Игорь Ковальчук - Клановое проклятие

– Я в винах ничего не понимаю.

– Так какого черта было брать самое лучшее вино в баре? – взбеленился Инглар. – Я эту бутылку хотел нашему патриарху на юбилей подарить.

– Тогда какого хрена хранил ее в баре? – поинтересовался Ньямо. Вопрос оказался столь логичен, что даже молодой вампир задумался, зачем же он действительно держал ее здесь. Через несколько минут он наконец вспомнил, что бутылку, предназначенную в подарок, упрятал в тайник, а эта – другая, и ничего страшного не случилось. – Ну вот, видишь. Тебе лишь бы бучу поднять.

– Ладно, проехали.

– Дэйн, как? – продолжал разливать Ньямо.

– Отлично, – Арман-Мортимер смаковал вино. – Только надо было охладить. И вообще, такие бутылки хранят горизонтально. Ты об этом не знал? В этом вине чувствуется кислинка.

Несколько минут молодые люди лакомились вином. Разумеется, подобное угощение не могло же пройти просто так – пришлось раздобыть подходящую закуску, а для этого – облазить всю кухню и чулан, и еще наведаться к соседям. Соседи предпочли откупиться. На столе расцвели блюда с разными салатами, появились раки, несколько видов сыров, чернослив, инжир и ягоды, сладкое печенье и кое-что еще. Некоторые лакомства не слишком сочетались со вкусом вина, но мужчины, успевшие сильно набраться еще в баре, обращали на это мало внимания.

– Ну, перед смертью не надышишься, – заметил Инглар, отдуваясь – он набил живот так плотно, что даже опьянение почти перестал чувствовать. – Что ты жрешь, будто в последний раз? – и вырвал у Ньямо последнего рака.

– Не стоит сейчас думать о смерти, – заметил Дэйн. – И вообще, если ты, Илвар, серьезно решил пролезть в логово законников и вытащить оттуда свою девочку, то я б мог тебе что-нибудь посоветовать.

– Что же? – заинтересовался изрядно захмелевший Дракон Ночи.

– Посоветуйся с моим братом.

– С Мэлокайном?

– Ну да. Уверен, он что-нибудь посоветует тебе. Что-нибудь очень дельное. Он же мастер проникать в разные щели.

– А что – идея! – оживился вампир. У него поблескивали глаза, и если бы поблизости была девушка, наверное, Ласомбре трудно было бы удержаться. – Ликвидатор точно сообразит, что и как сделать.

– Надо его спросить, – согласился Ньямо. – И вообще, может быть, еще спросить нашего патриарха? Когда он был молод, он еще и не такое выкидывал.

– Отгадай с трех раз, что он тебе скажет. И даже не думай кому-нибудь проговориться. Информация живо добредет до Блюстителей Закона.

– Да я ж ничего.

– Дэйн, есть еще идеи?

– Я же говорю, надо все обсудить со специалистом. Тогда и идеи появятся. Уже сейчас понятно, что чем более идиотским и неправдоподобным будет план, тем больше шансов на успех. А значит, нужно подключить как можно больше Мортимеров к решению этой задачки.

– Хм, – слегка поперхнулся Инглар. – Теперь я понимаю, за что вас, Мортимеров, так не любят.

– И кто это говорит, а? Вампир!

– Э нет, не спорь. В отличие от представителей вашего клана мы, вампиры, абсолютно понятны и предсказуемы…

Катрина ждала Вернона, и в какой-то момент ей даже захотелось, чтобы он скорее пришел. Если не миновать того, что вызывает отвращение и ненависть, то лучше уж поскорее нырнуть в омут головой. Молодая женщина хотела только одного – поскорее получить обратно своего ребенка, доносить его до срока, благополучно родить – а потом уже все равно. У нее уйма родственников, а у малыша – еще больше. Она успела хорошо узнать Мэльдора, своего свекра, и готова была поставить что угодно против чего угодно, что юрист вырвет своего внука из рук любого отчима, хоть мафиози, хоть полубога.

С таким свекром и умирать не страшно. Катрину беспокоила только одна мысль – что будет с малышом, если ее не станет? На свекровь вряд ли можно положиться – она это понимала – но свекор… Да, Мэльдор способен заменить обоих родителей, и, что самое главное, уже имеет такой опыт. За ним ребенок будет, как за каменной стеной.

Катрина не говорила Мэльдору ни слова о том, какое условие ей поставил приятель-мафиози. Она была уверена, что, едва услышав о происшествии, он немедленно поставит на уши всю службу безопасности клана. Может, они даже и найдут энергетическую составляющую эмбриона, но риск слишком велик. А вдруг Вернон успеет уничтожить малыша? Нет, нельзя допустить такого. За своего ребенка женщина отдаст все, что угодно.

И потому Катрина молчала. Она решила, что все сделает сама.

Мэльдор часто наведывался к невестке, сидел с нею, вздыхая, пытался дать ей деньги или как-то помочь, но она ничего не брала. После смерти Руина выяснилось, что он оставил жене в наследство солидную сумму денег и дом, так что она ни в чем не нуждалась.

Она действительно совершенно ни в чем не нуждалась. Ей хотелось только одного – вернуть ребенка и суметь вырастить его.

Вернон явился через месяц. Он, как всегда, вошел в дом сам, не позвонив и не спросив разрешения, будто к себе домой. Посмотрел на Катрину, сидевшую на диване с книгой, в ее глаза, сразу ставшие испуганными, будто у затравленного собаками зайца. Он был одет в дорогой шелковый костюм, начищенные до блеска ботинки, в галстук вколота изумрудная булавка, из кармашка уголком выглядывал белоснежный платочек. Одежда вроде бы стильная и великолепная, достойная богатого бизнесмена или промышленника. Но в этой одежде Вернон почему-то выглядел не бизнесменом и не промышленником, а тем, кем он и являлся – преуспевающим мафиози.

Он посмотрел на Катрину критически.

– Ты не позаботилась приодеться.

– Ты не предупредил, когда придешь, – холодно ответила молодая женщина, притушив ресницами страх в глазах.

– Ладно, – он уселся в кресло. – Меня здесь не угостят?

Катрина поджала губы, но послушно поднялась с дивана. Себя нужно держать в руках – твердила она себе.

– Что будешь пить?

– Что есть?

– Вино, мартини, ликер.

– А игристое?

– Нет.

– Игристое вино больше подошло бы к ситуации, – Вернон с улыбкой вытащил откуда-то холодную бутылку хорошего игристого. Должно быть, он пользовался подпространством. – Принеси бокалы.

Катрина принесла бокал.

– Нет-нет, два, – возразил Вернон.

– Я не буду.

– Почему же?

– Мне нельзя. К тому же, я не люблю игристое, – терпеливо ответила молодая женщина.

– Немного можно.

Голос гостя опалил Катрину холодом, и она поняла, что ей нужно повиноваться. Или повиноваться – или не начинать никакого разговора, сразу выгнать Вернона – и, конечно, забыть о ребенке. Тон его говорил о том, что он пришел приказывать, и неповиновения просто не воспримет. Она не ожидала ничего другого, и потому послушно принесла другой бокал. Впрочем, когда Вернон налил ей холодного вина, пузырящегося, как газированная вода, она едва коснулась его.