Артем Каменистый - Демоны Юга

А вот патруль идет: тройка солдат. Один с большим факелом, двое других держат наготове короткоствольные дробовики. День и ночь они по кругу обходят эту часть лагеря, контролируя подступы к палаткам магов. Стационарные посты неотлучно дежурят у входов, там, в зависимости от времени суток, ставят от двух до четырех солдат. Учитывая то, что это место окружено сотнями бойцов, лазутчикам противника ловить нечего.

Охрана куда круче, чем у генерала, уж я-то точно знаю. Но почему-то амулет дал о себе знать. До этого он таким способом проявил себя лишь однажды, в опасной ситуации. Вот и поди пойми, на что он намекает: на новое нападение, или у него что-то другое на уме? Никто из магов так и не смог понять, на что именно способна эта вещица. Предполагать можно что угодно.

Я уже было собрался двигать напрямую к палаткам магов, но амулет завибрировал снова, прямым текстом говоря, что торопиться не стоит.

А это что еще такое?! В темном проходе между палатками блеснуло. Будто зеркальце отразило свет факела приближающегося патруля.

Или полированная сталь.

Солдаты, ни о чем не подозревая, свернули в узкий проход. Послышалось несколько приглушенных ненормальных звуков, будто кто-то, страдающий какими-то специфическими проблемами с дыханием, делает резкие свистящие выдохи. Один из солдат охнул, отпрыгнул назад, роняя факел. Но за его спиной выросла темная фигура, подалась вперед, завалила на землю, прижала.

В этот же миг факел погас: кто-то накрыл его одеялом или плотной тканью.

Лагерь битком набит солдатами, но исчезновение патруля заметить невозможно. Этот проход не просматривается со стороны оживленных проходов. Разве что кто-то вроде меня может случайно оказаться на этой линии. Я вот сюда зашел по старой памяти. Помнил, что это самая короткая дорога при свете дня. Не подумал, что ночью все окажется несколько иначе.

И что теперь делать? Какие-то ловкие личности на моих глазах почти бесшумно успокоили тройку солдат. Возможно, в их силах совершить и нечто большее. Например — так же тихо прикончить часовых, стоящих у палаток магов. Чтобы потом…

Нет, не будет никаких «потом». Не для того амулет вот уже второй раз спасает мою драгоценную жизнь. Вытащив из кобуры тяжелый револьвер, я навел его во мрак прохода, потянул на спуск, одновременно заорав:

— Тревога!

Пуля за пулей ушли во тьму. Не знаю, зацепил ли кого или нет, но вот нашумел изрядно. То, что стреляю в сторону палаток магов, не смущало. По моему совету, их со всех сторон защитили мешками с песком, для здешней револьверной пули — непреодолимая преграда.

Что-то тихо звякнуло о пряжку ремня. Инстинктивно ее потрогав, я с удивлением обнаружил посторонний предмет. Решив, что сейчас не время его изучать, да и темно слишком, отступил за палатку, не переставая кричать.

Солдаты, может, и рады всячески уклониться от исполнения своих обязанностей, но только не при ночной тревоге. Сюда уже спешили десятки вооруженных до зубов бравых ребят и своими воплями я главным образом старался дать им понять, что здесь находится свой, так что стрелять в мою сторону категорически не рекомендуется.

Бахнул револьвер, следом оглушающим хором затрещали винтовки. Похоже на настоящий бой. Кто бы ни пробрался в наш лагерь, он теперь хлебнет сполна. Лазутчиков не бывает много, а у нас почти тысяча солдат, так что легко справятся.

А может, справятся и без военных — мрак разогнала вспышка мертвенно-голубоватого света, уши резанул треск разряда. Кто-то завыл нечеловеческим голосом, почти сразу же заткнувшись, в проходе показался Ильконс. Фигуру мага скрывало голубоватое сияние, которое я наблюдал у Дамуса при нападении кровососов. Несложный защитный щит, спасает ненадолго и не от всего. В обеих руках маг сжимал короткие мечи с черными лезвиями, с одного из них стекали подозрительные капли.

— Леон, не стой здесь! — крикнул Ильконс.

Когда такие люди в такой ситуации что-то советуют, лучше шевелиться быстрее, так что я рванул вбок и прыгнул с короткого разбега, врезавшись в стену чьей-то палатки. Оттуда в тот же миг выбрался солдат с заспанной рожей, в одной руке он держал чадящий светильник, в другой древний кремневый пистолет. Такие часто реквизировали у населения, при всех своих недостатках и отсталости в современных боеприпасах они не нуждаются.

— Господин Леон, что случилось?!

Я, пользуясь светом его лампы, посмотрел на свое брюхо и во всей красе разглядел тонкую белую стрелку с пушистым оперением, острием засевшую в грубом шве ремня.

— Так что случилось?!

— Еще не знаю, но ты посмотри, чем в меня попали.

— Твою же мать! Да на нас напали дикари!

За спиной вновь сверкнуло, и это опять сопровождалось треском разряда.

Грул, зачем-то понюхав стрелку, осторожно положил ее на стол и покачал головой:

— И с чего ты вообще взял, что это дикари?

— Рассказывают, что только у них бывают отравленные стрелы.

— А почему решил, что эта отравлена?

— Она слишком мала, чтобы нанести серьезную рану. Игрушка. Так что сама по себе оружием не является.

— Верно, сама по себе она бесполезна. Только дикари из джунглей тут ни при чем, это наши дела. Шфарич!

— Я! — заскочил верный генеральский пес.

— Расскажи, что это за стрелки, ты небось лучше всех знаешь. Наш Шфарич когда-то был тюремным надзирателем. Довелось ему посмотреть и на ребят из церкви Последнего Круга, он даже вешал их не один раз.

— Эти стрелки делают из костей особой рыбы. Очень крепкий и легкий материал. Церковь защищал орден Братьев Круга, он единственный, который угодил под полный запрет. Все его члены заочно приговорены к смерти, их предписывается казнить сразу после поимки, без суда.

— На нас напала церковь? — я удивленно уставился на генерала, за час до этого с уверенным видом рассказавшего, что представители церкви вышли на контакт и просят о союзе.

Грул поморщился:

— Ты ничего не понимаешь в церковных делах. Я и сам-то не очень-то разбираюсь в них, но знаю побольше. У этих фанатиков уже целый век раскол за расколом, так что здешние блезы не имеют ни малейшего отношения к церкви Последнего Круга. В Директории она под строжайшим запретом, если кто-то из них что-то еще исповедует, то делает это тайно или прибился к другим сектам, перекрасился. Круг задавили вовсе не за религию, а за их интересные делишки. Орден Братьев Круга в народе именовался очень просто: душители. И не за то, что они удавки на шеи накидывали, хотя случалось и такое. Вот, — генерал указал на стрелку. — Кость пористая и пропитана особым составом. При попадании этой дряни под кожу человек испытывает такой шок, что обычно падает на землю без звука. Вскоре он начинает приходить в себя, однако ноги и руки почти не слушаются, как и язык. Все, что человек может, — едва шевелиться и что-то невнятно мычать. А тем временем дышать становится все труднее и труднее, а потом наступает момент, когда не получается протолкнуть в легкие хотя бы глоток воздуха. И тогда наступает агония. Вот такое интересное удушение.