Ирина Муравьёва - Блуждающие в зеркалах

— Ну вот, — подумал Луис, — Опять они за свое!

Он покормил кролика, вяло прошелся немного вдоль озера, и, от нечего делать, направился по второму разу смотреть картины в галереи.

Пройдя ее раза два-три, он остановился возле портрета рыжеволосой любовницы Зеркального Графа. Таких красавиц Луис еще не видел, но все же ему казалось, что…

Откуда-то послышался тихий женский голос:

— Луис, вынь свой нож! — довольно явственно приказывал он.

Сначала Луис вздрогнул от неожиданности, но когда он вспомнил, о каком ноже идет речь, то залился холодным потом. Это, наверняка, был приказ той женщины общества Луны — ведь это она дала ему нож! А от повиновения Луиса зависит судьба его родителей! Луис медленно достал нож и посмотрел на его блестящую поверхность: там, обрамленное сухими, словно солома, блекло-рыжими прядями, отражалось женское лицо.

— Хороший мальчик, — улыбнулась она, — А теперь тихо иди к курительной комнате и дай мне послушать, о чем твой ненаглядный друг беседует с графом.

Луис стоял в оцепенении: он не ожидал, что нож могут использовать как портал для переговоров! (А чего он ожидал?) К тому же, ему ужасно не хотелось шпионить за Джошем. Тот был к нему добр и обращался как со взрослым (ну, если не учитывать того, что Джош и со взрослыми обращался как с армией игрушечных солдатиков).

— Тебе напомнить, что будет за непослушание? — спросила женщина.

— Нет-нет! — заторопился Луис, и вылетел было из галереи, но взгляд его в последний раз упал на портрет Эммы Кристы. И тогда он понял: это ведь она! Та самая женщина, что говорит с ним сейчас! Да, она состарилась, но все же… По расчетам ей должно быть более ста пятидесяти лет! И все же сходства нельзя было отрицать… Да и интересы у этих двух, похоже, сходятся! Тут он не может ошибиться!

— Живо! — закричала женщина, и ее лицо в отражении лезвия ножа исказилось гневом.

— Лучше не спорить с теми, кто смог прожить сто пятьдесят лет! — подумал Луис и со всех ног побежал к курильней.

Там он тихо встал за дверью и, приложив к ней нож, стал слушать, что происходит.

— Нет-нет, я играю вовсе не профессионально, — отмахивался рукой Джош, то ли разгоняя от себя дым сигарет, то ли давая этим движением понять, что он совсем не гордится своей игрой.

— Но вчера вы были более чем великолепны! — сказал граф, затягивая очередную сигару, — Сотворить такое могут не всякие! — он сидел в большом уютном кресле синего цвета и бросал на Джоша любопытные взгляды через свои очочки.

Джош же стоял, прислонившись к камину, и, в коем веке, чувствовал себя неловко.

— Ну, это всего лишь музыка…

— А я говорю не о ней! — загадочно улыбнулся граф.

Джош побледнел и еще больше оперся на камин, словно ища в нем опору:

— А о чем? — робко спросил он.

— Как вы, наверное, уже поняли, я большой любитель зеркал, и то, что вчера происходило с ними во время вашего концерта — великолепный пример зеркальной магии!

— Знаете о ней много? — навострил ушки Джош.

— Ну конечно, — ответил граф, — Я ведь сам ее часто практикую! Моя вчерашняя свита была ничем иным, как иллюзиями, вызванными из зеркал!

Джош едва не упал от таких откровений, и поэтому предпочел сесть во второе кресло, стоящее напротив графского.

— Вы, наверняка, удивляетесь: откуда у меня все эти знания? — поймал его на мысли граф Нэрус.

Джош постарался сделать лицо попроще и кивнул.

— Ну, — граф, казалось, наслаждается своим монологом, — Я ведь не только коллекционер зеркал! Еще я коллекционирую все, что только можно узнать о Зеркальном Графе! Почему? Не поверите! Мы с ним родственники!

Джош, привыкший хорошо себя контролировать, едва не потерял самообладание. Но, вовремя оправившись, придвинул свое кресло поближе к графскому, показывая этим, что он готов слушать.

— Да, да, да! — засмеялся Нэрус, — Моя бабушка была родной сестрой отца Зеркального Графа! И, если б он был жив, или даже кто-нибудь из его потомков — то это был бы мой прямой наследник! Ведь наша линия, к огромному моему сожалению, кончается на мне!

— Грустно, — согласился Джош, хотя мысли его в данный момент были вовсе не об этом.

— Но вас ведь интересует вовсе не моя родословная, не так ли? — спросил граф, закуривая очередную сигару, — Вы наверняка думаете: не унаследовал ли этот поклонник зеркал все сумасшествие своего родственника?

Джош не подал и знака, но, глубоко в душе, согласился с заключением графа Нэруса.

— Спешу разочаровать вас: я вовсе не последователь Зеркального Графа! — и Нэрус ухмыльнулся за сигаретным дымом.

Джош бросил на графа многозначительный взгляд и откинулся в своем кресле: он, судя по всему, не верил такой болтовне.

— Да и Зеркальный Граф не был бы таким, если б не обстоятельства! — Нэрус затушил свою сигарету, — Вы ведь знаете его предысторию?

Джош слегка побледнел и, помедлив с секунду, сказал:

— Лучше расскажите вы.

Граф, казалось, только того и ждал.

— Это мало кто знает, но Зеркальный Граф принадлежал к древнему роду, обладающему магией, близкой к зеркальной, но противоположной ей по направлению и цели. Это были маги Луны — последним потомком которых я и являюсь! Столетиями наш род служил богине Луны, некогда заточившей зеркального демона в Черное Зеркало и спрятавшей его в одной из Серебряных Гор. Мы хранили и берегли этот секрет, всячески стараясь быть достойными великой чести служить богини. Но не все идет в жизни так, как надо. Мой двоюродный дед — отец Зеркального Графа — был человеком набожным и строгим. Он старался воспитывать своих детей так, чтобы они не кичились своим происхождением, развивали таланты и помогали людям вокруг. Хорошее начало, не правда ли? Но тут очень легко перегнуть палку…

Граф сделал паузу, и Джош почему-то вспомнил их с Мари отца, проповедовавшего те же идеалы.

— Кроме того, — продолжал граф, — Вы ведь заметили, что я сказал «детей». Готов поспорить на что угодно, что ни одна душа в мире не знала, что у Зеркального Графа была сестра! Это было небольшой тайной семьи, так как девочка с самого рождения была больна. Более того, она была больна от луны. В ночи, когда та сияла на небе, у малышки случались страшные припадки. Вся семья считала это позором. Один лишь Зеркальный Граф, жалел и любил сестру. Отец же никогда и ни чем ее не выделял, скорее еще и оттого, что ее рождение принесло смерть его горячо любимой жене, — граф опять затянулся и задумчиво посмотрел в огонь камина, — Бедная девочка, чтобы не видеть луны, ей с братом в яркие ночи приходилось сидеть в тайной комнате в подвале…