Галина Романова - Одинокий орк

— Что? — Демоны закачались, их серые туши пошли мелкими трещинами, как морщинами. — Ты смеешь нам приказывать?

— Смею! — воскликнул Брехт. — А ну живо назад!

— Попробуй заставить!

Камлание дяди Брехт наблюдал не раз — шаманы никогда не прячут свое искусство от зрителей. А некоторые обряды вообще нельзя проводить, если рядом нет посторонних. Так что, как оно выглядит со стороны, любой орк мало-мальски знает. И сейчас племянник, подражая дяде, вскрикнул гортанным голосом и высоко подпрыгнул, ухитрившись в воздухе крутнуться вокруг своей оси. А приземлившись, зашелся в диком танце, подпрыгивая, извиваясь и размахивая руками. Что-то заодно полагалось выкрикивать — какие-то заклинания, — но, не будучи учеником шамана, Брехт, разумеется, их не знал.

Демоны какое-то время внимательно наблюдали за ним, а потом хором взревели и сорвались с места…

Но наткнулись на что-то невидимое, повисшее в воздухе, и были отброшены назад. Отчаянный вопль, полный негодования и боли, сотряс горы, породив эхо. От неожиданности Брехт остановился, во все глаза глядя на барахтающихся друг на дружке демонов.

— Ну держись! Шаман! Доберемся мы до тебя! Ну погоди! — слышались их голоса.

По уму, он должен что-то делать, но Брехт сейчас просто стоял и смотрел на то, как демоны выпрямляются и надвигаются на него.

— Прочь! — крикнул он, когда они почти нависли над ним. — Возвращайтесь назад! Под землю! Туда, где вам и место!

— Мы вернемся, — как-то слишком быстро согласились демоны, — но ты пойдешь с нами.

Что в его неумелом камлании пошло не так, выяснять времени не было — не так пошло решительно все! — но надо было действовать. И Брехт атаковал.

Талгат сверкнул в воздухе и обрушился на ближайшего демона, который от неожиданности присел и отпрянул. Высеченного снопа искр хватило бы на то, чтобы устроить небольшой лесной пожар. Но сама мысль о том, что какая-то козявка будет кидаться с оружием на горного демона — с простым и даже не зачарованным талгатом! — так ошеломила этих тварей, что они в первый миг попятились. Ободренный, Брехт усилил натиск, размахивая талгатом направо и налево и продолжая теснить демонов.

— Прочь! — рычал он, лупя по их телам. — Пошли прочь и не смейте возвр-ращаться!

— Мы уйдем! Уйдем! — завывали демоны, пытаясь отбиться от него лапами. — И заберем тебя с собой!

— Нет! — воскликнул он, почувствовав прикосновение горячих липких конечностей.

— Тогда дай нам откуп! Дай нам…

А ведь верно! Тот мальчишка в сказке что-то такое дал случайно выпущенному демону, и тот оставил его в покое. Но что? Ведь не золото и драгоценные камни! Что? Что?

— Подходите и берите! — заорал он, отпрыгнув назад и встав в боевую стойку. — Если сумеете взять! Ну? Кто смелый?

Он не знал, есть ли у него что-то, что заинтересует демонов настолько, что они в обмен на «это» согласятся оставить мир в покое, но, видимо, сами демоны знали все намного лучше. Потому что в следующий миг накинулись на него всей толпой.

Брехт закричал, отчаянно отбиваясь талгатом и пытаясь стряхнуть с себя липкие объятия, но теперь уже сталь не пугала порождения Бездны. Сталь отскакивала от их тел, не причиняя вреда. А его самого уже хватали и тянули во все стороны холодные когтистые конечности.

«Душу, — понял он. — Демоны возьмут душу! Но моя душа отравлена начинающимся безумием. По вкусу ли горным демонам такая душа? Или они отравятся ею?»

— Вы — порождение Бездны, — прорычал он, — вы — бездушные дети скал. Идите и возьмите мою душу! Но потом не смейте утверждать, что она пришлась вам не по вкусу!

Липкие горячие конечности, словно присоски огромных пиявок, вцепились в его тело, а совсем близко от своего лица Брехт увидел чужие глаза, в которых светилось нечто, чему он не смог подобрать названия. И огонь из этих глаз заструился к нему, выжигая все на своем пути. Впившись взглядом в эти глаза, Брехт одним усилием воли снял все внутренние преграды, устремившись им навстречу.

Огонь охватил его изнутри, в то время как тело начало коченеть, словно его вморозило в ледяную глыбу. И в этом огне, корчась, загорелись воспоминания.

Мать — раздавленная заботами о многочисленных детях и разом поникшая и постаревшая, когда поняла, что из всех сыновей у нее остался один Брехт…

Отец — не обращавший на младшего отпрыска никакого внимания, поскольку был вечно занят…

Старшие братья — за которыми он тянулся и которым отчаянно завидовал, даже когда тем пришлось погибнуть на полях сражений…

Старшие сестры — и робкое внимание подростка, который исподтишка подсматривал за зрелыми девушками, впервые ощущая влечение…

Осиротевшие племянники — дети двух старших братьев — и младенец, который родился у овдовевшей снохи уже после того, как она узнала о смерти мужа…

Дядя-шаман…

Друзья детства…

Первая любовь… А она вообще у него была или та светловолосая шаманка — она и есть?..

…Его не взяли на войну, хотя он просился в ополчение и являлся совершеннолетним, потому что он остался младшим, а закон орков запрещает забирать на войну всех сыновей… Но воевать все равно хотелось, поэтому он и переселился в числе других на запад, в завоеванные земли, чтобы доказать себе и всем остальным…

Что доказывать?

Кому?

И зачем?

Надо ли вообще что-то доказывать или нужно просто жить?

— Жи-и-и-ить…

Насытившиеся горные демоны попятились, оставляя на камнях неподвижное холодное тело.

Стемнело быстро и резко — только что они спускались по каменистому склону, и все было прекрасно видно, а потом вдруг, решив отдохнуть, внезапно обнаружили, что их окружил ночной мрак. И лишь десяток крупных звезд на небе как-то разгонял сгустившуюся темноту.

— Ох. — Сорка без сил опустилась на камень, обнимая мешок со своими вещами. — Льор, что нам делать?

Юноша стоял, озираясь по сторонам. Ему уже мерещились всякие неведомые твари, которые только и ждут, чтобы запустить зубы и когти в его тело, разрывая на части.

— Не знаю, — пробормотал он.

— Я боюсь. — Девушка с тревогой оглянулась назад. — Как думаешь, Брехт выживет?

— Я не знаю, — повторил юноша, кусая губы. Когда рядом был орк, суровый, в чем-то жестокий, но такой надежный, он ощущал себя в безопасности и даже чувствовал себя смелым. А теперь кругом снова одни враги. Как странно! Точно так же, или почти так, выглядели те орки, которые напали на мирную повозку странствующих артистов. Метатель ножей Янсор попытался оказать сопротивление и был безжалостно убит. С остальными обошлись гораздо мягче, даже не стали насиловать младшую сестру Льора, девочку-подростка. Но все равно — долгий путь в рабском ошейнике, потом перепродажа его какому-то человеку, затем торги в Ирматуле и судьба служить для развлечения людей — то на подмостках, то в постелях богатых извращенцев… Всему виной были орки. Соплеменники того, кто однажды назвал его младшим братом. И кого ему было очень страшно потерять.