Артем Каменистый - Самый страшный зверь

Они как следует продемонстрировали ему последствия подобных поступков.

К Мади Дирт относился сложно, но даже этот неприятный толстяк не заслуживает такой смерти.

И смерти вообще…

Что-то сместилось в голове Дирта. Серьезно сместилось. Заботиться о Мади? Еще несколько дней назад такая мысль могла его разве что развеселить. Но теперь все иначе. Хеннигвильцы стали казаться маленькими детьми, а сам он, несмотря на юный возраст, глядя на них, примерял роль заботливого папаши.

Всего двое. Всего двое выживших из селения, которое было целым миром, со своими жителями, законами и границами. Такова цена развлечений спайдеров. Дирту надо сделать все возможное, чтобы хотя бы эта пара уцелела.

Но для начала предстоит заняться кое-чем другим. Показать, что он не покорный барашек. Он может огрызаться.

Дирт изначально предположил, что спайдеры могут бросить раненого, ведь с ним они не смогут двигаться в прежнем темпе. И не слишком удивился, когда они поступили именно так.

Приятно, что предугадал действия врагов.

И вдвойне приятна личность подстреленного. Дирт ведь не видел его лица, разрядив лук в условиях ограниченного обзора. Позже, следя за врагами издали, с радостью убедился, что покалечил не просто кого-нибудь, а того самого ублюдка, убившего Кериту.

Спайдеры оставили раненого на берегу тощего ручейка, позаботившись о нем как следует. Поставили шалаш, натаскали кучу дров, поделились продуктами. Очевидно, были уверены, что недолго ему придется оставаться одному. Планировали вернуться, после того как покончат с Диртом.

Кто знает, возможно, им и на самом деле удастся его догнать. Всякое ведь может случиться. На этот случай Дирт должен как следует позаботиться о раненом спайдере.

По-своему позаботиться.

Дирт несколько часов уходил от погони, тщательно соблюдая дистанцию, не удаляясь от преследователей дальше чем на три-четыре сотни шагов. Один раз даже показался им на глаза, голый склон очередной холмистой гряды был напрочь лишен укрытий. Ему тогда долго улюлюкали вслед.

Перебравшись на противоположный склон, Дирт дождался, когда погоня спустится почти до подошвы холма, после чего обошел ее слева и что было духу рванул наверх. В своих доспехах спайдеры не очень-то проворны, а когда шагают в гору, и вовсе походят на мух, завязших в сметане всеми лапками.

Они еще на середину склона не поднялись, а Дирт уже был на вершине. Затем со всех ног припустил по своим следам, зная, что на этом пути почти везде можно бежать без риска опасно упасть.

Расстояние между беглецом и погоней увеличивалось все больше и больше.

— Где он? — борясь с одышкой, спросил Патавилетти.

Маг, тоже тяжело дыша, указал вниз, в направлении, куда уставился тонкий клюв мертвой пичуги:

— Он там. И он удаляется. Расстояние до него быстро увеличивается.

— Похоже, мальчишка бежит той же дорогой, по которой поднимался. Он обошел нас и возвращается.

— К побережью?

— Сомневаюсь. — Воин покачал головой. — Я почти уверен, что он хочет навестить нашего Бартолло.

— Решил его убить? Гм… а ведь разумный ход.

— Разумный?! Да он точно его прикончит. Пока мы доберемся до ручья, пройдет куча времени. Хорошо, если до темноты успеем. Дирт окажется там куда раньше. Может, покричать пацану? Пригрозить, что прирежем жреца?

Маг покачал головой:

— Дирт слишком далеко, ничего не услышит.

— Бартолло уже покойник, — мрачно констатировал Патавилетти.

— Бартолло пусть и ранен, но он хороший воин. Его шалаш окружен завалами дров, мальчишке будет трудно через них стрелять. Возможно, нам даже удастся поймать наглеца, если подойти без шума, с разных сторон. Он будет занят Бартолло, может не заметить нас.

— Это не мальчишка, а демон в человеческом облике. Я вам точно говорю, Бартолло труп. И теперь, если у нас кого-то еще подстрелят, будет непросто оставить раненого «у ручейка». Круглых дураков среди моих ребят нет. Что мы ни делаем, выходит все хуже и хуже. Проклятая земля…

Бартолло много чего пережил, но в такую ситуацию угодил впервые. Брошен старыми товарищами в дикой земле. Да еще какой земле — Такалиде. Хуже места на всем свете не найти. К тому же чувствовал себя все хреновее и хреновее.

Проклятая стрела лишила возможности опираться о подраненную ногу. Превратила его в обузу. Все красивые слова мага и его обещания — это прах. Бартолло попросту бросили, пусть и с его согласия.

А как было не согласиться? При одной мысли о щедрости императора глаза товарищей начали поблескивать, будто крупные бриллианты. Да и при здравом размышлении другого выхода не оставалось. Неразумно в такой ситуации обременять отряд раненым.

Бартолло чувствовал себя безнадежным калекой. С ногой что-то не так. Все очень плохо. Это не просто одна из дырок, которыми не раз портили его шкуру. Малолетний засранец специально послал стрелу в нехорошее место. Если жила повреждена серьезно, в лучшем случае Бартолло предстоит превратиться в хромого. А таким не место в элитном отряде.

Кто он без отряда, без службы? Да никто…

Боль нарастала с каждой минутой, к тому же на лбу начали проступать бисеринки липкого пота. Возможно, это просто мнительность, но Бартолло казалось, что у него начинается жар.

А это совсем уж плохо. Жар в случае ранений — первый признак воспаления. Вокруг раны начнет краснеть и опухать кожа, дальше цвет становится хуже и хуже, пойдет скверный запах, гнойные выделения и чернота омертвения. Все закончится смертью, и смерть будет очень нелегкой. А он здесь совсем один, некому будет даже последнюю чашу воды поднести.

Неужели мальчишка запачкал наконечник дерьмом, как делают дикари на южных островах, или смазал его ядом? Тогда точно хана, от такого даже хорошие врачи не всегда спасти могут. Есть, конечно, маги с умениями врачевателей, но эти снобы никогда не снизойдут до Бартолло, да и они не всемогущи.

К тому же до ближайшего такого мага надо добираться не меньше двух месяцев, а если не повезет с попутными ветрами, так и на полгода путь затянется, если не больше.

Может, попробовать прижечь рану? По слухам, иногда помогает. Раскалить как следует нож, сунуть в рот деревяшку и сжать зубы, чтобы не раскрошить эмаль и не позволить крику вырваться из горла.

Шуметь не хотелось. На этом берегу заросли кустарников обычного вида, местами даже глаз радуют, зато на другом протягивается опушка того самого непростого леса. Такие жуткие дебри Бартолло даже в кошмарных снах не мог представить. Именно там его и подстрелили, причем он, несмотря на взведенный арбалет, не сумел отомстить. Мальчишка продырявил ему бедро и ушел безнаказанным.