Марина Дяченко - Медный король

– Когда он очухается, как ты думаешь? – спросил Развияр у заплаканной девушки. Та помотала головой, в который раз отрекаясь от сделанного. Поздно, подумал Развияр. Слишком много свидетелей.

– Кто он тебе? Этот мальчишка?

– Племянник. Сын сестры, – девушка вытерла слезы рукавом и тут же, не удержавшись, опять заплакала. Лукс поморщился, выплюнул на ладонь целебную кашицу. Извернувшись, дотянулся ладонью до задней лапы. Развияр заметил, что Лукс деликатно поворачивается к девушке боком, будто чего-то стесняясь.

– Никогда не видел волшебников так близко, – признался Развияр, разглядывая ее. – Живых. И даже сопливых.

Девушка закусила губу, сдерживая слезы. Ее вздернутый нос сделался малиновым от рыданий, ссадина на лбу кровоточила. Она была жалкой, эта девушка; на том и погорел имперский маг, подумал Развияр.

Поселок собрался на сходку – не в чаше высохшего фонтана, где запеклась на мраморе кровь императорского мага. Местные жители разводили кричаек, дойных птиц, чьи перья и мясо ценились не меньше, чем молоко. В заливе, отгороженном Каменной Стрелкой, плавали целые стада, на берегу рядами стояли загоны, и вот перед ними, на песчаном пляжике, у здешних обитателей было что-то вроде рыночной площади.

Плечом к плечу стояли старики, женщины и подростки. В центре кольца слушателей старый мужчина и очень молодой кричали друг на друга. Первый был местный старейшина, второй – брат женщины, не захотевшей отдавать ребенка-мага. Сама она, бледная, но странно спокойная, стояла рядом; малыша нигде не было видно.

– И что теперь?! Всех порешат! Перебьют, как наших перебили на Косе! – кричал старик. – Что, другого не родит? Сказано: во дворце жить! А теперь из-за нее – как?!

– А никак! – орал молодой. – Она того мага не трогала и пальцем! А что ревела – так запретишь, что ли, бабе реветь?! Прилетят еще раз – отдадим малого, что делать-то… А чем она провинилась?

– Провинилась Яска, – сказал кто-то. – Вот она!

Все одновременно обернулись: на берег вышли Лукс с Развияром на спине и все такая же несчастная, дрожащая девушка.

Дети и подростки, да и женщины, уставились на получеловека, вдруг позабыв, зачем собрались и что им угрожает. Развияр сидел, очень прямой, сжав пятками бока зверуина. Девушка шла, глядя в землю.

В толпе все громче слышались голоса:

– Явилась… чародейка…

– А эти кто такие?

– Мама, зверуинец! С хвостом!

– Тихо, – сказал Развияр.

Вглядываясь в лица незнакомых, чужих людей, он видел рисунок морщин на лбах, черные точки пор на носах с раздувающимися ноздрями, капли пота над верхней губой. Соломенные шляпы и белые капюшоны, платки и ленты, блестящие глаза с узкими на солнце зрачками. Старшие волновались. Младшие радовались перемене в монотонной скучной жизни. Ни один из них не знал и не видел того, что было ясно Развияру, как это солнце.

– Тихо, – повторил он отрывисто. И под его взглядом вдруг смолкли разговоры и сделался различим шорох мельчайшей волны. Люди уставились на него почти так же удивленно, как только что смотрели на зверуина. Им не было ясно, почему этот молодой, оборванный, никому не знакомый чужак говорит с ними, как будто имеет власть – но они замолчали, удивленные, и тем самым признали его право распоряжаться.

– Хотите жить – слушайте меня, – сказал он отрывисто. – Там, у косы, стоит столб… «Император скорбит о каждом своем подданном». Кто из вас умеет читать?

Поднялось несколько неуверенных рук.

– Возьмите радужную бумагу. Держите в руках, когда они прилетят. Это единственное, что может вас защитить, они не стреляют, когда видят эту радугу. Они начнут вас обвинять, вы призывайте в свидетели Императора. А ребенок…

Он хотел сказать, что ребенка все равно придется отдать, но осекся. Посмотрел в лицо несчастной женщине и понял, что она уже сломлена, уже готова расстаться с малышом, который вдали от дома станет великим магом. Испытал мгновенное разочарование; что такое жизнь всего селения против жизни единственного – своего – ребенка?!

– Ребенка отдадим, – сказал старейшина, вслух высказывая общее решение. – Кто ты такой, не знаю и знать не желаю, может, тоже посланец от Императора, а может, сопля перелетная! Наши дела до тебя не касаются. Зачем девку забрал? Ее тоже отдать придется, пусть сами судят!

Загудела толпа. Теперь смотрели на девушку, и она прикрыла лицо от этих взглядов – стеснялась слез своих и крови.

Развияр сел прямее, хотя это, казалось, было невозможно. Люди кричали, шептали, сокрушались, злились, но больше боялись; люди, разумеется, легко готовы были отдать одного человека в обмен на благополучие – или хотя бы жизнь – многих. Только молодой мужчина, брат, опять выскочил на середину, сжав кулаки:

– Яску не отдам! Пусть бежит! Она же, она нас всех может… Как того мага! Вообще поселок спалить! Мы ее не удержим…

И он с мольбой посмотрел на сестру, будто ожидая, что она начнет жечь поселок прямо сейчас. Люди притихли и испуганно попятились.

– Ты ведь знал про меня? – тихо спросила девушка.

Брат отвернулся:

– Ну…

– И молчал, – рявкнул старик. – Накликали беду!

– Беда давно пришла, – сказал кто-то сквозь зубы. – Что уж теперь…

– Яска хоть утаилась, – заметил другой голос. – А эта, с дитем своим, разболталась на всю округу, что у нее малой-волшебник… Вот и получай!

– Погоди! – крикнули из толпы. – Если она волшебница, так пусть укроет поселок! Накинет на него такие чары, чтобы не найти!

Предложение было встречено с восторгом. Люди смотрели на девушку, не замечая распухшего носа и слез на ее лице:

– Давай!

– Яска, ну, постарайся!

– Сделай вихри над морем. Сделай шторм, пусть они не долетят!

– Сделаешь? – тихо спросила ее сестра.

Девушка молча сцепила пальцы. Сглотнула, обвела взглядом лица односельчан. Чуть заметно покачала головой:

– Я… не могу. Не умею. Меня никто не учил… Я сама не хотела! Я не могу!

Сделалось тихо.

– А не хотела, надо было тихо сидеть, – сказали в толпе.

– Чего ты вылезла, если не умеешь?

– Теперь всех убьют из-за тебя!

– «Волшебница», ага!

– Чего ты выперлась? Больше всех надо?!

Теперь они злились. Надежда растаяла, всему поселку оставалось ждать возмездия и смотреть в небо.

– Уходи и прячься, – быстро проговорил брат. – Уходи.

– Куда она уйдет? Выдадим ее! Что с нас взять еще?

– Или она не дастся – громами закидает?! – кто-то истерически засмеялся.

– Все равно ее найдут! А так хоть послабление будет и ей, и нам…

Среди этого волнения, крика, ругани, смеха Развияр сидел неподвижно, сдавив пятками бока Лукса, сжав пальцы на его плечах. Зверуин чуть повернул голову, покосился, будто чего-то ожидая.