Александр Ильванин - Клуб любителей фантастики, 2007

— Повторю ещё раз. Я ведь не гордый. Смотрели фильм «Козерог-1»? Хитроумные американские боссы из НАСА отменяют рейд на Марс. Трое невезучих астронавтов попадают в колоссальный съёмочный павильон, туда, где мастерски проводится киномонтаж полёта к Красной планете и высадка на её поверхность. Несовершенство системы жизнеобеспечения не позволяет провести экспедицию. Но средства затрачены. Или, скорей всего, расхищены. Фантастика?! Очнись! Никаких спутников и полётов к иным планетам не может быть просто физически. Трата народных средств. Иллюзион. Ты был на Байконуре, Лёша? Ты? А ты? Кто тогда? Лжецы. Заговор. Ничего нет. Вообще. Взлетая, ракеты намеренно отклоняются от курса, падают в необъятной тайге, и там их утилизируют на секретных заводах. Американские космические аппараты тонут в океане. Все лгуны. Масоны. Заговорщики. Согласно единственно верной теории мироздания, моей бинарной термодинамике, ни одно вещественное тело не может иметь скорость, большую удвоенной скорости артиллерийского снаряда. Иначе оно становится невидимым. Атомы Земли и её сателлита, имеющие такую скорость относительно друг друга, не способны обмениваться фотонами и гравитонами. Правило, универсальное для всех сил. Это просто понять, стоит ещё раз взглянуть на проверенные нормальными учёными формулы. Эффект Мёссбауэра…

— Не может быть.

— Мысли нужно подтверждать делами?

— Ну да.

— И здесь нет таких же фразёров, как мой брат?

— Нет, — согласился бородатый.

— Взглянем ещё разок на мои чертежи. Тут сферы-эксцентрики нисходят к перигелию. Скорость почти обнуляется. Шанс наблюдать феномен выпадает один раз в тридцать лет. Мы должны его использовать.

Я заметил, что стол застелен не скатертью, а обширным куском ватмана с пятнами от кофе и немалым количеством небрежно нарисованных колец. Похоже, шаблонами для них служили тарелки и блюдца, грудой наваленные на диване.

Я понял, что беспокоиться не о чем. С братом ничего не случилось, он всё так же бодр и всё так же безумен. Я повернулся и, стараясь ничего не задеть в тесном коридоре, вышел на улицу…

Брат куда — то исчез. Правда, коротко звякнул Ольге перед отъездом. Хотя прошла уж неделя, слишком мы не тревожились. Да мне и некогда было отвлекаться на заботы о родственниках. Собиралась международная конференция, связанная с космическими исследованиями, и я обязан был присутствовать.

Выдалось прекрасное утро. На этот раз я проезжал мимо здания университета, моей альма-матер, в приятном одиночестве. Ведь обычно брат пронырливо подсаживался в автомобиль на заднее сидение, дымил сигаретой и брюзжал мне в затылок. Говорил, что те, кто корпит в университете, понапрасну переводят народные деньги. Они тем только и занимаются, что переписывают цифры с одной бумажки на другую, копируют из одного файла в другой, а работать руками и делать что-то дельное, например соорудить гигантский пылесос, чтоб убирать грязь с улиц, для них непочётно. Труд шестнадцати тысяч зеков, построивших это здание, пропадает даром, если только не считать удовольствия, получаемого зеваками от созерцания хорошо подсвеченной высотки. Ну и тому подобное.

Я знаю, дважды брат поступал в МГУ, и оба раза получил двойку по математике.

Вход в главное здание.

Приятный гул толпы.

Встречи с коллегами.

На кафедру вышел профессор Семёнов. Он принялся разворачивать ватманы и прикреплять к доске магнитиками, которые постоянно отваливались. Их подбирали молоденькие ассистентки и возвращали на место.

Гости из-за рубежа сидели раздельно. Профессор Саймон. Доктор Дональд. Лица у них были напряжённые.

Зашторили окна.

— У нас важный доклад!

Зал встрепенулся.

— Мы подтверждаем сенсационную новость. Недавно исчезли пять звёзд в созвездии Стрельца.

— It is impossible… Это невозможно, — вскочил с места Саймон. Он суматошливо шевелил пальцами. — Как могут исчезнуть звёзды? С помощью орбитального телескопа Хаббл мы прекрасно видим всё, что происходит во Вселенной.

— То, что звёзд в небе недостаёт, я видел и без ваших телескопов. Собственными, ничем не вооружёнными глазами.

— Их заслонило пылевое облако, — запрыгнул на кафедру Дональд.

— Но скорость света, друзья! Она не позволяет одному объекту затмить звёзды, находящихся на расстоянии в сотни световых лет от нас и друг от друга!

— Может, звёзды погасли в силу своих внутренних причин?

— Одновременно?!

— Почему бы и нет? Искривление пространства. Гравитационные линзы разносят изображения на значительное удаление. На самом деле все эти звёзды находятся в одной системе.

Люди зашевелились, принялись переговариваться. Вместо чинного заседания учёных воцарился форменный художественный беспорядок.

У меня музыкальный слух.

— Так вы не в курсе, коллега? — тихо, очень тихо шепнул доктору Дональду профессор Саймон. Я заметил, что он старательно скрещивает пальцы на руках так и этак, явно ожидая ответного знака. Но Дональд глядел на него поверх очков с явным недоумением.

Научная дискуссия грозила перерасти в драку. Попахивало международным скандалом.

— Чёрные дыры!

— Пылевое облако!

Тихо, спокойно к кафедре вышел мой брат.

Руки у него были сильно обожжены. Лицо багровое — будто он неделю побыл под жарким солнышком. За плечами — видавший виды рюкзак.

Он снял свою ношу, бережно опустил на пол и взошёл на кафедру. Все стихли.

— Я только что с Эльбруса.

Зал загудел.

— Землю окружают хрустальные сферы. Иногда их поверхности вместе с небесными телами подступают к нашей планете. На малую высоту. Горы приближают настоящих исследователей к небесной тверди.

Видимо, присутствующие начали понимать, что за клоун выступает перед ними. Коллеги смотрели то на меня, то на брата: я уже говорил, что мы с ним очень похожи. Отовсюду доносились покашливания и непродолжительные смешки.

Я сжался в комок.

Брат осознал, что не сможет, как рассчитывал, произнести помпезную речь. Он спустился с кафедры, наклонился и развязал рюкзак, из которого вырвалось белое сияние.

— Ваши чёрные дыры, коллапсы, пылевые облака и гравитационные линзы… Эти диссертации и цифирки… Ваши дорогостоящие телескопы. Бред. Мысли следует подтверждать делами.

По проходу торопливо шагали два охранника.

Брат прошмыгнул мимо кафедры к президиуму.

— Вот ваши звёзды.

Он кинул на стол пять золотых гвоздей.

Александр Барский

ХРАНИТЕЛИ

Флаэробус снижался. Сиротливое пятнышко станции — в самом центре бескрайнего белого поля Сжигателей — постепенно обретало ясные очертания. Вскоре Илья различил конус информатория и разлинованные рейсовые полосы, чуть поодаль серебрился шар Хранилища — пункт его назначения. Светофильтр иллюминатора потемнел — заходя на посадку, флаэробус подставил бок жаркому апельсиновому солнцу. Илья прикрыл глаза и замер, прислушиваясь к своим чувствам.