Светлана Кобелева - Цикл правления

Кожа на лице Рахмуса почти разложилась, сохраниись лишь засохшие куски возле рта и лба. Он был одет в серебряную кирасу и юбку, скрывающую ноги до колен. Голени защищали металлические пластины. Вся эта амуниция ужасающе выглядела на костях, увитых засохшими жилами и высушенными мышцами. Левую руку монарха охватывала перчатка с руническими символами, которые, казалось, начертанны кровью. Рядом с императором покоился двуручный меч, а его череп стягивал серебряный обруч. Киа показалось, что лицо погребенного озарила зловещая улыбка…

— Сними с меня кирасу и положи руку на сердце.

Эльфийка, превозмогая отвращение, исполнила приказ императора. Но как только ее пальцы коснулись иссохшей грудной клетки в том месте, где должно было биться сердце, как из тела покойного правителя выскочили какие-то жгуты, впиваясь ей в руку и причиняя жгучую боль. Стиснув зубы, Киа закрыла глаза. Внутри все похолодело, мелкая дрожь сотрясла тело… Мелакор… Грог… они воскреснут, и все вокруг встанет на свои места. Станет легче, намного легче… но кому? Нет! Они будут рады воскреснуть, вновь почувствовать на губах вкус жизни. У них с Мелакором, наконец, появиться возможность раздуть огонек чувства, возникший между ними. Но хочет ли он этого?

Девушка старалась избавиться от навязчивых мыслей, но они преследовали ее, подрывая уверенность в том, что она поступает правильно.

…Хотят ли они этого?

Задержав дыхание, Киа почувствовала, как по щеке скатилась слеза.

…Нет, они бы не хотели. Их жизненный путь завершился. Если они воскреснут, то уже не будут теми, кем были до смерти! В этом случае она не сможет даже поднять на них меч. Грог не поддержал бы ее. Киа просто боится остаться одна… но она не одна! С ней Проклятый, Клем… Это все нужно прекратить! Она не вправе нарушать покой Мелакора и Грога ради своего эгоизма — не в праве!

Отдернув руку, эльфийка резко распахнула глаза. Все тело пронзила острая боль, и Киа не могла сдвинуться с места. Руку девушки сжала смуглая рука Рахмуса. Он улыбался ей, не позволяя отшатнуться. Его тело уже покрылось шелковистой, как у маденца, кожей. Император был прекрасен, но эта красота вызывала у Киа лишь отвращение.

— Кианэма, твоя энергия так нежна на вкус! Она как глоток игристого вина, поражающего своим букетом.

Превозмогая боль, Киа дотронулась свободной рукой до его груди. Сила не подчинялась ей, как будто она пыталась зачерпнуть воды разбитой чашкой. Вскоре ей все же удалось покорить призванную энергию — и руку девушки охватило пламя. Рахмус закричал, непроизвольно отшатнувшись.

— Киа! — раздался знакомый голос.

Эльфийка обернулась и заметила в арочном проходе Клема и Проклятого. Киа дернулась в их сторону, но, не справившись со слабостью, охватившей тело, упала на пол. Рахмус зло посмотрел на вторгнувшихся в его обитель:

— Слуги мои — восстаньте!

И вокруг гнома и Ворена стали появляться мертвецы в полуистлевших тряпках. У некоторых из-под лохмотьев выглядывали кости. Их черепа украшали медные обручи. В пустых глазницах, казалось, плескалась тьма и… боль. Киа, привстав, попыталась крикнуть, но из горла вырвался только хрип. Клем напрягся, перехватив топорище. Костлявые руки мертвых воинов стали наносить беспорядочные удары. Проклятый, сбив с ног одного, оторвал голову другому — но их в тот же миг заменили другие. Топор Клема рассек череп, после чего отрубил одному из представителей нежити ноги, тело его упало на пол, и в ту же секунду было затоптано другими нападающими, но все еще пыталось атаковать. Ворен, стараясь уйти из-под удара, отступил назад — освободившееся пространство заполнилось мертвыми воинами императора.

— Киа… дерево… сила.

Проклятый едва успел произнести эти слова, как ржавый клинок рассек ему лапу.

Киа попыталась встать, но ничего не выходило. Она пыталась понять, что имел ввиду Проклятый. Рядом с эльфийкой раздался звон стали, и кто-то поднял ее в воздух. Рахмус, улыбнувшись, схватил ее за плечи… Дерево… сила… Император наклонил голову, и его губы почти коснулись ее лица… Дерево… сила!

Тихо, очень тихо Киа прошептала первое слово древнего заклятья, ее голос вдруг окреп. Рахмус, нахмурив брови, попытался осознать, что происходит. Встряхнув девушку, он резко ее поцеловал, стараясь прервать заклятие, но было уже поздно. Зеленые побеги опутали его тело, впиваясь в оголенную грудь. Он пытался вырваться, оторвать от тела зеленые жгуты, но его пальцы проходили сквозь них. Лицо императора постепенно иссыхало, покрывалось морщинами — еще мгновение, и он превратился в скелет. Лишь тогда зеленые побеги исчезли. Разжав пальцы, эльфийка отошла в сторону. Костлявое тело из последних сил старалось подняться — ничего не получалось. Передернув плечами, Киа достала висевший за спиной клинок и отрубила ему левую руку, вместе с перчаткой — и Рахмус мгновенно превратился в прах. Мертвые воины один за другим попадали наземь, превращаясь в костную муку. Обернувшись, Клем вытер кровь с лица и улыбнулся. Его шатало от усталости, он пытался сохранить равновесие, облокотившись на стену, после чего сполз на пол. Ворен в изнеможении лежал около него, и его грудь тяжело вздымалась. Превозмогая боль и усталость, девушка поспешила к ним, моля лишь об одном — хоть бы они остались в живых. Комнату озарил яркий белый свет, и перед эльфийкой появились четверо людей — трое мужчин и женщина. На них были такие же доспехи, как и на императоре, отливающие золотистым светом в бликах зажженных факелов. Шлем девушки был выполнен в виде головы кошки, а у мужчин — змея, сокола, шакала.

— Мы являемся стражами этой гробницы и благодарим тебя за освобождение мира от зла, затаившегося здесь. В награду мы сможем выполнить только одно твое желание, потому что у нас слишком мало сил. Нам известно, что ты желала оживить двоих, ушедших в мир мертвых. И нам это под силу — мы и Рахмус столь желанное пополнение для загробного мира, что его хозяйка сможет отпустить взамен на волю две души. Но ты жаждешь спасти еще тех, которые находятся в шаге от смерти… Тебе решать.

Киа, закрыв глаза, тихо прошептала:

— Простите меня… прощайте. Я хочу… чтоб Клем и Проклятый остались в живых.

Женщина нежно улыбнулась и кивнула:

— Значит, так тому и быть.

Затем их фигуры растаяли, на миг вспыхнув огнем… Эльфийка подбежала к Клему, который стал приходить в себя. Не сдержав слез, Киа крепко обняла его за плечи, шепча:

— Прости, прости меня.

— Ты не виновата, Кианэма. Не плачь.

Она отрицательно покачала головой:

— Нет, это я привела вас сюда. Это из-за меня вы чуть не погибли.