Юлия Таланова - Белые хранители

А то, что он сказал после, Наран запомнил на всю оставшуюся жизнь:

— Но мне нужен ты, а не Верк. Выполняй мои приказы так, как этого никогда не сможет сделать твой брат.

— Когда вы уже это прекратите? — дроу скучающе вертела в руках кинжал, искоса поглядывая на дриаду и вампира, вокруг которых лежали засохшие и почерневшие розы.

— Одна создаёт, другой убивает…А смысл то в чём?

Спрашивала она от скуки, так как ответ прекрасно знала: "Нарино требовалась постоянная подпитка жизненной энергией, иначе вампир начнёт брать её у окружающих". Понимая это, её с чистой совестью проигнорировали.

Энрис сидела на полу, прислонившись спиной к холодной стене. Пустой взгляд девушки был направлен в сторону окна, но не видел того, что за ним. На остальных она обращала ровно столько же внимания, как на таракана, ползущего по стене.

— Всё-таки вы странные… — продолжила дроу.

— Тсс! — неожиданно шикнула дриада.

— Что такое? — удивилась Сейнара.

— Кто-то идёт.

— И правда, — дроу и сама услышала шаги.

Через мгновение дверь распахнулась, пропуская в комнату Верка. Демон замер на пороге. Тяжёлый взгляд красных глаз скользнул по членам пятёрки.

— Нарана сейчас нет. Он… — Райвари запнулась, остановленная поднятой ладонью.

— Я знаю.

Вампиры и дроу переглянулись. "Тогда зачем ты пришёл?" — читалось на их лицах.

— Я хочу поговорить.

— Так говори, — передёрнула плечами Сейнара, возвращаясь взглядом к кинжалу.

Верк мягко прикрыл за собой дверь, ещё раз обвёл комнату взглядом, словно опасаясь, что стены сейчас разверзнутся, и оттуда выпрыгнет с десяток шпионов Рагана.

— Содержательный разговор намечается… — дроу ковырнула кинжалом пол.

— Зачем вам всё это? — вкрадчиво спросил Верк.

— Что "это"?

— Зачем вам быть в чёрной пятёрке? Зачем выступать против белой? Зачем служить Рагану?

— Ты задаёшь опасные вопросы, демон. Не боишься, что мы передадим твои слова господину?

— Не боюсь. То, что вы их услышите, гораздо важнее.

— Неужели? Ты думаешь, мы здесь по случайности? — кинжал оставил в полу глубокую борозду. — Думаешь, мы не знаем, зачем собрана чёрная пятёрка?

— Раган многое обещает. Но далеко не все получают от него то, чего ждут.

— Ты о себе сейчас говоришь? — хмыкнула дриада.

Губы Верка презрительно дрогнули. Демон уточнил:

— Ты имеешь в виду что-то конкретное?

— Мы знаем, что ты хотел бы оказаться на месте Нарана.

— С чего вы взяли? Наран просто не понимает, что он пытается сделать.

— А ты, значит, понимаешь? — тихо спросил вампир, сжимая очередную розу в кулаке. Цветок мгновенно превратился в тлен.

Демон не ответил, проигнорировав вопрос. Вампир растянул губы в победной улыбке. Верк так на него посмотрел, что Нарино вдруг почувствовал себя очень неуютно.

— Вам ведь это нравится. Чувствуете себя важными, полезными? — усмехнулся демон.

— Надо же… — Сейнара спрятала кинжал. — И тут он угадал!

— Дети… — брезгливо процедил демон. — И уже практически мёртвые.

Верк вышел, закрыв за собой дверь. Верно, он совсем рехнулся. Можно было сразу понять, что ничего он этим не добьётся.

"Упрямые бараны!", — подумал демон, — "Но хотя бы предпринял попытку. Ради тебя, брат."

Когда ночь тёмным пологом накрыла город, мы покинули корчму. Сирн велел уходить из города сегодня же, скрытно, пока не пошли слухи о странной пятёрке чужаков, пришедшей со стороны разрушенной Завеси.

Ночь была на диво хороша: лунный свет синим серебром обнимал неподвижные снежные холмы, причудливые тени разливались за домами и деревьями, сливаясь в единый кружевной узор, а в морозном небе подмигивали неяркие холодные звёзды.

Цепочки следов сливались с другими следами, смешиваясь и сминаясь — за день не выпало свежего снега.

Караульные ходили по трое, с факелами, и их приближение можно было заметить издалека. Полусонные люди и не подумали обращать внимание на пять более густых теней за углом. Молодой парень хохотнув, рассказал соседу похабную шуточку, за что старший отвесил ему дежурную оплеуху, хотя было видно, что и сам он тайком посмеивается в усы. Зевая, они дошли до конца улицы и медленно, словно специально задерживаясь, свернули на следующую.

До ворот на другом конце городской стены мы не пошли, свернули вправо, туда, где низкий, слегка скошенный домик примыкал почти вплотную к стене. Раньше между крышей и стеной было гораздо большее пространство, но сейчас никто подправлять дом не спешил: часть досок с крыши обвалилась, снежный песок просыпался внутрь, дверь была заколочена крест-накрест, крыльцо промялось и осело, в печной трубе поселилась сова. В доме уже давно никто не жил.

Мы осторожно прошли прямо по крыше, сминая нетронутую снежную шапку, по одному перепрыгнули на стену и покинули город.

Я представила себе удивление хозяйки, когда она встанет утром пораньше, чтобы приготовить завтрак для дорогих гостей, а комнаты окажутся пусты. Сильно ли расстроится, когда поймёт, что сына учить больше некому? А тот? Напротив, запляшет на месте от радости, что сумел избавиться от надоедливого учителя? У Сирна остались деньги только за первый урок: два золотых и немного меди. Довольно приличная сумма, когда идёшь куда-то один, но стоит разделить на пятерых…

Но ни один из друзей не выказал уныния, и я не посмела, поглядывая на них со странным уважением. Среди них хотелось самой быть сильнее, чем на самом деле. Не отставать, хныкая и баюкая свои печали. Оно и правильно. Я кивнула своим мыслям, отчётливо чувствуя их правдивость. Впереди лежала трудная дорога, жалобы там совершенно ни к чему.

Лес был тих и спокоен, я вспомнила о голодных по зиме волчьих стаях, и не менее голодной нежити, но хрупкую тишину нарушали только наши поскрипывающие в снегу шаги. Я подумала о том, что у нас маловато припасов, а ближайший городок появится не так скоро. Про мелкие деревни я не помнила — стоило раздобыть карту, иначе совсем заплутаем. А будет вьюга — и звёзд не разглядишь.

Когда начало светать, остановились и развели костёр. Я с тоской посмотрела в ту сторону, где осталась далеко позади тёплая корчма, с постелями и горячей едой. Словно в насмешку, с ветки резко снялась птица: осыпавшийся снег закрыл наши следы, словно стерев дорогу назад.

Утром выяснилось, что ночь, проведённая на морозе, не пошла нам на пользу. Не спас даже костёр, который Сирн и Ролм постоянно поддерживали. Римм просыпался неохотно: у вампира обнаружился жар и насморк. Осознание того, что без своих снадобий, он практически бессилен, мучило вампира даже больше самой болезни. Он, привыкший к тому, что нужные порошки и настойки всегда под рукой, остро ощутил свою беспомощность. Более того: такая болезнь была более присуща человеческому телу, нежели вампиру, что тоже не радовало.