Александр Шохов - Отец Смерти

— Но чего будет касаться этот выбор? — спросил я.

— Сделай то, что должен сделать, Крит. Проходи быстрее. И твои спутники пусть проходят. А я пока буду петь.

Октосиаль запела старую песню. Одну из тех, что я слышал еще в ветвях Матери.

Долина, полная Ветра,В которой теснятся формы миров,Пронизанная лучами жизни,Согретая огнем желаний,Овеянная дыханием снов,Готовая излиться, как чаша,На лицо меняющегося мира,Тебя я вижу, долина жизни,Тебе я оставляю свое нежное сердце.

Там, где ночь превратится в день,Там, где сила станет слабостью,Там, где любовь ничего не будет значить,А все решит только рука судьбы,Я войду в тебя, долина жизни,Я буду толчком, который придаст Вселенной форму,Я буду Ветром, летящим над Вратами,Меняющим Зоны одну за другой.Я буду свободой и силой,Я буду даром и надеждой.Я буду всем, что так необходимоТому, Кто Идет По Пути.

Из моих глаз потекли слезы, и я шагнул сквозь Врата. С той стороны тоже было темно. Но я мог разглядеть сгустки тьмы, иногда скрывающие от глаз звезды. Я стоял спиной к пленке, разделяющей зоны, передо мной расстилалась почти такая же равнина, как та, по которой мы шли к Восьмым Вратам. Сгустки странной тьмы мелькали перед глазами, но никакой опасности я не чувствовал.

Анфиса появилась следом за мной, потом показались Алан, Моргульский, Лаэрций и Элексигаль.

— Предлагаю развести костер, — сказал Моргульский. — Идти в темноте по незнакомой местности было бы ошибкой.

— Согласен, — сказал я.

— Отлично! — воскликнул Элексигаль, выпуская из своей руки сноп огня, озаривший долину.

Наверное, зря он это сделал, потому что сгустки тьмы внезапно пришли в движение и набросились на огонь, почти скрыв его от наших глаз.

— А! Здесь кто-то есть! — воскликнул Элексигаль, выпуская из половинки своего рта в темное небо целый фонтан огненных искр.

— Вот это фейерверк! — засмеялся я. — Брат, побереги свой огонь!

— Это единственный способ отвлечь их от костра, поверь! — крикнул Элексигаль.

При свете искр, медленно гаснущих в небе, мы увидели небольшое озеро справа от нас и, подойдя к берегу, развели-таки костер из сухих веток, в изобилии валявшихся на земле.

Сгустки тьмы больше не беспокоили нас, увлеченные искрами в небе, запас которых Элексигаль регулярно пополнял.

— Брат, — обратился я к нему, — ты знаешь, что это за существа?

— Довольно безобидные, если их не злить. Они питаются светом, но не выносят сияния дня, от слишком яркого света они прячутся глубоко под водой. Так что это озеро, должно быть, глубокое.

— Я никогда не встречал их, — признался я.

— Они появились после твоего исчезновения, брат, — пояснил Элексигаль. — Честно признаться, вся вселенная начала меняться после того, как ты исчез. Думаю, твой Отец прекрасно понимает это.

— Что он понимает? — спросил я.

— Что его время подходит к концу. Разве это не очевидно? Он вечное существо. То, что он создал сестер фуэко, говорит о многом, не так ли? Это знак, брат. Знак, который не может не настораживать. И я понимаю, на что намекали Восьмые Врата, когда предлагали тебе сделать выбор как можно скорее.

— На что же? — спросил я.

— Разбуди свою пазиру. Решись на это.

— Меня останавливает только одно, — начал было я.

— Знаю. Ты боишься, что Мать Ветров исчезнет вместе с этим миром. Но раз уж ты хозяин этой пазиры, все зависит от твоего желания. Из созданного тобой семени может вырасти только та Вселенная, которую ты хочешь видеть.

— Я должен увидеться с Матерью, прежде чем приму такое решение.

— Октосиаль сказала, что у тебя не будет такой возможности. Но давай не будем говорить об этом сейчас. Утро может внести ясность даже в такой запутанный вопрос.

Мы поели мясо, которое осталось от убитого еще днем Моргульским горного козла и уснули, вытянувшись на земле. Элексигаль перед сном соорудил небольшой огненный фонтанчик для сгустков тьмы, примерно в тысяче шагов от нашего лагеря. Он бил из земли, привлекая к себе сотни этих тварей. Этим демон-посредник обеспечил нам крепкий и спокойный сон. А Анфиса развела четыре костра, между которыми и расположилась, овеваемая со всех сторон потоками теплого воздуха. Я про себя улыбнулся женской привычке к комфорту, которая сохранилась даже после такого длительного и полного опасностей пути.

Мы проснулись от громкого плеска. Элексигаль оказался прав. Твари, которые ночью казались сгустками тьмы, теперь, при первых лучах восходящего светила, ныряли в воду, поднимая вверх тучи брызг. Это было красиво. В брызгах играла радуга. Но сами эти твари теперь выглядели как серые бесформенные пятна, неизвестно за счет чего летающие по воздуху.

Наверное, несколько тысяч этих тварей плюхнулись в воду в течение очень короткого времени. Спать после такого зрелища уже никому не захотелось, поэтому мы разошлись поискать чего-нибудь съестного на завтрак, и скоро встретились у весело горящего огня, каждый со своей добычей. Отличился Лаэрций. Он притащил тушу кабана, и довольно быстро и ловко разделав ее, соорудил специальный вертел для приготовления мяса. Элексигаль помог ему создать нужную структуру огня, и скоро мы лакомились дикими фруктами, ягодами и только что приготовленным, сочащимся мясом.

Подкрепившись, мы двинулись на Юг. Равнинная местность, по которой мы двигались, радовала глаз. Всюду — в небольших озерах, ручьях и зарослях пышных кустов, кипела жизнь. Небо было безоблачным, светило припекало не сильно, и воздух был свеж и сладок. Восьмая зона всегда была моим любимым местом. Здесь почти все пейзажи красивы, и, главное, нет того мельтешения вечных существ, как в Девятой Зоне. Каждый раз, когда мне хотелось одиночества, я приходил сюда.

Я шел, просто наслаждаясь прогулкой. И мое настроение передавалось моим спутникам. Анфиса что-то тихонько напевала, идя немного в стороне от нас.

— Не попытаться ли задействовать пазиру для перемещения? — спросил Моргульский.

— Ты прав, — сказал я. — Но так не хочется прерывать этот путь. Мне начинает казаться, что самое трудное уже позади.

— Не обольщайся, — усмехнулся Элексигаль. — Я знаю твоего Отца. Ты прорвался сквозь защиту Карахмана, но это даст тебе совсем немного времени.

— Ну что ж, тогда время попробовать более быстрый метод перемещения, — улыбнулся я, проверяя состояние линий вероятности: к счастью, оно было нормальным.