Глен Кук - Суровые времена. Тьма

Наверное, размышлял.

Такие вещи, пожалуй, малость проясняют, отчего нас в здешних краях опасаются.

Могаба грамоте не разумел. Если ему еще не ясно, что темная сторона наров более не является тайной, я могу написать об этом в Анналах, с тем, чтобы предупредить Госпожу или Старика.

— Они все собрались там, — сказал дядюшка, — поэтому можно пройти коротким путем.

— Что там за шум? — спросил я.

Дядюшка Дой снова прижал палец к губам. Мы зашагали вперед.

И обнаружили нескольких таглиосских солдат, закладывавших кирпичом проход, которым мы могли бы выйти. Зачем им это понадобилось? Снаружи этих дверей не взломать… Заклятия Грозотени до сих пор действовали.

Дернув меня за руку, дядюшка направился в другую сторону. Очевидно, он прекрасно знал цитадель. Мне нетрудно было представить его постоянно шляющимся здесь — так, интереса ради. Похоже, он как раз такой породы.

66

— Что с тобой? Кто съел твоего любимого щенка? — спросил Гоблин, увидев меня.

Подобные шутки, после того как в городе не осталось собак, были у всех на слуху. Теперь мясо можно было добыть лишь из Двух источников. Нары пользовались обоими. Мы же ограничивались воронами из тех, что поглупее.

Я поведал Гоблину с Одноглазым, что видел. Дядюшка Дой стоял поодаль, слегка раздосадованный тем, что до визита к глашатаю я пожелал встретиться со своими. Не успел я рассказать и половины, Одноглазый перебил:

— Мурген, это надо рассказать всему Отряду.

И — в кои-то веки — он был серьезен, словно с копьем в брюхе.

И — в кои-то веки — Гоблин согласился с Одноглазым без стонов и пререканий:

— Рассказать нужно в точности так, как люди, по-твоему, должны это понимать. Разговоров возникнет — уйма. Тебе не понравится, ежели кто-нибудь раздует это дело еще хуже, чем оно есть.

— Тогда собирайте всех. А я, пока жду, еще раз просмотрю книги джайкури. Возможно, надо будет рассказать и еще кое-что.

— Могу ли я присоединиться к тебе? — спросил дядюшка Дой.

— Нет. Иди передай старику, что я навещу его, как только смогу. Это — дела семейные.

— Как пожелаешь.

Он сказал что-то Тай Дэю и пошел прочь.

Чтение мое прервал Бадья.

— Все собрались, Мурген. Все, кроме Клета. Его куда-то унесло; даже братья не знают, где искать.

— Хорошо.

— Что, плохо дело? Вид у тебя такой…

— Это точно.

— Что, может стать хуже, чем теперь?

— Потерпи немного, все узнаешь.

Через пять минут я стоял перед шестью десятками человек и рассказывал свою повесть. Как много нас стало, ведь еще года два назад всего семь человек числили себя Черным Отрядом…

— Ребята, вы до конца-то дослушаете? — Новости привели наших в мрачное возбуждение. — Тихо! Дело вот в чем: они приносят человеческие жертвы и поедают трупы. Но это еще не все. С тех самых пор, как они присоединились к нам в Джии-Зле, они непрестанно намекают и даже прямо говорят, что мы — отступники. Это значит, они полагают, будто весь Отряд жил по их обычаям.

Поднялся всеобщий рев.

Я треснул каменным молотком по доскам столешницы:

— Заткнитесь, идиоты! Никогда в Отряде не бывало таких обычаев. Нары и Анналов сроду не вели, они и читать-то не обучены!

Я не был вполне уверен, что человеческих жертвоприношений никогда не было за всю историю Отряда. Нескольких первых томов Анналов недоставало, и теперь я сильно подозревал, что первые из нашей братин поклонялись какому-то темному и ненасытному божеству со столь подлой и жестокой натурой, что даже изустных преданий достаточно, чтоб привести местных в ужас.

Большинству ребят было плевать на этот скрытый смысл всего услышанного. Они просто были злы на наров, так как те собирались усложнить им жизнь.

И я сказал:

— Это еще одна причина для раздоров между ними и нами. Вы все должны понять и проникнуться, что нам наверняка придется драться с ними, прежде чем мы уйдем из этого города. И последнее: с сегодняшнего вечера я возрождаю одну традицию, которую мы упустили из виду после пропажи Костоправа. Мы будем регулярно читать вслух Анналы, чтоб все вы понимали, частью чего являетесь. Первое чтение будет из Книги Кетта. Эта часть, вероятнее всего, написана летописцем Агриппой, когда Отряд находился на службе у Болибога в Чон Делоре. Там наша братия выдержала долгую и жестокую осаду и выстрадала, пожалуй, даже больше нашего.

Вдобавок я замышлял почитать им из книг, написанных Ворчуном на равнине Страха, где Отряду так долго пришлось обитать под землей.

Я отпустил людей на ужин.

— Одноглазый! Чтоб я не слышал больше стонов, когда объявляю чтения. Ясно? Ребята всего этого своими глазами не видели.

— Ну, Чон Делора я тоже не застал.

Тогда и тебе невредно послушать.

— Мурген, я об этом уж двести лет слушаю! Не было еще летописца, чтоб не вляпался хоть раз в эти «ужасы Чон Делора»! Попадись мне в руки эти типы, написавшие Книгу Кетта!.. Ты знаешь, что этот Кетт и летописцем-то не был? Был он просто…

— Гоблин, тащи сюда Масло с Ведьмаком. Устроим совет старейших из Старой команды.

Собравшись впятером, мы пораскинули мозгами. Едва план был готов, я сказал:

— А теперь пойду, послушаю, что думает глашатай.

67

Кы Дам слушал меня терпеливо, словно бы одаренного ребенка, выкладывающего идею блестящую, но непрактичную.

— Ты понимаешь, что из этой искры может разгореться битва? — спросил он.

— Конечно. Но битва и так неизбежна. Дой сказал, что Могаба все решил после нашей встречи. Гоблин с Одноглазым согласны. А также и Ведьмак с Масло. И из нас пятерых никому не по нраву лишние хлопоты. Нас больше, чем наров. Но их таглиосцы превосходят числом наших, и знать наверняка, как себя поведут обе группы, мы не можем.

Старик повернулся к Хонь Тэй. Немой вопрос на лице его глубже прорезал морщины у уголков его глаз.

Кы Сари, опустившись подле меня на колени, подала чай. Ну это ни в какое сравнение не шло с тем, как было прежде! Глаза ее поймали мой ошарашенный взгляд. Ну слюней-то я, кажется, не распустил…

Хонь Тэй никак не отреагировала на все это. Она была куда спокойней моего. Она пристально взирала на своего мужа и наконец кивнула.

— Будет битва, — сказал он, — И очень скоро. Джайкури поднимут бунт.

Не то я хотел бы услышать…

— Доставят ли они неприятности твоим либо моим людям?

Но тут же я понял, что с этим соваться вперед не стоило, и сразу же извинился.

Кы Сари подлила мне чаю — ни капли еще не налив деду с бабкой!