Пол Андерсон - Девять королев

— Отлично! — Грациллоний решил, что его помощник заслуживает дружеского хлопка по плечу. — Давай доберемся до дворца и посидим спокойно. Нам есть о чем поговорить. Надо решить, как лучше использовать имеющиеся силы. А заодно я уж позабочусь, чтобы ты вернулся в Дом Дракона, набив брюхо лучшей снедью, какую только можно раздобыть в Исе. Найдем и чем залить сухомятку, — Грациллоний, ради поддержания престижа римлян, настоял, чтобы его помощника поселили вместе с исанскими офицерами.

— Благодарю за честь, центурион! — Эпилл испустил глубокий вздох. — Хотя едва ли стоит переводить на меня тонкие кушанья. Мне бы флягу доброго красного добунского, жареный окорок да капусты с ломтем хлеба — прямо из печи, как у моей женушки в былые времена!

— Когда вернешься домой, думаешь осесть на земле?

— Если на то будет воля Митры. Пока центурион здесь — я его не оставлю. Знать бы, надолго ли мы тут застряли?

— Митра знает. Будем надеяться, не больше двух-трех лет. Пока унести бы головы целыми.

…Во дворце их ждал человек.

Римлянин. Военный курьер. Он привез первое сообщение Грациллонию, которому приходилось до сих пор довольствоваться одними слухами. Письмо было от самого Максима.

Услышав, что с ней желает говорить король, Форсквилис подняла ладонь.

— Не здесь. Пройдем в секреториум.

Комнату освещал огонь, мерцавший в глазницах кошачьего черепа; в трепетных тенях тирская статуэтка казалась живой; травы наполняли воздух благоуханием леса. Королева села напротив него, сложила руки на коленях. Лицо ее было безмятежно спокойно, но в серых глазах металось отражение пламени.

— Теперь говори, — приказала она. Грациллоний с радостью обратился мыслями к привычному миру за стенами города.

— Максим высадился в Галлии в тот самый день, что ты назвала. Его легионы смели всякое сопротивление. Да и сопротивлялись не слишком ретиво. Его противники могли опереться только на плохо обученных ауксиллариев. Подошли несколько частей с восточных границ и из Испании, но из них целые когорты перешли под орлов Максима. Он пишет, что боевые части далеко обогнали обоз и что, в частности, поэтому он не мог написать мне раньше. Соимператор Флавий Грациан находился в Лютеции Паризиорум. Максим направился к этому городу. При его приближении гарнизон взбунтовался и отказал Грациану в подчинении. Максим беспрепятственно вступил в город. Грациан бежал. Максим готовится… готовился преследовать его, чтобы окончательно разбить и овладеть Галлией и Испанией.

— Чего он хочет от тебя? — тихо и бесстрастно спросила Форсквилис.

— О, я должен послать с тем же курьером рапорт, продолжать свое дело и держать его в курсе.

— И чего ты хочешь от меня?

— Мне кажется, ты уже знаешь, — Грациллонию пришлось облизать губы. А в подмышках и без того было мокро. — Ис, кажется, подготовлен к обороне. И, на мой взгляд, он способен выполнить миссию, возложенную на него Римом. Но все предвидеть невозможно. Империя взбудоражена. Легионы, защищающие Британию и Восточные провинции, ободраны до костей. У границ собираются волчьи стаи.

— Ты сам сказал, что мы сумеем отразить нападение. Да я и не думаю, что найдутся варвары, настолько безрассудные, что осмелятся…

— Я думаю о Риме!

— А!

Форсквилис сидела совершенно неподвижно. Молчание становилось напряженным. Наконец она молвила:

— Ты хочешь, чтобы сова снова отправилась в полет.

— Да.

— И чтобы, если понадобится, Девятеро вмешались в ход событий.

Он решился напомнить:

— Со мной вы на это пошли.

— Ради Иса, — сурово возразила королева.

— Если падет Рим, долго ли сможет Ис противостоять нашествию варваров? — уговаривал он. — Ведь в мире сгущается тьма, и море подступает все ближе.

Форсквилис помолчала.

— Твоя просьба необычна, — заговорила она наконец, — но мы живем в странное время. Я должна поразмыслить и посоветоваться с Сестрами. Я сообщу тебе о нашем решении. — Ее взгляд строго уперся в него. — Иди.

Он вышел и, только оказавшись за дверью, почувствовал, что весь дрожит.

Величественный храм Тараниса возвышался на северо-западной стороне форума. Он был выстроен римлянами и имел классическую колоннаду, выходившую, правда, на открытый внутренний двор. Верующим было отдано только южное крыло, а остальную часть здания занимали службы, сокровищница, просторная кухня, где готовились ритуальные блюда, а также зал Оратора.

Здесь Сорен Картаги и принял наедине королеву Ланарвилис. На стене, за тронным возвышением, висело оружие и золоченый Молот. Мозаика на правой стене изображала победу бога над Тиамат, повелительницей Хаоса. На левой стороне, под окнами, стоял стол для письма, над входом располагались книжные полки. Для Ланарвилис был установлен трон, равный по вышине и величию трону Оратора. Однако и он, и она были одеты в этот день в простое шелковое платье со скромной вышивкой.

Сорен сидел, положив на подлокотники сжатые в кулаки руки, выпрямив спину, и с трудом произносил традиционное приветствие:

— Благодарю королеву за честь, оказанную ее приходом. Поверь, я не намерен расспрашивать о том… что касается тебя одной. Но ради блага Иса… не могла бы ты, после того как провела время с новым королем, сообщить о нем что-либо?

Щеки королевы порозовели, однако голос остался ровным:

— О нем говорят правду. Он сильный человек, и намерения его честны.

— По отношению к Риму!

— Рим — это цивилизация, а значит, благо Рима — это благо Иса.

Сорен покачал головой.

— Ты всегда думала о Риме лучше, чем он того заслуживает, дорогая. Рим, который привиделся тебе в мечтах, — Рим великих душ и великих завоеваний — давно мертв, если и существовал когда-нибудь на самом деле. Я имел дело с римлянами. Я знаю, о чем говорю.

— Сорен, — тихо сказала она. — В тебе говорит раздражение. Что бы ты ни думал — а я сама далека от того, чтобы верить в совершенство смертных, — но остается несомненным, что Грациллоний сердцем стремится ко благу Иса, действует в этом направлении, ищет у нас совета и интересуется нашими желаниями. Он провел несколько часов, беседуя со мной, как с мужчиной.

— И о чем же?

— Он… Он прослышал, что мы с тобой часто совещаемся по поводу наших храмов. Он сказал, что ты вежлив, но недружелюбен, а он нуждается в твоей поддержке, тем более что с Начальником Работ они не сошлись во мнениях.

— В самом деле? — Сорен невольно заинтересовался. — По какому поводу?

— Грациллоний считает, что надо немедленно возводить укрепления на утесах.