Отражение стрекозы - Irina So
— К слову, Хани, ты не боишься снова встретиться с демоном или там призраком?
— Слегка, но после санщильмёнгви остались не самые приятные воспоминания. А ты?
— Тоже. Хотя я и до этого не боялась смотреть хорроры по ночам, но реальные, куда противнее. Им бы дать советы визажистам, сразу получать втрое больше клиентов.
— Ну и шуточки у тебя, Мирэ. Вот серьёзно же! Лучше не смеяться над таким, но порой так хочется. Ух, что-то холоднее стало.
— Я тоже заметила, — я произнесла, сильнее укутываясь в плащ с меховым воротником. Квон Хосок, как «щедрый» наниматель, подарил их, дабы мы по дороге не умерли от холода.
Мы обошли весь двор и повернули к главному дому. Шаг за шагом у земли начал распространяться туман, напоминающей мне невольно события прошлых недель.
— Хани, пойдём быстрее, мне это не нравится.
Подруга кивнула.
— Я что-то чувствую.
— Радар гви включился?
— Возможно, — Хани снова внимательно вглядывалась в места, которые мы прошли.
— Кстати, я так и не спросила. Что это? — В конце дорожки очертился силуэт, похожий на женщину, и я отвлеклась, почувствовав мурашки на спине. Подойдя ближе, показалось дерево. Туман уже распространился так, что вещи легко становились ни тем, чем являются.
Мы синхронно выдохнули и, чуть успокоившись, пошли дальше.
— Так вот, Хани, кого мы ищем? Кто такая чхонёквищин?
— Возможно, это я? — задумчиво сказала не Хани с правой стороны. Оно вздохнуло, если вообще призраки дышали, и начало рассматривать нас. Сглотнув, я медленно повернула голову: мне надо было проверить, как Хани. Оно заметило моё движение и посмотрело прямо в лицо.
«Призрак… не страшный. Это же всего лишь женщина в белом ханбоке» — я удивилась своей же мысли.
Хани резко оттащила меня и начала защищаться оставшемся пучжоком от Паксу Ока, как христиане крестом перед демоном. Я удивилась, что она не сказала: «да ну на хер» и не убежала отсюда как в известном меме.
— Да не злой я призрак, не злой. — Руками махал призрак, пытаясь объяснить. — Я всего лишь перед смертью забыла кое-что рассказать, вот и не могу уйти. Тигр, надо же было мне, старой, умереть в белом ханбоке, вот невезуха! — Призрак женщины недовольно цокнула.
Хани ещё пару раз попыталась помахать оберегами, но перестала после того, как поняла, что они не действуют на призрака женщины.
…
— Почему они такие глупые, помилуй их, тигр! Я призрак, но лицо-то сохранилось, разве можно было не узнать родную мать?! — жаловался призрак женщины, оказавшейся умершей матерью главы дома Ли. — Я, может, и уонгви[6], но разве делала им пакости? Вот скажите мне, шаманки, это честно?
[6] Уонгви (원귀) — злой призрак, который человеком умер насильственной смертью.
— Не честно, как я понимаю вас, ик, — сильно подвыпившая Хани ответила со слезами на глазах и положила голову на стол, медленно то открывая, то закрывая глаза.
Как только мы поняли, что смерть не дошла до нашего имени в списке, госпожа Ли показала путь к кухне, где странно легко зажглась печка. Она достала из запасов макколи, поставила на стол с чашами и с просьбой: «Выслушайте меня, пожалуйста», стали компанией пить, высвобождая накопленные чувства. Я плохо выносила алкоголь, поэтому роль «отвести коллегу домой в сохранности» взяла на себя.
— Столько лет я заботилась о сыне, а он посчитал меня чхонёквищин. Духом девственницы, каким-то духом девственницы, — Госпожа Ли глотнула макколи и продолжила: — Не так я его растила, не так.
За компанию я повторила за призраком и тоже глотнула. Алкоголь в почти полной чашке плескался, отражая огонь от дров.
— Я, честно, хотела помочь внуку, а он как заорал мне в уши, что я пожалела о том, что не оглохла в старости.
Почившая госпожа Ли не выглядела как старушка, скорее как молодая ачжума: длинные здоровые черные волосы без седины, ни одной морщинки на гладкой лице и изящная талия, сохранившаяся даже после смерти.
«Будь она жива, то как бы она выглядела? Всё также красиво?» — я выбросила ненужные мысли из головы. Главное в жизни — помнить о мёртвых, но не пытаться их оживить.
— Госпожа Ли, я понимаю, что вам сильно хочется поговорить с кем-то за столь длительный период, но, судя по небу, скоро начнётся рассвет, и нам придётся снова вас ждать.
— Я понимаю, шаманка Ким. К несчастью, у меня тоже не так много времени, — госпожа Ли призналась и с грустью всмотрелась в своё отражение в макколи. — Тогда давайте уже отрежем голову и хвост. Единственное, я хочу вам кое-что посоветовать, если хотите и дальше работать с такими, как я, то вам следует уничтожить ваш запах. — Призрак показал на пояс, где мы хранили мешочки с благовониями от парня из леса. — Я не говорю выкинуть мешочек. Нет, этого не в коем случае не надо делать! Всего лишь, к примеру, перекрывать на время другим запахом. Мешочек так выразительно пахнет, что мелких злых духов он отгонит, но более старших по рангу, наоборот, притянет.
* * *
Мы перешли порог врат дома Ли и почувствовали некую свободу. Госпожа Ли рассказала нам, что хотела передать внуку, что собирался сдавать кваго, передающейся в семье из поколения в поколения и потерянный некогда бывшей главой амулет удачи. Однако он был таким не восприимчивым во сне, да ещё и трусишкой, что любые способы сообщить пугали молодого человека. Вместе с указанием места амулета, пришлось записать на чудом появившемся рядом на столе свитком требования почившей госпожи Ли к сыну и невестке.
«Не завидую я им…»
— Не завидуя я им, — удачно сказала за меня вслух Хани. — Что будем делать дальше?
— Разумеется, пойдём к Квон Хосоку. Только… паланкина-то нет — придётся долго и далеко идти ножками.
— Вот хитрый лис! Не дал шанса даже и не выполнить или переложить просьбу. Да чтоб тебя, Квон Нэгым Хосок!..
*Хосок*
Я внезапно чихнул, слушая важный доклад.
— Вас, видимо, снова кто-то проклинает, господин, чирик.
— Да его постоянно, чирик, вспоминают, а чихает редко, чирик.
— Согласен, уху.
«О, тигр, и мне приходится общаться с такими. Хотя любой, кроме родных, сказал бы, что я сумасшедший, раз разговариваю с животными».
— Любопытно, мяу, что он до сих пор, мяу, ещё жив с таким характером, — лежал на полу под солнечными лучами кот, вылизывая аккуратно шёрстку.
Все,
