Марина Ефиминюк - Берегиня Иансы

– Ой, а что это у тебя? – Дарья ткнула пальцем в поблескивающий браслет.

– Да так, безделица одна. – Я быстро натянула порты, прикрывая украшение.

– Выглядит дорогим. – Кухарка отчаянно делала вид, что ей совсем нелюбопытно.

– Только выглядит.

Алевтина сильно стеснялась своей наготы. Она краснела и жалась. На ее спине были заметны рубцы от плетки. Видно, правда несладко жилось ей у сектантов, что сбежала в неизвестность с первыми встречными. Дрожа всем телом, девушка натянула грязную исподнюю рубаху, и та моментально облепила ее, обрисовывая худенькую фигурку.

За все это время Савков с Давидывым успели развести костерок и уже ожидали нас. Выглядели оба хмурыми, нервозная веселость погони уступила место усталости. Увидев нас, Денис поднял за крыло большую птицу, ее голова безвольно свисала на сломанной шее.

– Вот, готовьте обед! – Обращаясь к Дарье, он бросил дичь нам под ноги.

Мертвая птица шлепнулась на траву, и внутри у нее что-то звучно лопнуло, подобно надутому пузырю.

– Я не умею готовить, – с непередаваемым чувством собственного достоинства отозвалась женщина и брезгливо оттолкнула потенциальное жаркое носком туфли обратно к Денису.

– Ты же кухагка! – вылупился Давидыв, раззявив рот от изумления.

– Распорядительница кухни – прошу не путать, – учительским тоном заявила та, усаживаясь на пенек подальше от дыма костра, и расправила грязную юбку с обтрепанным краем.

– А кто же будет готовить? – В ясных голубых глазах Дениса скользнуло недоумение.

– На меня не смотри, – быстро замахала я лаптем. – Для меня еда – это то, что в котелке.

– Аля? – Давидыв вид имел весьма жалкий.

Девушка нагнулась, двумя пальчиками подняла птичку за крыло, втянула курносым носиком запах дичи и покачала головой:

– До готовки меня не допускали. Но я могу попробовать…

Давидыва перекосило от ужаса.

– Придется тебе, Денис, справляться самому, – хохотнула я уже в предвкушении сытного обеда.

– Но я же коголь! – обратился Денис за поддержкой к Савкову.

Николай лишь развел руками, приглашая приступить к общипыванию. От птицы подозрительно попахивало жасминовым следом колдовства.

– В каком смысле король? – зашептала мне в ухо Алевтина.

– В самом прямом, – отозвалась я равнодушно. Вокруг Дениса летали перья, а лицо покрылось испариной от усердия. – Он, конечно, приукрасил слегка. В Окии короля больше нет. Он Глава Совета Окской Магической республики. А Николай, кстати сказать, Главный маг Объединенного королевства.

– Брешешь! – ляпнула Аля, уставившись на мужчину, как на чудище лесное, выскочившее нагим на коровий водопой.

– Не к лицу монашкам такие выражения, – растянула я губы в кривой ухмылке.

– Я не монашка! – обиженно проворчала та, натягивая подол сорочки до самых пяток.

– Ну тебе лучше знать, я в сектах никогда не жила, – с издевкой пожала я плечами. – Да и в монастырях вряд ли розгами секут. Правда?

Аля смешалась и спрятала глаза, а потом и вовсе отвернулась, чтобы я не заметила яркий румянец, заливший ее щеки.

Когда птица была ощипана, с горем пополам выпотрошена и насажена на палку над костром, то по лесу стал распространяться непередаваемый сладкий аромат. Сглатывая набегающую слюну, мы, не отрываясь, стали разглядывать покрывающуюся ровной золотистой корочкой тушку. От ее запаха подводило живот и темнело в глазах. А уж когда с бочков стал стекать расплавленный жирок, не сговариваясь, мы пододвинулась поближе к костерку.

– Наверное, уже готово? – робко поинтересовалась Аля, не сводя глаз с кушанья.

– Вгяд ли. – Денис протянул руки и снял вертел с рогатин.

Обжигаясь, он быстро стал делить почти сырую птицу между нами.

– Горячее сырым не бывает, – глубокомысленно изрекла Дарья и положила в рот тоненький кусочек розового мяса.

Могу сказать одно – то был самый отвратительный завтрак в моей жизни и в жизни Николая Евстигнеевича Савкова тоже. Пока наши сотрапезники с чавканьем и причмокиванием поглощали свои порции да обгладывали косточки, мы давились от резкого запаха жасмина, перебивавшего любой вкус и аромат. Казалось, магия пропитала еду насквозь. Стараясь сглотнуть, я справлялась с подступающей к горлу тошнотой, начисто потеряв аппетит.

– По-моему, очень вкусно. – Алевтина по-детски облизала пальцы и принялась обсасывать косточку. – Наталь, а ты чего не ешь?

Я с мучением глянула на птичью ножку у себя в руке и непроизвольно скривилась:

– Будешь?

– Алька, хватай, хватай, – распорядился Денис, с радостью принимаясь за порцию Николая, позеленевшего от рвотных позывов. – Газ воготят нос, пусть ходят голодными.

Мы с Савковым переглянулись. Им-то, убогим, не понять, почему невозможно питаться дичью, выловленной ворожбой.

Насытившись, Давидыв бросил обглоданное крылышко в костер, но не успела косточка долететь до едва играющих язычков пламени, как небольшая крылатая бестия с тоненьким хвостиком и четырьмя лапами перехватила добычу и с лету шлепнулась мне на колени. От толчка я едва не кувыркнулась на спину, навалившись на Николая.

– Ой, что это? – взвизгнула Аля, вскакивая, когда болотный демон с зажатым в остреньких клычках крылышком довольно фыркнул в ее сторону.

– Это у Натальи такой домашний зверек, – проворчал Савков, отодвигаясь. – Знаешь, Москвина, у твоего страшного зверя редкостное чутье на неприятности. Вместо того чтобы попугать разбушевавшихся врагов, он всегда исчезает.

Николай вдруг глянул на болотного демона со странной симпатией. Признаться, меня это пугало. Еще несколько дней назад Страх Божий находился на самом верху его черного списка, очевидно, как раз подо мной и Давидывым. Если сейчас бес вызывал у него теплые чувства, то кто следующий в списке? Денис? А потом уж и до меня добраться немудрено.

Справедливость замечания заставила меня широко улыбнуться:

– Поганка истинный и бесповоротный трус. Зачем воевать, если можно дезертировать? Всю удаль оставил в замке Мальи.

Страх, догадавшись, что обсуждают его серую крылатую персону, выпустил косточку из пасти мне на порты, добавив к пыльным разводам жирные кляксы, и довольно квакнул.

– Это ты, Дарья, его научила! – обвинила я расслабившуюся от еды женщину.

– Я? – округлила глаза та и даже прекратила вытирать пальцы о грязный подол юбки. – Я что ж, по-твоему, квакаю?

– Нет, но после общения с тобой он набрался этой гадости.

Демон три раза громко отчетливо квакнул и птичкой взлетел на ветку тонкой березки. Гибкое деревце согнулось до самой земли.

– Лающим он нгавился мне больше, – признался Денис, качая головой.