Павел Корнев - Черный полдень

– Что делать собираешься? – участливо заглянул мне в глаза торговец.

– Не знаю, – ссутулился я, уловив в голосе старого знакомого нотки фальшивого сочувствия. Наплевать ему и на меня, и на мои планы.

Он подставил, как пить дать, он. Ну и как быть? Не дело такие подлянки безнаказанными оставлять. Тем более расквитаться сейчас проще простого: на ходу вытаскивая нож, качнуться к торговцу, ткнуть под ребра и завалить на телохранителя – дело техники…

Да только нельзя так. Неправильно это. Не по-людски. Пусть он меня непонятно зачем подставил, но все же я ему жизнью обязан. Ведь когда по собственной дурости в прогулку «до стены» отправился, именно он чекушку сунул и выждать время посоветовал. Не знаю, что мне тогда больше помогло: совет или водка. Но до стены я дополз, и это главное. А ведь когда луч прожектора совсем рядом прошел, чуть не запаниковал…

И пусть жизнями племянников Гиоргадзе этот должок погашен, не та это цена, совсем не та. Зато теперь мы точно в расчете. Тогда – спас, теперь – под монастырь подвел. Дебет с кредитом сошелся. Начинать отношения с чистого листа будем…

– Тебя подвезти?

– Нет, спасибо, сам добегу, – отказался я. – Не буду ваше время отнимать…

– Счастливо, – кивнул заметивший мою странную задумчивость торговец.

Я выскочил за дверь – ветер сразу же швырнул в лицо пригоршню снега. Посильнее натянув шапочку, ссутулился и заспешил прочь от двухэтажки. Не думаю, что кто-то остановить попробует, но чем раньше район валькирий покину, тем лучше. Мне на сегодня приключений с лихвой хватит. Да и внутри все кипит, как бы не передумать да не вернуться с Яном Карловичем разборки наводить. Ведь что непонятно – зачем ему это все? Зачем?

– Закурить будет? – От стены дома навстречу мне отделилась тень, и тут же сзади послышался хруст снега под ногами зашедшего со спины человека. Блин, и место-то, как на грех, глухое – до Красного проспекта всего ничего не дошел. Хотя почему – на грех? Наоборот – очень подходящее место. Хоть из пушки стреляй, никто не услышит. Да и трупы только по весне оттают…

– Мэн, ты чё, в натуре, в шары долбишься? – узнал вдруг я заступившего мне дорогу плечистого, но невысокого парня в драной фуфайке и немного расслабился.

– Лед? – удивился прищурившийся альбинос. – Ну ты и отъел будку!

– Привет, – повернулся я к подошедшему сзади Жуку – худощавому парнишке в не по погоде легком кашемировом пальто и облезшей собачьей шапке. – Чё стоим, кого ждем?

– Отлить зашли, – вышел из подворотни, на ходу застегивавший ширинку Кузьма, который в этой шайке-лейке был за главного. Оно и неудивительно: он и здоровьем обижен не был – только самую чуточку похлипче Маньяка, – и соображаловка работала – будь здоров. Хоть и любил тупым быком иной раз прикинуться. – Ты чего не спишь еще?

– Дела, – пожал протянутую руку я. – Да и спать особо негде пока.

– Пошли к нам в камору, – без задней мысли предложил Мэн, но сразу же уставился на компаньонов. – Или мы пока гуляем?

– Тут, Лед, такое дело… – замялся Кузьма. – Мы в поиске наличности. Как лазурное солнце взойдет, чтобы из норы уже не высовываться…

– Это правильно, – кивнул я и зашарил по карманам. Хрен с ним, с Салаватом. Если что – сторгуюсь как-нибудь. Да и не должен он дорого за один укол зарядить. – У меня пятерка.

– Пошли, – сграбастав монету, Кузьма выудил из кармана пачку смятых стодолларовых банкнот и передал все деньги Маньяку. – Мэн, беги до лавки, затарься.

– Жук, пошли, – зашагал к выходу из проулка альбинос.

– А чего я? Сам сходи, – отказался парень.

– Пошли, донести поможешь, – остановился Маньяк.

– Иди, – распорядился Кузьма, и насупившийся парень поплелся вслед за приятелем.

– Где камора у вас? – поинтересовался я, когда мы нырнули в подворотню и прошли напрямик через заметенный снегом и давно не чищенный двор.

– Да тут неподалеку, – указал на едва проглядывавший в снежной пелене темный силуэт соседней девятиэтажки Кузьма. – Клоповник помнишь? Хозяин умер…

– В курсе, – кивнул я.

– Ну вот, теперь мы там обитаем. – Подняв воротник дубленки, Кузьма замолчал и только когда по заснеженной лестнице спустился в подвал и достал ключи, ухмыльнулся. – Не боись, еще лучше, чем было…

– Да мне лишь бы тепло, – честно признался я, пытаясь разглядеть терявшееся в темноте помещение. А с другой стороны – что тут рассматривать? Подвал, он и в Африке подвал. Длинный, узкий, потолок ощутимо на макушку давит, везде водопроводные трубы тянутся и обрывки кабелей свисают.

– Печка есть. – Несколько раз щелкнув колесиком бензиновой зажигалки, Кузьма все же запалил оставленную у самого входа лампаду, и по стенам забегали причудливые тени. – Да ты проходи, мы там дальше устроились…

В задней комнатке, в которой раньше располагалась кухня, и в самом деле оказалось очень даже неплохо. Пол застелен каким-то шкурами, на лежаках одеяла. Посреди, на жестяном листе буржуйка. Стены вагонкой обшиты.

Разувшись, я уселся на один из лежаков и посмотрел на трубу, уходившую от буржуйки в стену.

– Не дымит?

– Обижаешь! – Кузьма закрыл дверь, скинул дубленку прямо на пол и поставил лампаду на полку. – Мы трубу прямо в вентиляционную шахту вывели. Тяга – будь здоров.

Парень опустился на корточки и начал закидывать в буржуйку сложенные рядом с ней в небольшую поленницу дрова.

Я расстегнул фуфайку – в подвале оказалось неожиданно жарко.

– Ну и как оно?

– Да все потихоньку, помаленьку, – раздул угли Кузьма. – Сам как?

– Примерно так же.

Хлопнула входная дверь, послышались голоса громко споривших Маньяка и Жука. Вскоре разгоряченные парни зашли в комнату и передали Кузьме два туго набитых пластиковых пакета.

– Ты представляешь, этот выхухоль, – ткнул пальцем в Жука альбинос, – горилку взял, а она в полтора раза водки дороже!

– Ты видел, какая там водка? – запальчиво замахал руками худощавый парнишка. – Да ее на промзоне из спирта технического разливают!

– Да какая разница? Из спирта же! – заорал в ответ Маньяк. – На ноль-пять больше выходило!

– Засохните. – Кузьма свернул с вытащенной из пакета бутылки пробку. – Тащите стаканы, надо встречу отметить.

– Подожди, хоть закусь построгаю, – начал Маньяк выкладывать на покосившийся столик на колесиках припасы.

– Сыграем? – Жук свернул кашемировое пальто и зашвырнул в угол, потом запалил еще одну лампаду и достал колоду карт.

– Обожди. – Кузьма сунул ему стакан с горилкой и протянул мне железную кружку. – Лед, хватай закуску.

– За встречу! – произнес Мэн и, выпив, сразу же зажевал горбушкой черного хлеба. – Хорошо пошла.