Людмила Ардова - Путь интриг

— Да, — прошипела девушка, которую мы по ошибке приняли за юношу.

'Два раза за одну ночь встретить переодетых в мужское платье женщин — это чересчур'! — подумал я.

— Так вы имеете отношение к культу? Мы должны обрашться к вам — гэльяна?

— Да, — нехотя ответила очаровательная жрица.

— Куда же вас теперь проводить?

— В дом Орантона, разумеется.

— Флег, это придется сделать тебе, — сказал я, — ты живешь ближе всех к Львиным воротам.

Влару, покраснев, молча согласился.

Мы расстались, Кэй на прощанье метнула в меня красноречивый взгляд, припоминая мне свой вынужденный поцелуй.

Я, едва добравшись до кровати, рухнул в нее прямо в одежде. Всю ночь мне снились корабли Кильдиады, торжествующий импертор Ресунос-Рес, о внешности которого я имел смутное впечатление, и ворох писем, падавший с небес на мою голову.

Ночью я решил уничтожить письмо. Но когда мы вернулись в столицу, я не сделал это сразу, поддавшись усталости, и очень пожалел потом о своей небрежности. Когда я проснулся, то обнаружил, что письмо пропало из моего кармана. Зато вместо него я нашел кое-что другое: письмо со знаком белого караака. Едва справляясь с волнением, я развернул бумагу. В ней было сказано следующее:

'Не тревожьтесь из-за своей утраты. Документ, о котором вы сожалеете, находится в надежных руках и будет использован в нужное время к вашей пользе. До тех пор он никому не причинит вреда'.

Подпись: 'ваш друг'.

Проклиная свое легкомыслие, я был вынужден помалкивать о происшедшем — я не мог ничего сообщить принцу, потому что у меня уже не было доказательств. Зато я намекнул ему, что кто-то может легко воспользоваться его печатью, потому что он весьма небрежен в отношении этого предмета. Я сам не раз видел, как его печать валялась на столе среди безделушек.

— Кто? — глаза Орантона сделались круглыми, а лицо вытянулось.

— Кто угодно. Ваши слуги, пажи, кто угодно.

— И что?

— Вам могут самым банальным образом навредить, используя символ вашей власти.

— Что за вздор! Какие ужасные предположения!

— Возможно, у меня мания, но я предпочитаю предостеречь тех, кому служу, если вижу для них опасность там, где они ее сами не замечают.

— Ладно, — буркнул принц, я буду запирать печать, — хотя в доме у меня не может быть предателя.

Я не мог, конечно, забыть о таинственной женщине, что плела интриги против Ларотумского королевства. Вероятно, она была шпионкой какого-то иностранного государства. Но какого? Я ни разу прежде не слышал ее голос. Я бы узнал.

Я обошел все гостиницы в Мэриэге, я побывал в Черном городе, я наблюдал за посланником из Кильдиады и его домочадцами. Та, которая смутила мой покой, как в воду канула. Возможно, она уехала из страны. Я уже не знал, что делать и решил пока ждать, наблюдая за дальнейшими событиями.

После нашего возвращения в Мэриэг, мы узнали любопытные новости. Битва у храма Блареана не состоялась.

— Когда мы прибыли туда, — рассказывал Караэло, — лисы уже исчезли. Они не пожелали с нами драться.

Сражения не было. Зато все говорили о каком-то чуде, которое сотворил бог или его жрецы. Правда это или нет, но мадариане оставили этот храм в покое. Мы совершили еще один рейд на защиту храма в Лумпуре. И там тоже была безжалостная драка. Из десяти нападавших мадариан уцелело двое, и оба были тяжело ранены.

— Теперь нам следует быть острожными, — сказал Караэло, — король будет вне себя.

Его слова имели смысл. Тамелий готовил нам западню.

Глава 31 Королевская охота

— На завтра назначена Большая охота, — объявил принц, — вы все приглашены.

На лице его была немного кислая улыбка: все реже совместные развлечения с братом становились истинным удовольствием.

Мрачная тень недоверия, подозрений и затаенной вражды легла на самые любимые прежде занятия принца. Он любил охоту, ее азарт, погоню, взрыв чувств — все то, что с древних времен живет в крови мужчины.

Валедо Орантон любил соколиную охоту, любил смотреть, как его птица скользит по небосводу и с непостижимой точностью падает на добычу. Любил охоту с гончими. Каждая кровинка его при этом испытывала счастье. Все это понимал я, странным образом проникая в ум принца. Мне прежде доводилось гнать зверя, но на охотах с таким размахом я еще не бывал и меня охватил интерес.

Но, как принц, я испытывал сейчас какое-то внутреннее беспокойство. Нет, я ничего не боялся, просто мне казалось, что завтра произойдет нечто необычное.

Мы разошлись по домам — следовало лечь пораньше, ибо утром придется вставать спозаранку.

Но был другой человек, о противоположном отношении которого к предстоящей охоте никто и не подозревал.

Как автор цикла, я имею право прервать повествование мессира Жарры, с тем, чтобы внести в историю полную ясность, ведь были в ней подробности неведомые его взору, но умолчать о них, означало бы сделать ее несколько однобокой, а потому я привожу рассказ старого камердинера короля.

'На шестой день после дня Матери была назначена Большая охота. Главный распорядитель охот кэлл Линд сделал все необходимые приготовления.

Его величество встал с утра в плохом настроении и всматривался в окно, отчаянно желая увидеть в нем признаки плохой погоды, но, увы, все обещало великолепный солнечный день.

Раздраженно вызвав меня, его величество с моей помощью облачился в свой великолепный охотничий костюм, я и слова от него не услышал, — так бывало, когда король находился не в духе.

А я размышлял о превратностях королевской жизни. Вот ведь, кто бы мог подумать, что наш великолепнейший Тамелий Кробос так не любит охоту. Никто об этом и не догадывался, но я-то знаю, что это так. Он с детства ненавидел охоту, и я догадываюсь почему. Это занятие всегда казалось ему крайне опасным, наверное, его величество имел основания полагать, что ему угрожает любая случайность. Несмотря на огромную, хорошо вооруженную свиту, его тревожили звуки рожка, бешеная скачка и полет стрел. Кто знает, а вдруг одна из них изменит однажды свое направление, точно так же как это случилось с его старшим братом. Или в густой кроне дерева притаился человек, который ненавидит его, Тамелия Кробоса?

Ко всеобщему стыду, в Ларотум найдется немало людей ненавидящих его, жаждущих смерти венценосного врага.

И вообще, мне всегда казалось, что его величество чувствует себя спокойно только в стенах Дори-Ден'.

Но даже личный старый камердинер, одевавший его с детства, не знал о том, что творилось в голове Тамелия.