Майте Карранса - Ледяная пустыня

Пододвинув к стене стул, я залезла на него и оказалась лицом к лицу с нарисованной дамой. Она была совсем рядом, и я хорошо видела вены под полупрозрачной кожей ее белоснежной шеи, украшенной жемчужным ожерельем.

Меня поразили глаза этой дамы. Они блестели и казались живыми. Стараясь в них не заглядывать, я с величайшей осторожностью поднесла маленький ключик к нарисованной на стене скважине. Ключ легко в нее вошел.

У меня замерло сердце. Дрожащими руками я повернула ключик против часовой стрелки, и нарисованный ящик выдвинулся из стены. За ним находился сейф, а в сейфе — сундучок. Открыв сундучок, я чуть не свалилась со стула.

Я не верила своим глазам. Сундучок был полон сверкающих драгоценностей. В нем были кольца, броши, ожерелья и серьги.

В восторге я начала их перебирать. Это было настоящее сокровище, за которое многие рискнули бы жизнью. Заперев ящик секретера на стене, я убрала ключик в карман, спустилась со стула, села за стол из красного дерева и высыпала на него содержимое сундучка.

Я была, как во сне. Драгоценности приводили меня в трепет, и я все их перемерила, унизав пальцы золотыми перстнями с изумрудами и бирюзой, надев прекрасные рубиновые серьги и приколов на грудь бриллиантовую брошь.

На мне было целое состояние.

Разумеется, сокровища принадлежали Гуннару и его семейству, но я решила оставить себе на память маленький сувенир, отсутствие которого в сундучке было трудно заметить. Это было кольцо с изумрудом. Почему-то оно мне пришлось особенно по душе, и я надела его на безымянный палец.

Изящное кольцо сидело на нем, как влитое. Казалось, всю свою жизнь оно ждало именно моего пальца. Решив оставить кольцо себе, я думала, что меня все равно никто не видит, но ошибалась.

У дверей спальни стояла и улыбалась, словно ожидая моих распоряжений, румяная девушка, одетая на манер средневековой крестьянки. У нее был пышущий здоровьем вид селянки, вернувшейся из курятника с корзинкой самых свежих яиц к завтраку. Девушка была такая пухленькая, что мне ни на секунду не пришло в голову, кем она может быть на самом деле.

Крестьянка разглядывала меня с нескрываемым любопытством. Напустив на себя непринужденный вид, я, как ни в чем не бывало, закрыла сундучок, убрала его в ящик нарисованного секретера и с хозяйским видом заперла на ключ.

— Здравствуй, — как можно спокойней сказала я. — Как тебя зовут?

Девушка подскочила на месте от удивления.

— Это вы мне?

— Естественно.

— Значит, вы меня видите?!

— Конечно.

— Извините, пожалуйста, — сказала крестьянка, — но я покойница, и меня никто не видит. Точнее, почти никто.

Настала моя очередь удивляться. Девушка была первым призраком, с которым мне довелось побеседовать.

Надо сказать, что омниоры крайне редко видят блуждающие привидения. Исключением являются особые омниоры-медиумы, способные вступать с ними в связь. В детстве я с Деметрой изредка посещала таких ясновидящих, которые могли общаться с матерью Деметры, моей бабушкой Иокастой. Впрочем, ничем хорошим это не кончилось.

Выросшая в более легкомысленные времена бабушка Иокаста обрушилась на Деметру за то, что та не пользовалась румянами и тушью для ресниц, а также грызла себе ногти. При жизни Иокаста была большой модницей и заявила, что на голове презиравшей парикмахерскую Деметры помойка, а одевается она, как последняя оборванка.

Деметра очень разозлилась, заявила Иокасте, что достаточно натерпелась от нее при ее жизни, и больше никогда не выражала желания вызывать ее с того света.

Тем временем, мертвая девушка продолжала пожирать меня вытаращенными от удивления глазами.

— Как тебя зовут? — настаивала я.

— Арна, сударыня.

— А меня Селена.

При звуках моего имени Арна, как заправская служанка, сделала реверанс.

— Скажи, пожалуйста, откуда ты тут взялась? — спросила ее я.

— В этом доме я прожила всю свою жизнь. А вы?

— Я приехала с Гуннаром.

— С каким Гуннаром?

— С хозяином этого дома.

— Хозяина этого дома зовут по-другому.

— Неужели? А как, по-твоему, зовут мужчину, который спал со мной в этой комнате?

— Гаральд.

— Какой еще Гаральд?!

— Я сразу его узнала, — вздохнула Арна. — По крайней мере, он очень на него похож…

— На кого?!

— На моего маленького Гаральда. Гаральд был очень хорошенький и большой шалун. Каким же большим и сильным он вырос!

Арна была на удивление старомодно одета: на ней были чепчик, шейный платок, шерстяная юбка до самого пола и вышитый передник. Даже коса, обернутая вокруг ее головы, словно сошла с картинок о быте древних скандинавов.

— Наверное, ты ошибаешься, — сказала я. — Твой Гаральд был предком Гуннара.

— Мой Гаральд, — с мечтательным видом заявила Арна, — вырезал из дерева хорошеньких лошадок и наряжался Одином.

Улыбнувшись, я подумала о том, что Гуннар унаследовал от давно умершего Гаральда умение искусно резать по дереву и любовь к карнавальным костюмам.

Мне все стало ясно. Передо мной стоял призрак няньки далекого предка Гуннара, вытиравшей его пра-прапрапрадеду сопли и кормившей его с ложечки кашей.

— Расскажи мне о Гаральде, — попросила я Арну.

Казалось, Арна только этого и ждала.

— Он был настоящим сорванцом. Однажды он утащил в лесу из-под самого носа у медведя соты с медом и принес их домой, хотя его самого искусали пчелы.

— Он хорошо учился в школе?

— В какой еще школе? У него был учитель фехтования. И еще какие-то наставники.

— Ого! Как у настоящего принца?

— Конечно. Принц должен быть ученым. Вот госпожа и распорядилась найти ему учителей.

— Какая госпожа?

Внезапно смутившись, Арна покосилась на изображенную на стене даму, по-прежнему сверлившую меня взглядом голубых глаз.

— Это мать Гаральда?

— Да…

Заинтересовавшись, я встала и стала рассматривать портрет дамы, стараясь не встречаться с ней взглядом.

Ну да! Неудивительно, что она показалась мне знакомой. Гуннар походил на свою мать. У него были такие же скулы, такой же высокий лоб, такие же отливавшие сталью голубые глаза…

— Тебе не нравилась его мать? — спросила я Арну.

— Я не хочу обсуждать это в ее присутствии.

— Но ведь это же только картина.

— Она все слышит.

— Ты ее боишься?

В этот момент привидение некогда жизнерадостной Арны разрыдалось и пробормотало:

— Из-за нее я упала в реку…

— Из-за матери Гаральда?

— …и утонула в ледяной воде!..

Я лишь покачала головой, представив себе страшный конец девушки, которую увлекла на дно реки тяжелая намокшая одежда.