Саламандра - Полевка
— Мало ли, что ты сказал? — взвился рыжик, — да ты меня доступной блядью обозвал! Прежде, чем ревновать, подумай, что я делаю и зачем! Ты для меня единственный мужчина, а если я строю кому-то глазки, то значит, так для дела надо! Я все равно к себе близко никого не подпущу! Когда ты улыбаешься Гаури и делаешь ему комплименты, я же не вцепляюсь в тебя от ревности! Хотя очень неприятно, когда я стою рядом, а комплименты ты делаешь ему!
— Он муж брата, — недовольно раздул ноздри Сканд, — он семья и я счи…
Сканд заткнулся, когда Лекс от злости укусил его за предплечье. Это просто было первое, что попало на глаза. Гаури ему семья? Серьезно? Этот злобный цветочек для него родня? Эта бледная поганка что-то для него значит? Лекс сжимал зубы все сильнее и сильнее, хотелось сделать ему больно! Так, чтобы он понял… чтобы попросил пощады. Но Сканд молча смотрел на бледного от злости рыжика, и только когда во рту стало солоно от крови, Лекс опомнился и разжал зубы.
— Прости, — Лекс виновато лизнул ранку от своих зубов, — прости, я не хотел сделать тебе больно. Вернее хотел, но не так…
— Поцелуй меня, пожалуйста, — тихо выдохнул Сканд, — я так тебя люблю, что внутри все болит от избытка тебя внутри меня. Ты так крепко поселился в моем нутре, что я вздохнуть не могу, чтобы о тебе не вспомнить…
— Ох, Сканд… — Лекс перевернул мужа на спину и, усевшись сверху, подарил ему жгучий поцелуй со вкусом его собственной крови.
Амбал смотрел на него с такой болью и печалью, что рыжик почувствовал себя виноватым. Ну да, он понимал, что, скорее всего, является первой любовью этого ящера. Вряд ли в его голову прежде приходили такие мысли, чувства и переживания. Одно дело мечом махать, строить себя и других, воевать, хоронить друзей, убивать врагов, зализывать раны и торжествовать победу… это, скорее, моторика…
Другое дело, когда к тебе приходит любовь, она, как цунами, проносится через все, поднимает с глубин души и памяти потаенные мысли и страхи, выворачивает мозги, отключает инстинкты и заставляет творить невероятные вещи… когда простые вещи доставляют наслаждение, просто быть рядом, смотреть, как он говорит, пьет воду, улыбается, когда можно идти рядом и невзначай соприкоснуться бедрами и почувствовать его руку на своей пояснице… и тебя все это делает пьяным, беззаботным и бесконечно счастливым…
Лекс с печалью улыбнулся и подарил сокрушенному мужу себя. Все, что у него было, до самого конца, до донышка, не оставив про запас ничего, даже вздоха, лишь бы он улыбнулся в ответ, лишь бы только не грустил…
А тем временем в калитку дома требовательно постучали. Стоило охране открыть ее, чтобы поинтересоваться, кого там несет, как ее с той стороны дерзко дернули, и во двор, как к себе домой, зашли несколько монахов. Тиро выскочил из кухни и бросился с полотенцем отхлестать зарвавшихся нахалов.
— Да что вы себе позволяете? — Тиро замахнулся полотенцем, — покоя от вас ни днем, ни ночью. А ну, пошли прочь!
Полотенце в полете перехватил крайний монах, а тот, что был посередине, снял с себя капюшон. Это оказался Кирель собственной персоной. Вот так просто, без паланкина и охраны, пешком, в сопровождении всего четверых монахов? Тиро упал на колени, когда оправился от шока. Кирель недовольно хмыкнул и сложил руки на груди.
— Где они?
— Идите за мной.
Тиро отбросил полотенце в сторону и похромал вперед, но не внутрь дома, а в обход, вдоль окон. Он остановился у окна и, потянувшись, откинул тонкую штору. Кирель заглянул в полумрак комнаты. Это оказалась спальня. На разгромленной кровати лежали два переплетенных тела, и, похоже, беззастенчиво дрыхли. Кирель только хмыкнул, когда увидел отпечаток ладони на белоснежной ягодице, и свежий след от зубов на руке Сканда. Но в комнате пахло потом и семенем, да и спала парочка с чувством выполненного долга, не среагировав на шум за окном.
— И как они? — Кирель оценивающе посмотрел в глаза Тиро.
— Вначале поругались, потом помирились, вон, кровать разломали и спят теперь, притомившись… — доложился старый наставник и усмехнулся, без слов было понятно, что он гордится своим воспитанником.
— Хорошего ты воспитал сына… Шарпу и империи… — хмыкнул Первосвященник, — это ты доложил Сканду, куда отправился Лекс? Ладно, молчи, сам знаю… Не думай, что ты можешь контролировать Лекса, я не встречал более свободного и непредсказуемого человека, чем он. Он, как ветер, находит лазейки и выворачивает все в свою пользу, порой логику его поступков понимаешь, когда все закончилось и у тебя есть время поразмыслить…
Тиро недовольно засопел и отступил назад. Кирель взглянул еще раз на спящую парочку и со вздохом отпустил штору, оставляя их наедине.
— Я хотел поговорить по поводу нового оружия, но, как я понимаю, сейчас их стоит оставить в покое, хотя бы ненадолго.
— Я могу рассказать вам все! — горячо воскликнул Тиро, — я все видел, и даже стрелял из него! Это восхитительное оружие! Это как булатный клинок по сравнению с обычным, пусть даже от самого лучшего мастера!
— У тебя ведь есть такой? — тонко усмехнулся Кирель, — я хотел бы на него посмотреть. Я видел меч мужа, но мне интересен небольшой клинок… Прикажи поставить пару кресел, вот здесь, в тенечке, и ты мне все расскажешь…
Тиро коротко кивнул и бросился выполнять распоряжение Первосвященника. Вскоре в тени дерева стояли два кресла, столик с кувшином свежей воды и белый стаканчик с замысловатым узором и прозрачными вставками. Кирель с интересом взял стаканчик в руки и стал рассматривать. Тот был приятный на ощупь и очень симпатичным на взгляд. Он кивнул монаху, стоящему неподалеку, позволяя налить туда воду, и, поднеся к губам, понял, что пить из него намного приятнее, чем из холодного металла, пусть даже из золота…
— Это делают в мастерской у Крина, — сообщил Тиро, который стоял, сжимая в руках принесенный кинжал и не решаясь присесть без позволения, — только сегодня утром достали из печи. Еще даже Лекс не видел, что получилось!
— Красивая штучка, — Кирель посмотрел, как внутри играют солнечные блики, которые проникают через прозрачные вставки, — хочу во дворце такую посуду.
— Я сообщу Крину, — кивнул Тиро.
— Я сам ему скажу об этом, — махнул рукой Кирель, — ну, что же ты? Присаживайся. Вначале я поговорю с тобой о новом оружии, а потом ты позовешь сюда ту четверку, которой посчастливилось попасть под руку Избранному. Очень интересно, что они мне
