Рихтер - Хроники Торинода: вор, принц и воин

Вдох…

Стук сердца в заполнившей мир тишине.

Раз.

Я – Ольг.

Два.

Я – воин.

Три.

Я – тан Ольг из Нарита.

Четыре.

Я – Ольг!

Выдох…

Время тотчас обрело свой обычный ход, и старинный меч резким движением рассек воздух перед собой и остановился за мгновенье до того как врезаться в мягкую податливую плоть.

Я – воин. Гончар лепит посуду, пахарь обрабатывает землю, а воин сражается. Таково мое предназначение. Я – воин. Но не убийца.

Элиа откатился в сторону и в его карих глазах Ольг прочитал мгновенный вопрос.

Что?

Ты?

Делаешь?

Я – не убийца. Я. Не. Хочу. Так. Больше.

Каким чудом они оказались втроем, спина к спине, Ольг так и не понял. Элиа мягко, напомнив ему этим движением рысей, живущих в лесах вокруг Нарита, рывком поднялся с земли и прыгнул к нему. Кларенс метнулся еще быстрее, по пути ранив одного из нападавших ножом в плечо, и Ольг внезапно почувствовал странное единение, будто они трое сейчас могли справиться не только с этим отрядом (с этими-то он и сам мог разобраться), но и с войском раз в сто больше и сильнее.

Ощущение внезапной силы ошарашило его настолько, что он даже не заметил, что из-за деревьев показалась рослая фигура. Он вгляделся в белеющее лицо лишь спустя долгое-долгое мгновенье – уже успокоившийся, уверенный в том, что сейчас ничего такого не произойдет.

Молодой мужчина, высокий и широкоплечий, явно предводитель, вышел на поляну.

– Сдав вас троих королевским солдатам, мы бы получили по мешку золота каждый, – сказал он, с усмешкой на крупном горбоносом лице. Темные глаза сверкнули, когда на них упал отсвет костра. Справа от Ольга отчетливо прошипел ругательство Кларенс.

– Что же мешает? – услышал Ольг свой язвительный голос.

Высокий коротко рассмеялся:

– Наверное, то, что за нас назначена не меньшая цена.

Они, как и предполагал Ольг, не были королевскими воинами. Но столь же трудно их было назвать и противниками короля.

Разбойники.

Такие же, как и те, которые разрушили замок Нарит.

Нет. Не такие же.

Те, кто ушел из деревень, сожженых дотла за неуплаты налогов. Те, чьи жены и дети остались без крова и денег.

Всё так перемешалось, что Ольг уже не знал, что правильно, а что нет. Замок среди болот уничтожили такие как тан Радион, а здесь в лесные разбойники уходили те, чьи дома были в руинах.

Они долго сидели у огня в лагере, куда их привел высокий предводитель по имени Ивэн. Слушали. Говорили.

От разбойников – они называли себя Лесными Братьями – не уходили живыми те, у кого хватало глупости соваться на старую дорогу. Глупости хватало у солдат, надевшихся на силу своего оружия, да не рассчитывающих, то, что в своем лесу помогают и деревья. И у купцов, которые поначалу ехали старым трактом чтобы сэкономить время – прямая дорога на Неар всегда пролегала именно через эти места.

И у них троих. Как всегда.

Иногда Ольг думал о том, какой запас невезения еще припасла им Хозяйка Судеб, мудрая Суор, и не находил ответа.

Впрочем, жаловаться им было не на что. Их оставили в живых, мало того, их отпускали назавтра в дорогу. Их войну считали правой.

Ивэн, вождь Лесных Братьев, жил когда-то в маленькой деревеньке под названием Клыки.

Элиа смотрел на костер. Считалось, вообще-то, что он спал, да вот только спать совсем расхотелось – во сне он опять видел Нарит – и он просто смотрел на то, как плюется шишками лесной костер, и прислушивался к неторопливому разговору Ольга и этого… Ивэна.

Даже через толстую ткань плаща чувствовалась твердая почва, и Элиа вдруг подумал о том, как давно он не спал на кровати – и даже узкая домашняя кровать, что стояла в их с Лин комнате, вдруг показалась ему воистину королевским ложем. Дом… Он соскучился по дому. По скрипучим ставням, которые качал любой, даже самый небольшой ветерок, по деревянным полам, которых близнецы должны были покрасить, да все ленились, и доски на полу рассыхались и тоже начинали скрипеть, а мама ругалась каждый раз, когда такая половица жалобно стонала.

Ольг считает, что он привык. Привык к одиночеству, привык к тому, что они всегда в дороге, привык к опасностям и приключениям. Ольг конечно о многом правильно думал, но вот в этом он ошибался – это Элиа знал точно.

Элиа много думал о том, что случится дальше, потом. Не сейчас, когда ему тринадцать и он сын не то опального короля не то конюшего в замке среди болот, а спустя годы. Наверное, когда-нибудь так случится, что у него будет своя семья, может быть даже дети. Позволит ли он им уйти, странствовать, глотая придорожную пыль, или даст то, о чем сам мечтает больше всего на свете – дом, в котором их всегда будут ждать. Со скрипучими ставнями и некрашеными деревянными полами, и садом, где в июле краснеет спелая малина.

Этот дом был теперь его мечтой – не путешествия и великие открытия, а маленький дом на холме, в котором звучат дружеские разговоры и звенит беззаботный веселый смех. Иногда Элиа даже удивлялся себе: и куда только девалась его неуемная страсть к грезам и мечтам. Пропала без следа, да и только. Наверное, его теперь не узнали бы ни родители, ни братья и сестренка, ни Рин.

Нет, поправил он себя горько, узнали бы.

Будь они живы, узнали бы.

Ольг все разговаривал с Ивэном – серьезно, продуманно, а Кларенс тихо сопел, уткнувшись ему лицом в плечо: он, как успел заметить Элиа, всегда засыпал, свернувшись калачиком, и уже потом, во сне, распрямлялся. А Ольг всегда спал на спине, подложив под правую руку меч, готовый даже в полусне вскочить, бешено сшибаясь с противником.

Жили бы они там, в его придуманном деревянном доме с резными наличниками? Он не знал. Не хотел даже знать. Там, в его доме, уже жили те, кого он, оказывается, любил больше всех на свете, те, с кем вместе он умирал почти год назад, при осаде замка Нарит.

Может быть, Рин сдружился бы с Кларенсом.

А Ник и Дэни научили бы Ольга смеяться.

А мама с Кирен готовили бы ужин у одного очага, и смеялись над шутками близнецов.

Не думай об этом, Элиа. Слышишь, не смей об этом думать. Хочешь как тогда, на корабле, упасть в омут отчаяния и страха. НЕ СМЕЙ!

Почему же все-таки сложно в этом мире? Почему нельзя просто жить, никому не мешая, ни с кем ни воюя, никого не убивая? Почему я этого не понимаю?

Может быть, в этом есть и моя вина.

Наверное есть, ведь я – принц Элиа, и я в ответе за тех, кто рядом со мной.