Иней Олненн - Быль о Холодном Огне

…Ступеней было всего двадцать семь, но она преодолевала их, казалось, двадцать семь дней. Холодный пот застилал глаза, и сердце стучало гулко и с болью, но она, стиснув зубы, взбиралась все выше и выше, и все труднее было удерживать свое сознание под защитой дара.

Но вот ей в лицо ударил сильный порыв ледяного ветра, обжегший кожу колючими снежинками. Защищаясь, Риэл прикрыла лицо рукой и задохнулась от проникшего в грудь холода, холод придал ей немного сил. Потом отвела руку.

И замерла.

Как рассказать несколькими словами то, что увидела она в один миг? Ибо в этот миг ее слух стал слухом зверя, глаза — глазами зверя, чутье — чутьем зверя, попавшего в западню. А такой зверь не беспомощен — он опасен.

Восемь высоких прямоугольных колонн упирались в непроглядное черное небо. Мертвенно-белый свет низкой луны серебрил их заледеневшие грани. Страшными украшениями висели на них прикованные цепями тела людей — неживых людей. Ветер шевелил обрывки одежды и длинные волосы — темные, светлые, седые, присыпал их снежной крупой, как прошлогоднюю траву.

Ветер завывал голодным волком, и волки из ледяных полей вторили ему, чуя добычу.

Ветер поземкой шуршал по земле — или то лед спал под ногами?.. — и Риэл шла по этой поземке, не чуя ног, забыв о холоде. Она шла к Камням.

Могучие глыбы чернее черноты стояли кругом, вершинами чуть склонясь друг к другу, словно беседовали меж собой. Эти глыбы дышали могуществом столь сильным, что Риэл задохнулась. Их сила согнула ее, заставила опуститься на колени, прижала к земле, как хищник прижимает жертву, ибо Камни те — сердце Махагавы, отмеченное Рунами Заклятий и Предостережений, начертанных эльямарами во времена, когда земля еще не знала людей.

А в круге тех Камней возвышался трон — весь из чистого белого льда, и на нем извивалась, клубилась, текла ночь, то расплываясь, то вновь приобретая очертания человеческой фигуры, и в этой ночи Риэл видела глаза — живые, горящие ненавистью такой сильной, что она могла бы править миром. Это был Черный Король.

Позади трона застыли двое из тех, кого Кирч звал нелюдями — эгнарами, и которые прежде — теперь Риэл знала это — были ормитами. У подножия пристроилось существо все с тем же обрывком веревки на шее, и она вспомнила одно из его имен — Верный Пес.

Ужас и безмерное отчаяние нахлынули на Риэл. Она стояла на коленях перед великолепным троном, ожидая, что сила Камней вот-вот раздавит ее, чувствовала себя жалкой и беспомощной, чувствовала, как возвращается безумная боль, тонкими ручейками просачиваясь сквозь защиту дара.

— Чего ты хочешь от меня? Не заставляй меня ждать. Говори.

Голос ее дрожал, но его услышали, и ветер принес ответ отовсюду:

— То, чем наградили тебя эльямары. Твой дар.

— Нет.

Риэл сказала это прежде, чем успела понять вопрос.

Ввергнув ее в подземелье, показав ей ее ничтожность и свое величие, он имел право требовать у нее дар.

— Зачем он тебе? — страх мешал ей дышать. — Ты добился всего, чего хотел, ты покорил Долину и стал ее королем. Чего ты хочешь еще?..

И клубящаяся ночь голосом ветра вновь ответила ей:

— Я помышляю о могуществе, равном которому ничего не было и не будет. Владея Огнем, я смогу править миром, и это будет время справедливости.

Риэл начала бить дрожь. Она стояла у черты, за которой смерть была бы спасением, но смерть нужно было еще заслужить.

— Что же ты зовешь справедливостью? — прошептала она, чувствуя, как щеки покрываются льдом, — жизнь покидала ее.

На мгновение облако закрыло луну, стало тихо и темно, и слова, выброшенные из этой темноты, были особенно зловещи:

— Ты знаешь, что такое Ашгирм? Это не просто великая битва, из которой победитель выходит только один, это не просто сражение каждого с врагом и каждого с самим собой. Ашгирм — время, когда можно возвыситься и можно пасть. Ашгирм — это время судьбы, и я долго ждал его и приближал, как мог. Представь, ормита, какие свершения ждут тебя, ты сможешь изменить мир как пожелаешь! Неужели ты не хочешь сделать его лучше?.. Подумай, кто ты в этой жизни и для чего ты есть. Ты — всего лишь жалкая слуга толпы, приносишь людям Огонь, чтобы очистить их от грехов, а они в ответ грешат еще больше. В чем итог твоих трудов? Ты надеешься, что люди станут чище оттого, что ты вручишь им себя через Огонь? Не заблуждайся на свой счет, ормита. Они убьют тебя, как убили твоих отца и мать. Оставим другим сражаться друг с другом, мы же — ты и я — будем сражаться с собой и за себя. Выбирай.

Из груди Риэл вырвался глухой стон. Нет, ей не победить в этой схватке! Она не обрела мудрости, положенной человеку даже за одну жизнь, а сколько жизней прожил Черный Король?

К ней на четвереньках подползло существо и быстро-быстро зашептало в ухо:

— Согласись, пожалуйста, согласись! Ну что тебе стоит? Мой хозяин не так уж плох, как раньше тебе представлялось, и живет он не в грязной лачуге, где с потолка свисает паутина, а под ногами снуют мыши, и ест он не из оправленных в золото черепов и спит не на костях!..

Существо остановилось и озадаченно посмотрело на Риэл.

— По-моему, он вообще не ест и вообще не спит.

Человечек еще долго крутился возле и не переставая говорил, размахивая при этом грязными ручонками, дергая себя за бороду и Риэл — за одежду, пока грозный окрик не заставил его вернуться на место — к подножию трона. Риэл все сильнее била дрожь.

— Я люблю ночь, — хрипло прошептала она, силясь подняться с колен, чтобы хотя бы умереть стоя. — Но я должна знать, что за нею наступит день. Я не хочу быть как ты, пусть ты даже король. Ведь ты один, как перст, как скала в море, ты никому не нужен. Зачем ты пришел в Долину? Сотвори свой мир и позови тех, кто захочет пойти следом. Захватить чужую землю — проще, но авриски зубами вырвут ее у тебя. Заставить ненавидеть себя — легче, попробуй заставить себя полюбить. Иначе не зовись всесильным. Даже если ты победишь, то лишь с помощью меча, а умертвить легче, чем убедить словом.

— Меч убеждает лучше, чем слова.

— Вот поэтому ты никогда не узнаешь, что такое любовь. А значит, ты не всесилен и нет у тебя права вершить справедливость.

По мере того как Риэл говорила, глаза, сверкающие в ночи, что извивалась клубком змей, разгорались все ярче, а существо все больше втягивало голову в худые плечи. Она не видела, как окрасилась в кровавый цвет луна, и вой волков стал ближе и громче, но чувствовала, как растет гнев Черного Короля и тучей сгущается над ее головой.

— Ты правишь двумя княжествами, ты — владыка, но все ненавидят тебя, даже самые преданные из твоих слуг.