Светлана Дмитриева - Рассадник добра

— А, скажем, тэкацу вообще почти мгновенно думают, только не о том, о чем надо бы, — продолжил Вий. — У них свои темы для размышления, и интересы других рас с их интересами почти не пересекаются. Иногда мне кажется, что в этом мире присутствует только малая их часть, а большая бродит где-то в ином пространстве, подчиняющемся иным законам. Жаль, что я вряд ли когда-нибудь смогу исследовать этот вопрос.

И он тяжело вздохнул. Действительно, если этот эльф и мог о чем-то чисто по-человечески сожалеть, так только о том, что что-то в мире недоступно его анализу.

В этот момент что-то ощутимое, но невидимое тупо ткнулось в Машкин висок. Машка дернулась, недоуменно оглянулась, взъерошила волосы. Толчок повторился.

— Тебя вызывают, — скривившись, сказал Май. — Кажется, наша сушеная лохматая зараза.

— И что я должна сделать? — растерянно проговорила Машка.

— Разумеется, этого тебе не рассказали. — Эльф вздохнул. — Все просто: постарайся пожелать поговорить с тем, кто тебя вызывает. Обрадуйся.

Машка пожала плечами.

— Вообще я радоваться по заказу не умею.

Толчки становились все настойчивее и в ближайшем будущем обещали стать болезненными.

— Научишься, — оптимистически пообещал Май. — Представь себе, что она вызывает тебя за тем, чтобы отправить в город за какой-нибудь редкой дрянью.

— И почему это должно меня обрадовать? — недоверчиво спросила Машка.

— Потому что, если ты пойдешь в город, я составлю тебе компанию и непременно покажу свою самую любимую едальню, — торжественно сказал Май. — Я надеюсь, этого хватит, чтобы ты научилась отвечать на вызовы. Без этого умения тебе здесь туго придется.

Машка повеселела, сосредоточилась, и в ушах у нее отчетливо зазвучал голос Айшмы, как будто она стояла рядом и своим мерзким голосом отчитывала ее:

— Почему ты так долго не отвечала? Можно подумать, у меня других дел нет, кроме как тебя будить! Опять спала?

— Нет, просто задумалась, — соврала Машка.

— Возьми у охраны картину Астоллы и попроси показать тебе храм Херона, — велела Айшма. — Это не слишком далеко, ты не заблудишься. Они должны были сделать нам одну настойку. Сходишь заберешь. На входе в храм скажешь, что ты из поместья мессира. Тебя проводят куда нужно. Они нас хорошо знают. Мне сейчас некогда. Надеюсь, ты не попадешь в неприятную ситуацию.

По ее интонации вовсе нельзя было догадаться, на что она надеется. Может, на то, что с Машкой действительно ничего не случится. А может, и на обратное. Голос пропал мгновенно, точно кто-то обрезал виртуальные телефонные провода. Некоторое время Машка сосредоточенно прислушивалась, но Айшма больше не появлялась. Тогда она перевела изумленный взгляд на ухмыляющегося эльфа.

— Ты знал, что она скажет!

— Вы, люди, вообще очень легко читаетесь, — снисходительно объяснил Май, пожав плечами, — Где бы вы ни находились... Вы, кажется, просто не умеете думать тихо как приличные существа.

— Да, мы открыты, — обиженно согласилась Машка. — У нас нет таких мыслей, которые следовало бы скрывать от окружающих!

— Кто бы говорил!.. — с непередаваемой интонацией протянул Май.

Машка смутилась и покраснела. Как это часто бывало, многоопытный нелюдь оказался прав, и с ним следовало согласиться, несмотря даже на его язвительность. А уж язвить он умел куда лучше любого короткоживущего человека.

Топая неторопливо к воротам поместья, Машка размышляла о том, что не хотела бы быть врагом эльфа. Если он настолько тонко издевается над ней сейчас, когда хорошо к ней относится, то что бы было, если бы они поссорились?

— Ну, ты бы точно повесилась, — как ни в чем не бывало весело отозвался Май. — Ты вообще очень ранима и обидчива. Все принимаешь на свой счет. Тебе надо отвыкать от этого, если ты собираешься жить долго и счастливо.

Машка осторожно кивнула:

— Я подумаю.

С некоторых пор эта расплывчатая фраза стала одной из ее самых любимых. Пребывая в чужом мире, да еще на птичьих правах, не следует быть излишне категоричной.

Май благоразумно решил к человеческому храму не приближаться и поболтаться пока в стороне. Не то чтобы ярые адепты Херона к нелюдям относились агрессивно, но и провоцировать их без нужды не стоило.

Храм Херона, божественного покровителя и хозяина всех чёрных магов, и в том числе Вилигарка, произвел на Машку тягостное впечатление. При взгляде на его сырые мрачные стены, на недружелюбных монахов и в особенности на паренька-привратника появлялось четкое ощущение дежавю. Она видела этот дом то ли наяву, то ли в болезненном кошмаре. Скорее второе, потому как вспоминался в связи с храмом какой-то полуразложившийся, но довольно активный покойник, занимающийся бегом по длинным и кривым коридорам, тяжкий, душный страх и липкая холодная каша, призрачный вкус которой заставил Машку передернуться.

Паренек-привратник задержал на ней подозрительный взгляд и задумчиво почесал нос. Кажется, Машка тоже кого-то ему напоминала. Она уже открыла рот, что поздороваться, познакомиться и завязать разговор. Было ясно, что это ощущение-воспоминание всплыло не просто так. Даже дома у нее возникли бы некоторые подозрения мистического характера, а в мире, где маги были объективной реальностью, подозрения перерастали в твердую уверенность. Червь любопытства точил ее.

— Привет, — сказала она, излучая дружелюбие.

Парень кивнул. На лице его отразилось мучительное раздумье. В это же мгновение сердце Машки застучало часто-часто, кровь прилила к голове, и зашумело в ушах. «Опять давление поднялось», — автоматически отметила она. «Заткнись и делай то, зачем пришла!» — истерически выкрикнул внутренний голос. Где-то в районе желудка раскрылся пылающий бутон огненного цветка, и воспоминание всплыло из глубин, став болезненно четким. «Молчи!» — повторил голос уже мягче. Машка кивнула пареньку как можно равнодушнее и прошла мимо него внутрь, словно имела право здесь находиться. Ей не было нужды спрашивать дорогу — она была здесь раньше и прекрасно помнила расположение всех коридоров. Нужно подняться наверх, к настоятелю. «Я подумаю об этом чуть позже!» — решительно сказала она себе. Еще немного, и стоило бы начинать собирать рекламные листовки с адресами местных психоаналитиков, если они, конечно, здесь есть. На лестнице оказалось нагажено, и белые обрывки листочков трогательно покрывали внушительную кучу. Забрав на раздаче нужную ей бутылочку с изящной этикеткой в кровавых тонах, Машка с независимым видом вышла на улицу. Эльф, подпирая спиной стену дома, явно нуждающуюся в подпорке, с независимым видом насвистывал песенку. Хероновы монахи, изредка проходящие мимо, бросали на него хмурые взгляды, однако никаких других признаков недружелюбия не проявляли. Зато горожанки, особенно те, что помоложе, призывно улыбались Маю. Из врожденной вредности Машка удобно подхватила эльфа под локоть.