторопливо собрались и по-очереди вышли следом. Выходя последним, Мычка на прощание обернулся, успев перехватить несколько пристальных взглядов. Сделав вид, что не заметил повышенного внимания, он затворил дверь.

Проводник провел их почти через все село. Остановившись напротив добротного дома из толстых бревен, такого же круглого, как и остальные, только раза в полтора больше, юноша постучал в дверь, отступил на пару шагов, терпеливо ожидая.

Дверь распахнулась без скрипа. На пороге возникла стройная девушка, русые волосы тяжелыми косами ниспадают на плечи, покрасневшие глаза чуть припухли, на щеках блестят, быстро высыхая на холодном ветру, мокрые дорожки, на опечаленном лице отразилось удивление, окинув гостей долгим взглядом, девушка произнесла:

— Вы — те, что нашли моего мужа, вернее… то, что от него осталось. Не думала, что Зяблик решится привести вас.

Мычка наклонил голову, учтиво произнес:

— Мы услышали крик в ночи, и что есть сил поспешили на помощь, но… пришли слишком поздно. — Глядя, как лицо вдовы исказилось болью, а в глазах начала скапливаться влага, он поспешно добавил: — Мы подняли его тело наверх, сделав недоступным для лесных хищников.

Вершинница кивнула, с трудом сдерживая слезы произнесла:

— Я благодарна вам. Заходите в дом, я угощу вас чем смогу.

Взглянув на клонящееся к закату солнце, Мычка поспешно произнес:

— Мы благодарны тебе, но очень спешим, и не имеем даже свободного мгновения,