Олаф Бьорн Локнит - Алая печать

Ищем главу «Дуновение черного вихря», которую я перевел как «Призрачный ветер», «Черный шторм призраков», «Мрачный смерч Полуночи» и еще не менее, чем в десяти вариантах. Смысл, однако, ясен. Есть ветер, ветер этот недобрый, а остальное – мелочи. И мутного и малопонятного рассказа о сражении, случившемся в безвестных глубинах времени, я все-таки отыскал то, что запало в мою память и дало возможность напасть на след:

«Туруфинн, король Блистательных, видел, как знак победы протекает сквозь его пальцы, ускользая из дланей, однако же король не решался опускать стяги, ибо знал, что поражение в сей баталии равнозначно станет гибели его народа и разрушению основ. Иже Туруфинн не мыслил себя побежденным, и приказал открыть сокровищницу, и взял оттуда Камень Правды, воздел над шлемом и объяло бранное поле багровым заревом. Как серый пепельный купол одел Камень на равнины Дагхорр, где сверкали мечи, и взблески стали исчезли, сменившись пылающими алыми молниями под сводами округлого покрова. Драгоценность же, явленная Туруфинну при начале времен, не зря носит имя Правды и Истины, а добиваясь через нее неправедной победы, сделает она так, чтобы легли рядом и враг, и друг, и более впредь не сражались, ибо стали мертвыми. Так и произошло».

Прочитав этот непонятный отрывок, я положил на страницу пергаментную закладку и призадумался. Описание точь-в-точь соответствует письменному рассказу Мораддина: и рукописи наличествует купол с красными проблесками, и в Немедии наблюдали то же самое. Да, но разве спустя несчитанные столетия (а я предполагал, что эпоха Роты-Всадника относится ко временам семи-восьмитысячелетней давности, не позднее) смогли бы уцелеть хоть какие-нибудь волшебные предметы? Магия недолговечна, она имеет свойство «стираться» о поток безжалостного времени. У нас в Стигии действующий артефакт, чей возраст исчисляется двумя или тремя тысячами лет, считается безумной редкостью и становится предметом зависти. А тут – восемьдесят столетий!

Остановимся-ка на мгновение! Упомянутый безымянным скриптором Камень Правды или Камень Истины, бесспорно, относится к волшебству альбов или давно исчезнувших богов, но как тогда быть с утверждением, будто оный камушек «был явлен при начале Времен»? Туруфинн – имя, несомненно, альбийское. Легенды альбов гласят, что этот народ появился в нашем мире еще до первого восхода солнца, а следовательно, в миг Сотворения. Уж не знаю, правда это или нет, но если правда, то в таком случае даровать Камень Правды королю альбов мог только… даже подумать страшно! Сам Творец Мира? Один из его ближайших слуг? Кто?

До позднего вечера, запалив свечи и лампы, я копался в «Кэннэн Гэллэр», пытаясь отыскать другие упоминания о Камнях Истины, и поиски не оказались бесполезными. Артефакты с данным названием – всего их было, кажется, от трех до пяти штук и хранились камни у разных королей – фигурировали еще в нескольких главах летописи. Ни о свойствах, ни о происхождении более нигде не упоминалось, однако составитель книги постоянно твердил, что артефакты считались великой драгоценностью и использовать их по назначению могли лишь немногие посвященные в Тайну.

Соглашусь. Но каково тогда назначение камней, позвольте осведомиться? Пока я выяснил только одно – артефакт во время битвы на каких-то полях Дагхорр попросту перебил и правых, и виноватых, накрыв место сражения уже набившим мне оскомину «куполом». Кстати, как я выяснил, за камни шла непрерывная война и между альбами, и между другими, совсем уж неизвестными мне народами, не имеющими к истории человечества и самому человеку ровными счетом никакого отношения.

Финал этой истории был, разумеется, грустным. В какой-то момент почти все Камни Истины скопились в крепости Роты-Всадника – Лан-Гэлломе. Указанный замок засим был разрушен, а земли вокруг него ушли на дно океана. Как я предположил, вместе с крепостью пропали и все сокровища Роты.

А если не все? Если что-то уцелело? Вещица, дарованная при Сотворении мира, наверняка не может потерять своей мощи с течением лет – в ней полыхает тот самый Изначальный огонь, божественное пламя, из которого родилась Вселенная. Если частица Пламени Сотворения сохранилась, то…

Боги великие и всемогущие! Что, в Бельверусе кто-то откопал Камень Истины и желает пустить его в дело? Ничего не зная и ничего не понимая в волшебстве древних? Бред! Бред, сказка и неуклюжий домысел! Этого просто не может быть.

…Дверь едва не снесли с петель, а дом попросту содрогнулся. Кто это, интересно, так ко мне вламывается посреди ночи?

– Веллан? – я поднял подсвечник выше, чтобы рассмотреть взъерошенного оборотня, пытавшегося отдышаться на пороге моей комнаты. – Ты почему не спишь? Что, еще один сокол? Сколько голубей задрали на этот раз?

Я откровенно насмехался, но Веллан почему-то был убийственно серьезен, чего с ним не бывало со времени, когда он последний раз проиграл в кости полугодовое казенное содержание порубежной управы, за что король собирался приговорить господина капитана гвардии к отрубанию обоих рук и еще кое-чего, более ценного для мужчины его возраста.

– Быстро к Эрхарду! – выдохнул он. – Там… Немедия!..

– Что «Немедия»? – вздохнул я, поднимаясь и набрасывая плащ. – Провалилась сквозь землю?

– Хуже! Быстрее, чего ты копаешься, питон стигийский?! Бегом!

Веллан, не желая пускаться в подробные объяснения, козликом запрыгал через три ступеньки, увлекая меня вслед. Пробежать через двор к дверям «Короны и посоха», миновать тесноватые сени и вот мы в сердце Пограничного королевства – кабацкой обеденной зале, ныне использующейся в качестве приемной короля.

Надо же, сколько народу собралось! Сам Эрхард, его племянничек и наследник Эртель (к продувной роже Эртеля меньше всего идет пышный титул «канцлера», да и канцлером у нас его никто не зовет по привычке и традиции); Темвик – тоже оборотень из славной плеяды, взращенной нашим королем: он сотник городской стражи Вольфгарда или, как сказали бы в стране цивилизованной, «губернатор столицы». Господин Стеварт Сольскель, глава Торговой управы. Фрам, сын Дарта, наш нынешний главный строитель, а заодно и посол гномьего короля Дьюрина VIII при дворе государя Пограничья. Полдесятка дружков Веллана и Эртеля из командиров войска и порубежной стражи. Лица у всех несколько озадаченные и вытянувшиеся.

– Что такое? – страдальчески вопросил я у короля. – Опять Небесная гора упала? Прямо на Немедию?

– Похоже на то, – проворчал Эрхард. – Если бы к депеше не пришло подтверждение с гонцом конной эстафеты, никогда бы не поверил. Тут, понимаешь ли, дочка Стеварта прислала сообщение с птичьей почтой, тоже, кстати, соколом.