Галина Ли - Своя дорога

Обычно нельзя понять какими путями бродят его мысли, пока они не выльются в слова.

— Что? — поднял на меня взор маг, — Да, конечно, все хорошо. Просто задумался. Мы уже столько дней в пути, а предстоит пройти еще больше, я начал сомневаться: может, стоило послушаться твоего совета?

— Которого? — я попытался вспомнить, что и когда говорил аптекарю.

— Пустое, просто устал, — тут же сердито отмахнулся юноша, — Я слишком далеко зашел, чтобы поворачивать назад!

Ну вот, теперь злится. А на что? Я его не уговаривал тащиться в такую даль, а предлагал оставить меня и девочку в покое. Конечно, сирин можно понять: такая резкая перемена не проходит бесследно для человека, привыкшего к спокойной и размеренной жизни. Однако он сам сказал — поздно поворачивать назад.

— Слушай, Агаи, а ты не знаешь, почему среди гостей так много молодых девушек? — спросил я, стремясь отвлечь сирин от пустых переживаний.

Аптекарь удивленно поднял брови, а потом усмехнулся.

— А что, Танита тебе не сказала? Послезавтра выбирают первую красавицу рода. Ей подарят десять коз и одну корову. К тому же считается, что девушка получит на всю жизнь благословение богов. Она сразу станет самой желанный девицей племени, за которую родственники вправе требовать хороший выкуп.

Волшебник поднялся, отряхнул штаны и сказал, вперяя взор в занавесь из струек воды, стекавших с покатой крыши:

— Я пойду Таниту поищу.

Сделал несколько шагов к ступеням и, уже стоя одной ногой под дождем, обронил:

— Да, кстати, красавицу рода выбирают по указанию сына Подземного бога. А это ты!

И в следующее мгновение паршивец удрал от меня в ливень, припустив во все тяжкие по пузырящимся лужам в сторону дома колдуна.

Так значит вот что мне устроила стервозная рош-мах!

Хорошо, что льет как из ведра, а то у нас перед домом наверняка прогуливалась бы стая девиц, жаждущих, чтобы заметили их несравненные прелести.

Ну, кошка пятнистая, сочтемся!

Я развернулся, чтобы уйти в дом, но мне не дали: воздух сотряс громкий рев Морры. Ее в очередной раз обыграли ловкие и поднаторевшие в игре дети.

Почему-то на девочку очень сильно действовали неудачи с камнями, видно начинал сказываться характер будущей правительницы.

Я жестом отправил гостей восвояси, намереваясь устранить причину плохого настроения малышки, за что получил сердитый взгляд и еще более громкий рев.

Твою мать! И где только ее непутевые опекуны мотаются! Я кто — телохранитель или нянька, в конце то концов?!

Услышав ругательства в адрес ее соплеменника и его милой, Морра замолчала, а потом потянулась ко мне, просясь на руки. Ради всеобщего спокойствия пришлось пойти у нее на поводу, и через минуту девочка всхлипывала, вцепившись в мою шею, а я, утешая, гладил ее по спине.

Все-таки, видимо, нянька. Пора просить у сирин добавки к жалованью: в компенсацию за истраченные нервы. По сотне за ребенка. Триста монет мне совсем не помешают.

От вождя остро несло диким чесноком. И еще кажется — кислым молоком.

Непередаваемый запах… И как это рош-мах выносила его общество целых два дня?

Я отвернулся, стараясь глотнуть свежий ветерок, и наткнулся взглядом на веселое лицо Таниты. Кажется, оборотень наслаждалась моей недовольной физиономией.

А ведь праздник в самом разгаре. Только-только завершились состязания на звание лучшего воина рода. Выиграл красивый рослый парень, оставив остальных далеко и в метании копья, и в стрельбе из лука, и в кулачном бою.

Теперь юноша гордо сидел рядом с Танитой и не сводил с нее взгляда, очарованный величием богини. Похоже, что с самым лучшим парнем росм определились. Хвала Ирие, что хоть его мне выбирать не придется.

Бывшие противники, с завистью поглядывая на счастливчика, усаживались по кругу выбранной для гуляний поляны, освобождая место для следующего действа.

У многих в руках оказались большие барабаны, обтянутые бычьей кожей.

Вождь, облаченный ради торжества в просторный балахон, сплошь расшитый бусинами, мелкими раковинами пятнистых моллюсков и красными кожаными шнурками, поднялся и воздел руки. Он торжественно стукнул о настил посохом, атрибутом воинской и магической власти, и тотчас десяток дарбук (так называли свой инструмент дикари) подхватили приказ вождя низкой мягкой дробью.

В их ритм влились сильные женские голоса. О чем они пели — не знаю, но получалось красиво. Намного лучше, чем у салонных светских «львиц», чьи приемы я на духу не переносил. Там и музыка, и певицы казались искусственными и нелепыми, а здесь…

Достойное сравнение хоровому пению я подобрать не успел, потому что на поляну вылетели девицы, извивающиеся в танце, обтянутые кошачьими шкурами, как второй кожей. То есть мне так показалось, что шкурами, при ближайшем рассмотрении оказалось — танцовщицы абсолютно наги и их тела попросту раскрашены. Даже лиц, и тех рассмотреть не получалось, только глаза выделялись, густо подведенные черной краской.

О демон! Да как же я разгляжу в этой толпе первую красавицу, если они для меня все на одно лицо?!! Если только по размеру груди или по… совершенству линий другой части тела.

Оборотень перегнулась через победителя турнира и шепнула:

— Все девственницы, всем по шестнадцать!

Ну и что? Да хоть обученные всем премудростям жрицы богини любви!

Я перевел взгляд на стаю девиц, страстно крутящих бедрами под убыстряющуюся музыку, с намерением быстренько выбрать среди них ближайшую и исполнить свою роль.

Рош-мах снова зашептала, предугадав мое желание:

— Нельзя! Они должны закончить танец! Иначе племя лишится удачи на целый год!

Ах ты… Ладно, в конце концов, раз выпал момент, надо насладиться предложенным зрелищем. Когда еще представится возможность полюбоваться…тремя десятками голых дам сразу.

Я снова расслабился и уже с удовольствием начал следить за гибкими, грациозными девушками, попутно разглядывая тех, кто не принимал участия в танцах.

Похоже, праздник справлялся сразу с несколькими задачами. Дань уважения своим богам — это раз, возможность юношам добиться уважения и почестей, похвастаться силой и умением владеть оружием — два, ну и третье — невест рассмотреть, как следует, во всей их… первозданной красе. И, конечно же, просто хорошо покушать да посудачить остальным членам племени.

Приятный праздник.

Я снова перевел взгляд на танцовщиц, зацепившись взглядом за одинокое белое пятно.

Ничего себе! А эта, почему голышом танцует?! То есть они все голые, но на этой даже краски нет!

Я растеряно обернулся к рош-мах, указав взглядом на девушку. Танита, правильно истолковав мое любопытство, тихо перемолвилась с соседом парой фраз, пожала плечами и пояснила: