Дмитрий Трояновский - Наследница проклятого рода. Книга III

Спустя некоторое время выбросившие тело надсмотрщики вернулись, чтобы разнести оставшуюся еду. Из их разговоров Кромфальд понял, что уже завтра корабль должен прибыть в порт Дракентус. Стояло 22 августа 14531 года.

И вновь — беспросветное отчаяние. Умер самый верный из его друзей, а надежда на освобождение, пусть и не подкрепленная каким-либо планом, но все равно согревавшая сердце на протяжении этого жуткого плавания, угасла.

— Как же глупы мы были, что поверили, будто нам дан шанс исправить наши ошибки, совершенные в Зиндерхельце! — думал Кромфальд. — Судьба не может быть такой щедрой, и теперь она жестоко карает нас за то, что мы не воспользовались предоставленной возможностью. Пусть мы, неудачники, сами заслужили это, но ведь из-за нас на бесконечные страдания теперь обречен весь мир!

Прошло много часов, а может и целый день. Тюремщики уже должны была принести ужин, но его все не было. Судя по всему, их начальство решило, что жить заключенным осталось совсем немного и на их кормежку можно больше не тратиться. Странный переполох на корабле, о причинах которого пленник мог только догадываться, давно утих, и теперь Кромфальд слышал лишь мерный шум волн. Замолкли даже шаги стражников по коридору.

Неожиданно он ощутил что-то странное, не передаваемое обычными пятью чувствами. Нечто невероятно знакомое, но в последнее время как будто забытое. Словно во тьме вдруг вспыхнуло трепетное пламя свечи, и теперь оно приближалось, набирая силу, словно желая разгореться ярче солнца. Несколько мгновений спустя Кромфальд понял — рухнул незримый барьер, сдерживающий светлую магию. К нему вновь вернулась способность творить волшебство.

Всё было точь-в-точь как в ее видении — это угольно-черное море под пылающими небесами, этот свет кормовых фонарей, этот ветер, надувающий паруса и развевающий волосы… Нос корабля горделиво рассекает пенные валы, и вот впереди уже виднеются уходящие ввысь острые скалы северного берега Хоргорнского залива.

— Моя дорогая Флиаманта, похоже, что течь, какое-то время назад образовавшаяся в днище, довольно серьезна, и заделать ее на ходу матросы не смогут. И пусть такой корабль, как «Беспощадный» вполне может дотянуть с ней до порта, вам все же лучше будет перебраться на «Черную акулу», — «отец» указал на судно, идущее следом, второе по размеру в их эскадре.

— А не тот ли это корабль, на котором везут заключенных? — спросил Астергон. — Нельзя допустить, чтобы наша властительница подвергалась опасности.

— Никакой угрозы нет, — пояснил Лже-Мельдинар. — Что способны сделать полторы дюжины безоружных, закованных в цепи, полумертвых пленников против нашей непревзойденной охраны?

— Да, конечно, ты прав, — как-то неуверенно подтвердил Астергон.

— Быть может, нам стоит перевезти туда и Дерлфорст? — спросила девушка. — Ведь он также очень ценен.

— Что ж, и это мудро, — отозвался «отец».

— Сэр, похоже, течь имеет магическое происхождение, — сказал один из колдунов, поднимаясь из трюма. — Мы заделали все щели, но вода продолжает поступать внутрь, словно просачиваясь сквозь доски.

— Ладно, собираемся быстрее, — толстяк явно занервничал. — Давайте, шевелитесь, чертовы черепахи! — прикрикнул он на матросов, спускавших на воду восьмивесельную лодку. — Проклятье, а волнение-то сейчас довольно сильное!

Вскоре по сигналу замедлила свой ход «Черная акула», и за дело взялись могучие орки-гребцы. Кроме них, Флиаманты, Мельдинара и Астергона, не выпускавшего из рук щит, в лодке находилось и несколько магов высокого ранга.

— Крен у «Беспощадного» пока совершенно не заметен, — сказал толстяк, когда они преодолели половину пути между кораблями. — Так что за судно и команду я спокоен. Но хотелось бы знать, кто же мог это устроить? — обратился он к волшебникам; те лишь покачали головами.

Сильные волны грозились разбить лодку о борт «Черной акулы», нависавший над головой подобно стене. Сверху скинули веревочную лестницу. Она сразу намокла, ветер мотал ее во все стороны, но для ловкой Флиаманты не составило большого труда взобраться наверх. Зато из уст толстяка Астергона все услышали немало проклятий в адрес океана, шторма и всех на свете морей, штормов, лодок, кораблей и веревочных лестниц вместе взятых, прежде чем, вымокший до нитки, он, наконец, смог выбраться на палубу, как мешок, перевалившись через фальшборт.

— Мое почтение, великая госпожа, — сказал капитан. — На этом корабле-вояке нет достойных Вас апартаментов, но я освобожу для Вас свою каюту, и там Вам, надеюсь, будет вполне уютно.

Девушка проследовала за ним в кормовую надстройку. Низкое помещение, кое-где украшенное грубой резьбой, с простой мебелью, привинченной к полу, было совсем не похоже на настоящие царские покои, устроенные для нее на «Беспощадном».

— А это что? — спросила Флиаманта, указывая на странный предмет, стоящий на круглом столе посередине каюты; он напоминал сделанную из прозрачного стекла восьмиугольную башенку высотой в пятнадцать дюймов с острым шпилем. Внутри нее плавали крупные слегка светящиеся пузыри какой-то серебристой жидкости.

— Нейтрализатор светлой магии, — ответил капитан. — Мы используем их для того, чтобы контролировать пленников-чародеев. — К сожалению, радиус действия даже самых мощных таких артефактов слишком мал, чтобы применять их, к примеру, на поле боя. Но наши лучшие умы сейчас бьются над этой проблемой, и скоро колдуны наших врагов станут совершенно бесполезными в битвах!

— Меня больше беспокоит другое, — заметила девушка. — Сейчас утро 23 августа. До церемонии — меньше дня. А от Дракентуса до Инфероса далеко. Неужели я опоздаю на собственную свадьбу?

— Не следует беспокоиться, твой отец все предусмотрел, поверь! — возразил Астергон. И опять девушке показалось, что его голос звучит как-то неуверенно.

Затем капитан и волшебник покинули каюту, оставив Флиаманту в одиночестве. Первый отправился проверить вахтенных, а толстяк задержался на палубе и некоторое время озирался по сторонам, а потом тихо позвал:

— Хозяин, где вы?

— Я здесь. Ты хочешь что-то сказать? — ответил голос из пустоты. За последние месяцы Астергон привык видеть Остристринора в облике Мельдинара. И, кажется, сам Великий Злой Дух так привык к роли доброго папаши, занятого подготовкой к свадьбе дочери, что стал забывать, кто он на самом деле. И это злило и даже пугало толстяка. Он долго терпел, но, наконец, его прорвало.

— Мне страшно, хозяин.

— Чего ты боишься?

— Мне страшно от того, что я не узнаю Вас. Где Вы — Воскреситель Смаргелла, Демиург Нового Мира, перевернувший весь Нолдерхейм? Простите, но Вы ослеплены. Вы слишком доверяете этой девчонке. А ведь дырка в днище «Беспощадного» — это, наверняка, ее подлые штучки.