Андрей Мартьянов - Наследник

— Вы же говорили, что с собой категорически нельзя брать современные вещи?!

— Сам посуди, что останется от использованных антибиотиков через тысячу двести лет? Я имел в виду крупные предметы созданные из материалов не распадающихся со временем. Люда не забиралась дальше Хольмгарда, где-то неподалеку от Двери, возле одной из речных заводей она хранила лодку-долбленку, если найдешь — пригодится, такие лодки могут храниться длительное время и почти не гниют.

— Хольмгард? — охнул Славик. — Новгород? Даже по нынешним понятиям не ближний свет. Я так понимаю, время натой стороне течет параллельно нашему? День здесь, день там?

— Да. Иначе получился бы странный парадокс, та реальность «догнала» бы нашу и Дверь в итоге исчезла. Что-то вроде интерференции, наложения... Разница в годах, месяцах и днях между «здесь» и «там» всегда одинаковая, в твоем случае — тысяча сто сорок семь лет и еще примерно полгода. Запомни накрепко: Двери изредка имеют свойство «закрываться», аргусы называют это «слепыми периодами», и если ты вдруг окажешься по ту сторону, придется или ждать несколько месяцев, или искать другую червоточину, чтобы вернуться. В семидесятых годах я упустил время, а ближайшая открытая Дверь находилась в Кракове — я не испытал никакого удовольствия, добираясь из Мюнхена в столицу Речи Посполитой. Тридцатилетняя война, эпоха страшненькая.

— Вы тоже приключались от души? Не один Эрхард Рольф герой сообщества аргусов?

— Есть разница между шестью с половиной сотнями километров до Кракова и почти восемью тысячами накрученными Рольфом по земле и по морю во времена, когда Цезарь и Христос еще не родились? Люда Кейлин ограничивалась близлежащим Новгородом, и это вполне нормально — женщине куда тяжелее путешествовать, особенно в мире, где верховодят мужчины. Ее хранила репутация ведьмы, убьешь колдунью, получишь проклятие. Эту аксиому что финны, что скандинавы с приладожскими кривичами затвердили наизусть, поскольку у них там есть настоящие ведьмы. Скорее всего именно у них Людочка купила амулеты, оставленные для тебя в банке. Отнесись к этим предметам серьезно и не потеряй — возможно, в критический момент они спасут тебе жизнь...

Последовав рекомендации Гончарова Славик предпочел на вокзал не ехать и торжественную встречу не устраивать — не дитя малое, сам доберется. Владимир Платонович в свою очередь не торопился. «Николаевский экспресс» прибыл в Петербург без опоздания, в семь утра, высокий господин в бежевом пальто, с зонтиком и кейсом прошел через главный зал Московского вокзала, на площади Восстания зашел в «Идеальную чашку», заказал двойной капуччино и фруктовое пирожное. Столик выбрал так, чтобы видеть, что происходит за широкими окнами — отсюда просматривались площадь, тротуар у фасада гостиницы «Октябрьская» и пешеходный переход через Невский.

Ничего подозрительного. Пассажиры прибывающих через каждые пятнадцать минут поездов спешат к желтоватой «шайбе» метро, раскатывают троллейбусы, много автомобилей, вскоре начнут образовываться утренние пробки. Возле входа в кафе задержался неопрятного вида гражданин, обследовал мусорную урну и отправился дальше. Однако, следует быть осмотрительным.

Сколько в России стоит такси отсюда до Мойки? Славик, как абориген, предупреждал, что ловить именно такси ни в коем случае нельзя — обдерут как липку, тем более иностранца. Проше отойти в сторону от вокзала, например на Суворовский, и поднять руку. Так и сделаем. Но первые две машины нужно пропустить и поехать на третьей.

Третьей оказался крошечный «Фольксваген-гольф», за рулем совсем молодой белобрысый парнишка. Услышав предложенную Гончаровым цену в пятьсот рублей согласился не раздумывая. Рванул в объезд, через Лиговку, и далее на Загородный. Матерился через слово — пробки, знаки повешены хер знает как, по городу не проехать, теперь еще снег пошел, сплошная каша на дорогах, убирают плохо...

Гончаров успокоился окончательно. Этот непосредственный молодой человек не может иметь отношения к Грау.

— Эй, дядя, а деньги?

— Простите, — поморщился Гончаров, готовый захлопнуть дверь остановившейся напротив арки двора машины. — Вот тысяча.

— У меня сдачи нет!

— Берите тысячу, мне не жалко.

— Спасибо, дядя! Бывай!

Перед тем, как зайти в неосвещенную подворотню Владимир Платонович сделал необычное: передвинул на рукояти зонта-трости серебристый рычажок. Внутри зонта тихо щелкнуло, на темном наконечнике блеснула узкая полоска металла.

Под аркой и во дворе никого не было, за исключением грустного таджика в сине-зеленой униформе дворника, метущего снег у дальней парадной. Гончаров уверенно нажал кнопку домофона с номером квартиры, дождался ответа, запищал электронный замок.

Подняться он успел только на первый лестничный пролет.

Глава седьмая

УБИЙСТВО НА УЛИЦЕ МОРГ

— ...Он был другом моей бабушки, умершей этой осенью, — заученно твердил Славик. — Поэтому жил на квартире, а не в гостинице. Не могу же я выгнать знакомого человека из дому?

— Хорошо, — кивнул усталый следователь, и недовольно посмотрел на чашку с остывающим кофе. За два с лишним часа проведенные в квартире Славика и непосредственно на месте преступления он выдул больше литра крепчайшего напитка — Алёна постаралась, обеспечив самым естественным из энергетиков всю бригаду следаков-криминалистов. — Зачем по-вашему Гончаров ездил в Москву?

— Повторяю: он сказал, что у него дела, бизнес. Гончаров предприниматель, сеть аптек в ФРГ.

— Странный багаж у аптекаря, — покачал головой следователь, успевший осмотреть вещи Владимира Платоновича. — Холодное оружие...

— Это подарок Славику на Новый год, — вмешалась Алёна. — Слава увлекается исторической реконструкцией, по-моему ничего странного в этом нет. В Питере полным-полно исторических клубов, документы на багаж в полном порядке — вы же проверяли.

— Кого из друзей-знакомых Гончарова в России вы знаете? Любые упоминания, обмолвки?

— Никого, клянусь вам! Меня бизнес-дела бабушкиного приятеля не касались. Я токарь, а не фармацевт.

— Раньше вы часто виделись?

— Он приезжал в гости к Людмиле Кейлин, иногда виделись, — Славик знал, что опровергнуть его слова невозможно. Лгать надо умело и только тогда, когда ты уверен в непроверяемости лжи. — Последний раз около четырех лет назад.

— Переписывались, лично дружили? Вы ездили к нему в гости, в Мюнхен?

— Нет, не ездил.

— Тогда как можно объяснить столь дорогие подарки? — следак указал взглядом на черные контейнеры с «обеспечением» аргуса.