Владимир Пекальчук - Нелегал

Подъехав на место, авторитет достал из наплечной кобуры пистолет и проверил магазин. Не то чтоб он собирался вступать в перестрелку, просто старая привычка. Как говорили самураи, даже если меч понадобится лишь один раз за всю жизнь, его надо носить с собой каждый день.

Улица, чтоб не сказать улочка, узкая, тихая, безлюдная. Дома по большей части неброские, оно и понятно. У кого есть деньги — живет не в Коломягах, а если и в Коломягах — то уж точно не на этой улице. Болотце, одним словом. Хорошее место, если залечь надо, да только Ломщик и тут от смерти не укрылся.

В этот момент из–за угла показался небольшой микроавтобус без окон, со строгой надписью на борту — «Дератизация». И номер телефона — его, Ледокола, запасной номер, просто на всякий случай, если какому прохожему вдруг захочется от крыс избавиться. Фургончик с ненастоящим или не отвечающим номером у дома мог бы навести рядового обывателя на подозрения, а так… если кто и позвонит, Ледокол заломит такую цену, что любой лох тот же час возлюбит крыс своих. И все шито–крыто.

Фургончик остановился у дома Ломщика, из него появились трое в костюмах химзащиты, с баллонами на спине и в респираторах западного образца. Ни дать ни взять честные труженики на ниве избавления населения от грызунов.

Авторитет не смог сдержать улыбку. Отличный план и отличная маскировка. Пока чертов «прокейн» в гостях, средь бела дня к нему в дом, не боясь никакого яда, входят «дератизаторы», ищут снежок… если находят — хорошо, по–тихому сваливают. Ледокол звонит Ибрагиму и сообщает, что дело в шляпе, и дальше уже пусть он марается, наказывая редиску. Если не находят… тогда, как ни крути, придется устроить с типком рандеву на троих: он, Ледокол и паяльник. Ну и еще Леший, чтобы паяльником орудовать.

Авторитет обменялся взглядами с Толстопузом и незаметно кивнул, давая добро на начало операции. «Дератизаторы» вошли в калитку, пропав из его поля зрения. Ограда из листового металла высока, а Ледокол — коренаст и приземист. Но на такой случай у него есть мобильник, а высокий забор весьма на руку: скроет от посторонних глаз манипуляции у двери дома, заглянуть через него может только высокий человек вроде Лешего, и то поднявшись на цыпочки.

Набрав номер Толстопуза, он приложил телефон к уху:

— Ща входим, — доложил тот, — вот только Саркисян замок починит.

Минуты потянулись медленно. Ледокол хорошо слышал, как возится с замком Саркисян, позвякивая инструментами.

— Ну что так долго возитесь? — нетерпеливо сказал он минуты через три.

— Да вот, что–то не ладится… Сарик, в чем дело–то?

Голос взломщика прозвучал тихо, но Ледокол расслышал его:

— Да бля буду, замок открыт… Смотри вот, до упора провернул, видишь, тут язычка нету? Открыт замок.

— Дерни посильнее, — скомандовал Толстопуз, в трубке послышалась возня, потом голос Саркисяна: — говорю же, не открывается… Изнутри закрыта… на шпингалет или еще что… Это… Толстый, слышь, мне чет хреново…

— Отбой! — приказал Ледокол, — Толстопуз, тащи Саркисяна в фургон! А Костян пусть соберет инструменты и заметет следы! И сваливайте! Фокус не удался, фокусник был пьян…

А сам подумал, что очень кстати взял на дело Лекаря, который сейчас сидит в микроавтобусе и готовится откачивать пациента.

Из соседнего дома возле того места, где стоял у своей машины авторитет, вышла женщина средних лет с хозяйственной сумкой. Когда калитка на другой стороне улицы открылась, выпуская Толстопуза, почти что тащившего на себе едва переставляющего ноги медвежатника, тетка остановилась, глядя на них, и недоуменно спросила:

— Что тут произошло?

— А то я знаю? — пожал в ответ плечами Ледокол, — дератизатор, видимо, отравился. Может, маску надел плохо, может, просто бухой. Дурак за что ни возьмется — все ему боком вылезет.

***

После десерта с легким вином беседа за столом слегка оживилась, но Марго снова выручила Тирра, уведя его из–за стола со словами:

— Теодор, идем, я покажу тебе папину коллекцию холодного оружия.

Маг моментально сообразил, что в мире, где воюют пистолетами и пушками, мечи и кинжалы, скорее всего, вышли из употребления, коллекционирование оружия наверняка является чем–то сродни престижной моды, стало быть, хозяин дома ею наверняка гордится.

— О, это всегда с радостью, — согласился Тирр, встал из–за стола, поблагодарив за угощение и отпустив пару тонких комплиментов насчет превосходной готовки, и пошел следом за Марго.

Оружейная комната оказалась во всем доме единственной комнатой с окнами, забранными решеткой. Видимо, коллекция имеет большую ценность, или же в комнате, помимо оружия, еще и тайник спрятан.

Арсенал, к удивлению мага, подобрался какой–то не очень впечатляющий. Несколько алебард и копий на стенах — типично человеческое оружие. И видок не больно презентабельный, и материал — с виду сталь сталью, не особо качественная, на некоторых еще и следы выведенной ржавчины.

Марго, заметив скепсис на его лице, пояснила:

— Ценность тут как бы не в качестве оружия как такового, а в происхождении его. Все это, в основном, вещи, которым триста–четыреста лет, а вот этой алебарде — все шестьсот. Культурные ценности.

На расставленных вдоль стен витринах под стеклом покоились мечи и сабли. Качество большинства из них было под стать оружию на стенах: грубые, неискусно сработанные поделки неискусных людских оружейников. Попался, правда, широкий, добротный палаш, несколько неуклюжий на вкус Тирра, но в хорошем состоянии и с рукоятью, отдаленно напоминающей рукоять его собственной сабли, и довольно изящная, хорошим мастером выкованная шпага.

— Неплохое оружие, — отметил маг, — заточка, правда, недостаточно хороша. Выправить бы клинок да отполировать…

— Так дело в том, что ее точили в последний раз лет триста назад, — донесся от двери голос Николая Михайловича, — и с тех пор шпага лежала в чулане, завернутая в тряпицу, среди разного хлама. Просто чудо, что она так хорошо сохранилась. Словно три столетия промелькнули одним днем. И если ее сейчас наточить… дух веков улетучится.

— Понимаю, — кивнул Тирр, — но меня научили видеть в оружии прежде всего оружие. Я и сам храню саблю своего отца, больше как память, поскольку в клинках, как вы знаете, не нуждаюсь. Но если однажды мне понадобится нечто более действенное, нежели мои руки — она послужит мне так же, как служила моему отцу. Так, как и должно служить оружие.

— Хорошо сказано, Теодор. Может быть, вы оцените вот это, — Николай Михайлович указал на слегка изогнутое оружие, занимающее на горизонтальной подставке центральное место и в комнате, и, видимо, в самой коллекции.