Дмитрий Казаков - Солнце цвета крови

– Мы приветствуем смельчаков, не побоявшихся дальнего пути. – Во втором голосе, женском, тоже звучала Сила, но иная. Мягкая, журчащая, как вода, которая дарит жизнь всему, но которая способна эту жизнь и отнять.

Этот голос заставил Ивара прийти в себя. Он обнаружил, что шагает к трону словно зачарованный, и в испуге скосил глаза на соратников. Те также недоуменно оглядывались, на лице Арнвида застыл стыд.

– Не стоит переживать, почтенный друид, – усмехнулась сидящая на троне женщина – словно ручеек запрыгал по камням. Глаза ее светились зеленью глубокого моря, а волосы струились до земли тяжелыми темными волнами. – Нашей силе не сможет противостоять ни один человек…

– Это мы еще посмотрим, – жестко бросил Хаук.

– Ты смел, человек с севера, – вновь улыбнулся Оберон. – Подойдите ближе. Не кричать же нам с вами через весь зал?

Пока они шли, Ивар разглядывал толпу, клубящуюся вокруг трона. Кого тут только не было: создания настолько прекрасные, что от одного вида их захватывало дух, соседствовали с существами, способными привидеться лишь в ночном кошмаре. Были похожие на людей, но отличающиеся от них маленькой деталью – хвостом, заостренными ушами или заросшим шерстью лицом. Стремительными молниями носились крошечные человечки, снабженные крыльями, похожими на стрекозиные.

Все это сборище гудело, шуршало и переговаривалось, откровенно глазея на чужаков.

А справа от Оберона, на месте советника, стоял, невозмутимо щуря темные глаза, не кто иной, как Мерлин. Лицо его было непроницаемым, но руки, сошедшиеся на толстом дубовом посохе, чуть заметно подрагивали.

– И этот здесь, – пробормотал Арнвид едва слышно, – значит, легкой жизни не жди.

– А ты ее ждал? – поинтересовался Нерейд с улыбкой. – Тогда надо было дома оставаться, возле теплой печки!

– Достаточно, доблестные воины. – Могучий голос Оберона легко перекрыл весь шум, и викинги послушно остановились. – Поведайте, зачем проделали вы столь опасный путь, с какой целью прибыли к моему двору?

– Конунг Фэйрилэнда! – Слова Хаука звучали чужеродно и слабо в этом огромном зале, где все было сделано не людьми и не для людей. – Мы прибыли к тебе, связанные обетом доставить в Камелот волшебный котел Ундри, украшенный изумрудами и еще какой-то ерундой. Впрочем, украшения нам не нужны. Только сам котел.

На прекрасном лице Титании появилась изумленная улыбка. Оберон молчал, но в глазах его, которые поминутно меняли цвет, становясь то белыми, то серыми, то синими, словно море, блистало грозное веселье.

– Ундри? – сказал он наконец и махнул рукой. Под сводами грохнуло, и точно упала невидимая завеса: в воздухе повис, рассыпая искры, большой, шириной с добрую бочку, котел. На боках его золотилась гравировка, и зелеными глазами подмигивали изумруды, самый крупный из которых был величиной с кулак. – Вы хотите забрать его?

– Да, конунг, – подтвердил Хаук. – С твоего позволения…

– Вы знаете, что люди лишались здесь жизни за меньшее? – спросила Титания.

– Нет, – честно ответил Хаук. – Но если вы вздумаете лишить жизни нас, то это вам дорого обойдется. – Он паскуднейшим образом ухмыльнулся и демонстративно взялся за меч.

– Я вижу. – Оберон покачал головой. – Но вы просите очень многого. Мы должны посоветоваться.

И владыка Страны Чар склонил голову к стоящему неподвижно Мерлину. Тот сразу ожил, принялся что-то шептать, размахивая длинными, похожими на сучья руками.

Кари неожиданно вздохнул, повернулся к Хауку:

– Конунг, вон видишь того, в шляпе? – И огромная ручища поднялась, указывая на невысокого толстого фэйри, чье лицо украшал огромный синяк, а глаза злобно блестели. – Это тот самый, которого я в замке Эбраук об стены поколотил.

– Судя по довольной роже, успел наябедничать, – хмыкнул Нерейд.

Оберон продолжал совещаться с Мерлином, а Ивар от нечего делать все разглядывал королевскую свиту. Вьющийся вокруг трона маленький летун показался ему неожиданно знакомым, а ехидный смешок, вырвавшийся из маленького рта, заставил молодого викинга вздрогнуть.

Точно такой же он слышал в Камелоте, на пиру у короля Артура. Из глухой стены.

Соглядатай! Глаза и уши Оберона в мире людей.

И тут же Ивар вздрогнул вторично, столкнувшись с открытым, чистым, полным искренней ненависти взглядом. Высокая, статная женщина, чем-то похожая на Эттарду, смотрела на викингов так, словно они изнасиловали ее малолетнюю дочь, а единственного сына убили, после чего поджарили на костре и съели…

Стоять под прицелом темных, точно озерные глубины, глаз было неуютно. По коже бежала дрожь, похожая на ту, что бывает, когда входишь в очень холодную воду. А на поясе женщины, чужеродный, словно снежный сугроб посреди цветущего луга, висел длинный меч в простых кожаных ножнах. На рукояти матово блестел выпуклый прозрачный камень, похожий на застывшую слезу.

– Конунг Хаук, слушай меня! – Оберон смотрел прямо на викингов, веселье исчезло из его глаз, в этот момент алых, точно пламя заката. Голос повелителя фэйри звучал грозно, в нем чувствовался свист приближающегося урагана. – Все без исключения говорят о том, что я должен просто убить тебя.

Лицо конунга не изменилось, лишь глаза посветлели, налились мертвенным, белым холодом.

– И друид Мерлин, чья мудрость превыше неба, и лучший из наших лазутчиков Ваниэль, – мелкий летун сделал в воздухе круг, – и Четырежды Почетный Хобгоблин Калибан, – носатый толстяк, не так давно познакомившийся с кулаками Кари, злобно осклабился, – и даже фея Вивиан, Владычица Озера.

Ненависть в глубине темных глаз женщины не исчезла, лишь едва заметно колыхнулся меч на ее поясе.

Оберон замолчал, впившись взглядом в каменное лицо Хаука.

– Этой-то чего от нас надо? – изумленно прошептал Вемунд. – Чем мы ее обидели?

– Ее саму – ничем, – тихо ответил Арнвид, – а вот ее воспитаннику, белобрысому Ланселоту, не раз дорожку перебегали. Вот она и злится…

– Я счастлив, – бескровные губы конунга разлепились, рождая слова, которые свободно разносились по огромному залу, где вдруг стало очень тихо, – что нажил себе врагов не только в мире людей, но и здесь! Такое удается далеко не каждому! Поступай как хочешь, правитель, но помни: мы будем сражаться, даже если против нас выступят все фэйри!

– Не сомневаюсь! – Монолит лица правителя Страны Чар рассекла трещина усмешки. – Но если бы меня попросил о твоей смерти кто-либо один или двое, даже это не удержало бы меня. Но сразу четверо! Ты слишком необычный человек, чтобы вот так просто убить тебя…

Мерлин скривился, как от сильной боли, крылатый Ваниэль от обиды чуть не врезался в стену. Четырежды Почетный Хобгоблин выглядел так, словно его заставили вылизывать пол, а лицо Владычицы Озера на мгновение исказила дикая ярость.