Кровавый целитель. Том 6: Late game - Часть 3 (СИ) - Александр Тэл

Самая могущественная целительница этого мира стоит посреди тёмной комнаты и атакует манекен невидимыми заклинаниями. Но мне плевать на насмешки. Я отрабатываю связки заклинаний, запоминаю их, чтобы в реальном бою, в момент пробуждения силы, я была готова.

Вилл перелистнул страницу. Дальше с десяток страниц грубо вырвали.

…

Наш информатор под Куполом, из числа местных, доложил, что прибыли необычные Призванные. Главный среди них — Целитель в «сочащихся кровью» одеждах. Всего Призванных десять, и сила их Искры в разы сильнее всех Призванных, запертых в нашем мире. Дурак Грит сморозил, что бояться нечего, за что Владыка прижёг язык раскалённым прутом. Язык вылечат, но будет ему хорошим уроком.

«Хм, датирование пропало», — подумал Вилл, переходя к следующему куску. Теперь свои записи Дирлис просто отделяла серией идущих друг за другом крестиков.

ХХХ

Балеф. Милый мой Балеф. Ты не представляешь, как сильно я хочу бросить всё и рвануть к тебе на крыльях. Что бы сказала моя мама, увидев, что крылья её ангелочка потеряли белизну. Чёрных перьев и не сосчитать, и с каждым днём их становится больше.

Балеф. Знаю, ты никогда не верил во всё это, но на душе мне так неспокойно. Чем спокойнее течёт жизнь в Замке Владыки, тем тяжелее становится этот груз. Я уже и забыла, когда последний раз применяла боевые умения на серьёзном противнике.

Анкат злится. Он отказывается брать кого-либо в дежурство у Разрушенного города. Непростой характер, но также я знаю, что он устал от бездействия.

ХХХ

Целых пять дней мне снится один и тот же сон. Ко мне в окно влетает прекрасная белая птица, и в клюве у неё письмо. Я протягиваю ладонь, чтобы прикоснуться к белоснежному пергаменту, но как только пальцы касаются письма, как пергамент чернеет и рассыпается на части. Птица с укором смотрит на меня, и её перья так же чернеют. Из белоснежной красавицы она становится чернейшим вороном. И всё вокруг становится чёрным. Моё платье. Моя кожа чернеет. Я отхожу к зеркалу и с ужасом вижу, как чернеют мои глаза.

XXX

Акнат мёртв. Его убил Кровавый целитель вместе со своими дружками. Владыка Ворс сообщил нам об этом с таким невозмутимым лицом, словно Призванные расправились не с одном из воинов Десятки, а с жалким Пожирателем, которого легко пустить в расход.

(много зачёркнутого текста).

Хотя сама не лучше. Я ничего не почувствовала. Мне наплевать. Пусть перебьют остальных, включая меня. Главное, чтобы ты, мой любимый Балеф, был в безопасности. Но я знаю, что если Кровавый целитель доберётся до тебя, ты разотрёшь его в порошок, так, как делал всегда.

ХХХ

Я уже забыла, что такое нормальный сон. Проклятая птица в этот раз выклевала мне глаза.

Следующую часть текста и разобрать не удалось. Вся страница была одним чернильным пятном, словно кто-то взял бутыль с водой и щедро полил запись. В немногих уцелевших местах прослеживались сильные рваные линии, будто писал человек с дрожащей рукой. Удалось разобрать лишь одно слово. «Мёртв».

ХХХ

Четвёртые сутки я не притрагиваюсь к еде. Владыка заявил, что либо я сегодня поужинаю, либо он свяжет меня и вставит ложку в рот, заставив съесть огромный чан.

Лучше бы этот ――――――――― позаботился о мести. Убили двух Десятников, это оскорбление не терпел никто и никогда. А он ―――――――――. Как же я ――――――――.

ХХХ

Любимый…Ты пришёл ко мне в сон. Как же я скучала по твоим прикосновениям, по голосу, по ласке. По приятным словам, которые мог дарить только ты.

Плевать на Владыку. Плевать на всех остальных. Я отомщу Кровавому целителю, и сделаю это сама.

ХХХ

Предатель из окружения Кровавого целителя поделился важными сведениями. Он вместе с друзьями отправится к Заброшенному храму Забытого Бога. Там я его и подловлю. Я отомщу за тебя, любовь моя. Или же мы воссоединимся в Едином потоке.

В конце последней строчки Дирлис оставила след своих губ. Помадой ли, либо женщины этого мира пользовались чем-то другим, но страница удивительным образом сохранила пусть и слегка выцветший, но заметный отпечаток. Вилл осторожно прикоснулся к поцелую пальцем. Странно, но подушечкой на мгновение удалось почувствовать тепло.

Прочтение дневника оставило смешанные чувства. Теперь стало понятно, почему Дирлис билась с таким остервенением, откуда в ней кипела такая ярость. Она не мстила за убитых друзей и боевых товарищей. Она мстила конкретно за любимого, за Балефа. Она даже и не знала, что к смерти колдуна он имеет такое же отношение, как болельщица к победе любимой команды. Вроде бы, её энергия заряжает и придаёт сил, но всё дело сделал Рела и, собственно, сам Балеф, который неудачно высвободил силу своего посоха.

«Но Релу освободил я», — Вилл перевернул невидимую монету, изучая вторую грань.

Теперь пал третий Десятник. Душа должна кричать от радости, распевать сладостные песни. Вот только ничего, кроме боли и опустошения не было. Но что здесь можно было сделать? Сесть возле костра, взяться на руки и договориться? Использовать магию дружбы? Дирлис, прости, но я не хотел убивать Балефа? Давай перейдём на нашу сторону и вместе победим этого Ворса? Нет. Если бы всё было так просто. Теперь стало ещё очевиднее, что в этом уже закончившемся поединке было лишь два исхода. Либо умирал он, либо умирала Дирлис, и выжил он. Впрочем, без Ортага Дирлис бы его размазала как котёнка.

— Вилл! — раздался низкий, но довольно громкий женский голос.

Вилл встал с колена, быстро пряча дневник в инвентаре. В голове закопошились неприятные мысли, связанные с концовкой дневника. Если всё действительно так, находку лучше приберечь.

Впереди, как паровоз, неслась Мама. За ней, как дети, спешили Керпул и Венж. Кромор в своих чёрных колдовских одеяниях был едва различим в опустившейся на этот мир ночи.

— Вы всё-таки выбежали? — строго спросил Вилл, когда ребята подошли достаточно близко.

Все как один посмотрели на Маму.

— А ты что хотел? — запыхаясь ответила стражница. — Прошло больше получаса! А вдруг она тебя прибила? Или схватила и пытала? Нам что, сидеть сложа руки и ждать вечности?

— Ну…как видите, всё обошлось, — Вилл жестом указал на копающего яму Ортага. Тот не повернулся, лишь бросил косой взгляд на подошедших гостей.

— Вообще ты о чём думал? — теперь уже строго шипела Мама. Вилл невольно поёжился — ни дать ни взять мама, отчитывающего нерадивого сына. — Ты же наша единственная надежда! Если бы тебя убили? Как бы мы…

Мама бросила свой косой взгляд на Ортага.

— Справились? — закончила она.

Вилл поморщился, ощущая, как лёгкий стыд пронизывает сотнями игл. Мама права, но что сделано, то не исправить.

— Зато мы победили… Ортаг победил. На