Артём Амелин - Главная Альма

   Вцепились мне в крылья у самого неба

   И я рухнул нелепо, как падший ангел...

   Прямо вниз.

   Туда, откуда мы вышли в надежде на новую жизнь.

   Прямо вниз.

   Туда, откуда мы жадно смотрели на синюю высь.

   Прямо вниз.

   Наутилус Помпилиус "Падший ангел".

   Падать, что бы упасть. Упасть, что бы не быть. А зачем быть, когда можешь многое, но не имеешь главного. Единственный человек, любивший его, ушел из жизни, так и не сказав чего-то главного. Чего-то что знают только те, кто любят, может секрет, как любить. И падение, это сладкие мгновенья, даровало ему забвение. Он чувствовал, как воздушные потоки пронзают его тело и с каждой секундой он все ближе к той черте, за которой ответы на все вопросы. Он уже видел, как его крылья безвольно покроют его тело. Он видел город и дороги, на одной из которых ему лежать, получив ответы.

   Она провела расческой по волосам и отложила ее в сторону. Прохлада осенней ночи освежала и по ее прекрасному телу пробежала дрожь. Она закуталась в халатик, но дрожь была не от холода, а возбуждения. В черном небе падала звезда. К ней падала её судьба. К ней падал ночной ангел. Зрелище ночной схватки в бескрайнем царстве птиц восхищало сознание даже опытной магессы. Она протянула руку в направлении падающего ангела.

   -Не бойся, - промолвила она и поманила его, - ты мне нужен.

   Он почувствовал, как его тело окутывает дымка, в голове звучал приятный женский голос зовущий его сквозь ночь. И он, расправив крылья, отправился на зов. Что это было, он не знал, но сладостное чувство затмило все иные. Он летел не на собственных крыльях, а точнее они более не повиновались ему, он сам не хотел этого.

   И вот он завис напротив ее окна. Могучие белые крылья секли воздух, держа своего господина у окна его госпожи. Он смотрел на неё и не мог понять, почему. Почему она позвала его? Она протянула ему руку, тонкая изящная кисть легла в его ладонь, но вместо того, что бы войти к ней он увлёк её за собой. Он подарил ей себя и свое небо. Она приняла этот дар.

   ... лететь в облаках в объятиях своей судьбы - что может в большей мере дать ощущение свободы. Разве что смерть. Но не сейчас.

   -Люсия, - представилась она ему, когда земля унеслась из под ног и звезды помчались на встречу.

   -Горей, - ответил он. Она сбросила халатик и осталась обнаженной в руках летуна.

   -Я твоя, падший ангел. - Горей прижал ее к себе и почувствовал, как жар ее обнаженного, молодого тела взывает к его плоти. - Если я тебе не нужна, то брось меня и дело с концом, но знай, что сейчас или никогда.

   -Никогда! - прокричал он, но не ей, а пронзительным небесам, смотрящим на них. - Она моя!

   Люсия поцеловала ангела в его обветренные губы. Она целовала его, лаская обнаженный мускулистый торс. Желание языками огня плясало по телу Горея вслед ее прикосновеньям. В этом пламени страсти он не почувствовал, как Люсия укусила его за губу, и кровь смешалась со вкусом ее помады, пьянящим и возбуждающим.

   Все под небесами, и только они в небесах. Горей нес в своих объятьях свою любовь, свою спасительницу. Люсия только через полчеса безумного полета вспомнила о безопасности и окутала их маревом, закрыв от посторонних.

   Возвращение на грешную землю казалось приговором, но предрассветное зарево полыхало на горизонте, предупреждая влюбленных, что время их полета на исходе. Горей подлетел к ее окну и присел на подоконник, не выпуская Люсию из рук. Более всего Люсию поразила сила ее падшего ангела. Он был неутомим во всем.

   Тем же утром она рассказала ему о том, что она магесса и работает на совет архимагов в Главной Альме. Она предложила ему, учитывая его экстраординарные способности, работу в ее лаборатории "для начала, а там посмотрим". Горей спокойно отреагировал на сказанное любимой:

   -Дай мне день. Я приму решение лишь взвесив все за и против.

   Люси вкратце обрисовала приоритеты службы в Альме. Стараясь говорить исключительно о плюсах, ловко избегая вопросов о преследованиях и внутренней конкуренции, интригах и всяческих кознях. Но об этом Горей догадывался и сам.

   -Где деньги и власть, там можно пропасть.

   -Но мы не пропадем.

   Горей попросил у Люси какой-нибудь плащ, чтобы вновь превратить свои крылья в уродливый горб.

   На улице копошились стражи порядка, соскребая с асфальта останки рэкетиров. Но это мало интересовало прихрамывающего горбуна проходившего мимо. Он осмотрелся и, заметив машину с зелёным огоньком, поспешил к ней.

   -Шеф, свободен.

   -Свободен. Из-за этих, - таксист показал на суетящихся медбратьев, криминалистов, оперативников и рядовых милиционеров, - работы и вовсе не осталось. Надо же было этому, летуну из самолета без парашюта прыгнуть.

   -Из самолета? - удивленно переспросил горбун.

   -А то. Его же вовсе по земле размазало, как масло по бутерброду.

   -Вот так завтрак, - скаламбурил клиент.

   -Куда тебе?

   -Поехали, а там посмотрим, - такой ответ вполне устраивал таксиста, значит маршрут произвольный, а такса не фиксированная.

   За окном проносились дома знакомого города. Поначалу аккуратные стройные высоток из стекла и бетона, но чем дальше был деловой центр города, тем разительней менялась картина. Вот уже показались бетонные джунгли жилых массивов, за ними коттеджи представительского класса "Аля-фазенда". По мере удаления от цента города, фазенды мельчали, теряясь в серых тонах неброских частных домиков. Где ни где этот ландшафт нарушался нелепыми обветшалыми пятиэтажными домами, всё еще жилыми, но уже давным-давно пережившими свой век. Во дворах этих домов когда-то носилась детвора, играя в казаки-разбойники, а теперь старики-разбойники стучат по ржавому столу "забивая козла". В конце улицы показалась башенка часовни с возвышающимся над ней крестом.

   -Остановите возле церкви.

   Такси притормозило, горбун вышел и направился в церковь.

   Внутри Горей встретил священника, он был крепок и силен на вид, но уже с поседевшей бородой. Хотя копна его волос аккуратно уложенная назад оставалась черной словно смоль.

   -День добрый, чем могу помочь Вам, сын мой.

   -Простите, я не знаю, как к Вам обращаться святой отец.

   -Имя моё, отец Илларион. Но можете обращаться батюшка. Прихожане зовут и так и так.

   -Отец Илларион, меня зовут Горей.

   -Что привело тебя ко мне, Горей. Чем я могу помочь тебе.

   -Я пришел исповедаться и просить вашего совета.

   -Ну, что ж я исповедую тебя и отпущу грехи твои.

   -Благодарю Вас, отче, но для начала я открою вам тайну. Я вижу, что вы праведный человек и сохраните её, - Горей скинул плащ, и его крылья расправились во всю свою величину. Искрящийся белый свет наполнил церковь.