Глен Кук - Десять Поверженных

Я оглянулся. Капитан тоже подошёл посмотреть. Он не удержался от довольной улыбки. Эта драгоценная улыбка встречалась реже, чем яйца птицы феникс. Сопровождавшие его офицеры регулярной армии были сбиты с толку.

Кто-то встал рядом со мной, вплотную, как старый приятель. Я скосил глаза и обнаружил, что стою плечом к плечу с Ловцом Душ. Или локоть к плечу. Поверженный на самом деле был не слишком высокого роста.

— Забавно, да? — сказал он одним из тысячи своих голосов.

Я нервно кивнул.

Одноглазый задрожал всем телом, подпрыгнул высоко в воздух, завопил, завыл, рухнул на землю и забился в конвульсиях, как человек, одолеваемый падучей.

Уцелевшие жуки сбились в две копошащиеся кучи и, злобно щёлкая челюстями, принялись нападать друг на друга. Столбы коричневого дыма поднялись из обеих куч, разрослись, соединились, превратившись в завесу, которая скрыла взбесившихся насекомых. Дым собрался в маленькие шарики, которые скакали, подпрыгивали всё выше после каждого удара о землю.

Затем они совсем перестали падать вниз. Дрейфуя по ветру, они выстраивались, образуя кривые пальцы.

В общем, это была копия грубых лап Одноглазого, только в сотни раз большего размера. Эти руки принялись за прополку чудовищных насаждений Гоблина, вырывая растения с корнем и связывая их стебли первоклассными, сложными морскими узлами. Получился длиннющий венок.

— Да у них такие способности, о которых я и не подозревал, — заметил Ловец Душ. — Только они растрачиваются легкомысленно.

— Не знаю, — ответил я.

Это представление возымело положительный эффект на состояние духа зрителей. Почувствовав прилив той смелости, которая оживает во мне в критические моменты, я решился продолжить.

— Эта колдовство, которое люди могут понять и оценить, в отличие от гнетущих и мрачных заклятий Поверженных.

На секунду чёрный шлем Ловца повернулся в мою сторону. Я представил себе, какой огонь полыхает за узкими прорезями для глаз. Зазвучало девичье хихиканье.

— Ты прав. В нас так много угрюмости, интриг и жестокости, что можно заразить целую армию. Люди забывают вкус настоящей жизни.

Странно, подумал я. Поверженный приоткрыл свой непробиваемый панцирь, сдвинул завесу, скрывающую его тайну. Во мне проснулся хранитель Анналов, который почуял запах удивительного сюжета и ринулся в атаку.

Ловец увернулся от меня, как будто прочитал мои мысли.

— К тебе приходили прошлой ночью?

Голос преследователя, хранителя Анналов умер, не успев вырваться наружу.

— У меня был странный сон. О Леди.

Ловец довольно рассмеялся. Это был низкий, глубокий грохот. Его постоянные перемены голосов могли обратить в панику любого тупицу и трижды флегматика. Я ушёл в глубокую оборону. Его дружеский тон тоже внушал мне беспокойство.

— Я думаю, Каркун, она к тебе благоволит. Какая-то небольшая подробность захватила её воображение, когда и ты начал думать о ней. Ну и что она сказала?

Какая-то задняя мысль подсказала мне, что надо быть осторожным. Ловец осведомился дружески и бесцеремонно, но в вопросе было какое-то внутреннее напряжение, которое говорило, что это не просто любопытство.

— Просто успокаивала, — ответил я. — Что-то насчёт того, что Лестница — не центральный пункт в её плане. Но это же просто сон.

— Конечно. — Он выглядел удовлетворённым. — Только сон.

Но сказал он это тем женским голосом, который использовал только когда был предельно серьёзен.

Народ охал и ахал. Я повернулся, чтобы посмотреть, как развивается дуэль.

С клубком хищных растений Гоблина произошла метаморфоза. Теперь это была громадная воинственная медуза, парящая в воздухе. Коричневые руки запутались в её бахроме и не могли вырваться. А над обрывом, оглядываясь, плыло огромное розовое лицо, бородатое, обрамлённое спутанными оранжевыми волосами. Один глаз был сонно полуоткрыт из-за синевато-багрового шрама. Я нахмурился, сбитый с толку.

— Что это?

Я знал, что это не было творением ни Гоблина, ни Одноглазого, и подумал, что, может, это Немой включился в игру.

Ловец Душ издал звук, который был очень правдоподобной имитацией писка умирающей птички.

— Твёрдый, — сказал он и резко развернулся к Капитану, взревев. — К оружию, они идут!

Через секунду люди уже летели с своим позициям. То, что осталось от битвы между Гоблином и Одноглазым, превратилось в клочья тумана, которые плыли по ветру прямо в злобную физиономию Твёрдого. Там, где они соприкасались, медленно вспухали большие волдыри. Остроумно, подумал я, но не советую вам смотреть на него свысока, ребята. Он в игрушки не играет.

Ответом на наш переполох был донёсшийся снизу рёв множества рогов и барабанный бой, звук которого отражался от стен каньона, как раскаты отдалённого грома.

Повстанцы лезли на нас весь день, но понятно, что всё это было несерьёзно. Твёрдый хотел лишь поворошить осиное гнездо и посмотреть, что будет. Ему было хорошо известно о трудностях штурма Лестницы.

Всё это говорило о том, что Твёрдый приготовил нам какую-то особенную гадость.

Несмотря на это, схватка подняла наш боевой дух. Люди начали верить, что есть шанс удержаться.

ГЛАВА 5

Хотя комета всё так же плыла среди звёзд, и море вражеских огней освещало Лестницу снизу, ночь будила во мне чувство, что Лестница станет решающей в войне. Я сидел на краю обрыва, обозревая лагерь неприятеля. Поджав колени к груди и положив на них подбородок, я перебирал в памяти последние новости с востока. Шелест осадила Мороз, а перед этим разгромила армию Брелока и нанесла поражение Мотыльку и Боку среди говорящих холмов Равнины Страха. Кажется, дела повстанцев на востоке были ещё хуже, чем у нас здесь, на севере.

Но могло стать ещё хуже. Мотылёк, Бок и Щука присоединились к Твёрдому. Там, внизу, были и другие из Восемнадцати. Пока неизвестно, кто именно. Наши враги определённо чуяли запах крови.

Я никогда не видел северного сияния. Мы бы застали такую картину, если б могли удержать Весло и Дил подольше, чтобы перезимовать там. Судя по рассказам об этом мягком цветном свечении, это единственное, что может сравниться с каньонами, заполненными огнями лагеря повстанцев. Длинные-длинные, тонкие полотнища слабого света извивались, поднимаясь к звёздам, мерцали и волновались как морские водоросли в слабом течении. Мягкие розовые и зелёные, жёлтые и голубые оттенки. В моём мозгу всплыло название. Древнее. Пастельные Войны.

Гвардия тоже участвовала в Пастельных Войнах, много-много лет назад. Я попытался вспомнить, что говорят Анналы об этих конфликтах. Всего я вспомнить не смог, но и того, что осталось в моей памяти, оказалось достаточно, чтобы испугаться. Я поспешил к палаткам начальства, выискивая Ловца Душ.