Юлия Галанина - ЗвеРра

— Я принёс череп из Могильников, — так же ровно ответил Марк.

— Это не Артефакт, — равнодушно сказал волк. — Уходи. Ты опоздал. Волчьи Башни закрыты. Отныне мы убьём каждого, кто к ним приблизится.

— Рановато. Ещё луна не полная, — заметил Марк.

— Всё равно. Осталось несколько дней, какая разница — когда. Мы начали сейчас, — отчеканил волк.

— Ага, сколько волка не корми, — потёр озябший нос Марк. — Значитца так вы решили…

— Да. Так.

— Ну что ж, спасибо за гостеприимство, — поблагодарил Марк. — За доброту, за ласку.

Главарь промолчал. Волки отступили под своды привратной арки. Скрылись в проходе.

Пылал сигнальный огонь на верхушке Пасти, вспыхивали костры на остальных Волчьих Башнях. Лязгнули запоры на воротах.

Марк повернулся, собираясь уходить. Кто-то из волков тихонько завыл за спиной.

А перед Марком, там, где заканчивалась зыбкая ночная тень башни, и тонкая луна освещала новорожденный снег, стоял, неразличимый под плащом, и терпеливо ждал окончания беседы с волками тот, кто не нападает со спины. Башня указывала на него, целилась тенью, словно тыкала пальцем, но…

Одно Марк знал наверняка: волки не откроют. Не выйдут, не защитят. Они поставили точку в поисках Артефакта. И он, Марк, как был для них пустым местом, пустым местом и остался. Волки сыграли на опережение.

ЗвеРрюга, не спеша, откинул капюшон, развязал завязки плаща у горла. Плащ опустился на землю. Охваченный Безумием перетёк в свою звериную ипостась и Марк узнал его: кабан. Тот самый.

Защищаться было нечем, убегать некуда. В голове промелькнул бодрый, смешной, жизнерадостный мультик про то, как он, Марк с кабаном на пару гоняются друг за другом вокруг Волчьей Башни на радость окружающим.

Кабан медлил. Цедил, растягивал последние мгновения наслаждения. Последние минуты жизни Последней Надежды ЗвеРры.

Марк откуда-то знал, что чувствует его убийца: кабан встретил его первым около Зубрового Замка, он же оборвёт его путь по ЗвеРре. Поставит точку в поисках Артефакта. Завершит историю проклятого города и начнёт эру Безумия, когда все против всех. И кабан тоже знал, что волки Марка больше не пустят в башню, даже если тот будет умирать под дверью. И это было ему слаще всего.

— Свинья ты, свинская, — негромко и устало сказал Марк, оборачивая левую руку плащом и доставая нож.

Единственное, что ему оставалось, — дождаться кабаньего броска и в последнее мгновение отпрянуть в сторону. Если получится, если не снесут и не затопчут сразу. И сыграть напоследок в гладиатора.

Марк замер в ожидании. В груди было пусто. Кроссовки скользили — и это было плохо. Протекторы стоптались по каменным мостовым ЗвеРры, не были они рассчитаны на здешние дороги, не для таких игр были созданы.

Чёрный, громадный кабан взвизгнул и сорвался с места. Длинная лунная тень понеслась рядом с ним по свежему снегу.

Кабан налетел, Марк резко отскочил вбок. Недостаточно резко… Плотная туша задела его, отшвырнула на нетронутый снег. Птека бурой кочкой метнулся под ноги кабану, чтобы Марк успел подняться. И тоненько всхлипнул, когда кабанье копыто впечатало в землю его руку.

Кабан встал, поводя головой, заново нацеливаясь на жертву. Фыркнул.

Заплясал вокруг него стремительный чёрно-белый вихрь, дурманя, наводя морок, отвлекая. Распался на чернобурку и полярную лисичку, одна спереди кабана, другая позади. Чернобурка замаячила перед длинным рылом, резко крикнула, вскидывая руки — полярная одним прыжком взлетела звеРрюге на спину.

Страшный, косматый кабан с лёгкой всадницей на холке оцепенел на мгновение. И упал, тяжело завалился наземь. Из-под левой лопатки торчала рукоять, обмотанная шершавой кожаной полоской. Неулыбчивая Илса спрыгнула на снег. С усилием выдернула из кабаньей туши тонкий, длинный кинжал. Убрала его в ножны. Волосы полярной лисички светились опалово-молочным светом.

Кабан вздрагивал в последней агонии.

Диса присела на корточки перед поскуливающим на снегу Птекой и невозмутимо ощупывала его руку.

На Волчьей Башне погасли сигнальные огни.

Обоюдоострый месяц переместился, перевёл гигантскую стрелку Волчьей Пасти на иное время.

Марк поднялся, спрятал нож. В отбитом боку болело не на шутку, и снова заныла нога, раненая кабаном при первой встрече.

— Спасибо, друзья мои, — сказал Марк. Получилось почему-то невыносимо пафосно, и потому гадко.

— Всегда пожалуйста, — к счастью ехидно отозвалась Диса. — Мы же подсматриваем, подслушиваем…

— Я был неправ, — покаянно признал Марк.

— Ладно, забыли, — голос у Дисы был довольный. — Надо убираться побыстрее, пока волки не решили на охоту выйти. Да и звеРрика лучше лекарю показать. Предплечье уже опухает. Явный перелом.

— Птека, ты идти можешь?

— Могу, — мужественно ответил Птека, стоически переносящий осмотр Дисы. — А куда мы пойдём?

Марк задумался. Отвести раненого Птеку к родичам? А доживёт ли он там до утра, раз волки поставили жирный крест на нём, Марке? Вернуться на мельницу? А если Птеке станет хуже?

— К зубрам, — решил Марк, скинул со спины рюкзак, проверил, цел ли череп из Могильника. — Раскроем им глаза на всё, что подвернётся под руку. Дорога свободна, Кабанью Канавку теперь никто не стережёт. И лекарь там найдётся, — он помедлил и спросил: — Илса?

— С Могильников за вами иду, — подтвердила полярная лисичка. — Дису заметил, а вот меня — нет. Мы же твои телохранители, помнишь?

Марку было и стыдно, и смешно, и обидно немного, всё разом. Разоблачил, называется, чернобурку, во лжи уличил, — и не заметил полярную. Заморочили хитрюги, глаза отвели.

Задерживаться у Пасти было незачем и они пошли прочь, стараясь отныне обходить Волчьи Башни седьмой дорогой.

По пути Марк насвистывал "Любимый город может спать спокойно…" Наверное, от нервов. Тем более, что доля истины здесь была — к спущенным в водопад выдрам, закопанной в валежнике рыси и зачищённым в подвалах ласкам прибавился квартирант Кабаньей Канавки.

На краю лощины, завидев Зубровый Замок на той стороне, мучающийся от боли Птека жалобно спросил:

— А нас пустят?

На душе у Марка стало очень неприятно после этого вопроса. Весь путь от Волчьей Пасти до Кабаньей Канавки он бился над загадкой: нужно ли стучаться в чьи-то двери, если ЗвеРра перешла за грань Безумия? Или волки правы — плюнуть на всё, забиться в угол и убивать тех, до кого дотянешься?

Второй путь Марку нравился своей энергичностью. Всё незамысловато, определённо. Опять же, можно съесть, кого убьёшь. Только недолго это счастье продлится. Пока тебя самого не убьют и не съедят.