Мойра Янг - Неистовая звезда

— Ты о чем задумался? — спрашиваю я.

— Эмми ищу.

— Да она недалеко ушла.

После той проклятой ночи в Возрождении Томмо старается со мной наедине не оставаться. Я его очень обидела. Мне самой стыдно, и поэтому я его тоже сторонюсь. Но вот уж второй день подряд мы друг с другом встречаемся. Что-то в Томмо изменилось. С того самого дня, как мы мост взорвали.

Сейчас он стоит передо мной уверенно, в глаза смотрит. Без всякой обиды. Без злости.

Мне давно пора было перед ним извиниться за ту ночь. Вот как раз и случай представился, лучше не найдешь. Я долго думала, что и как ему скажу. Набираю полную грудь воздуха и начинаю:

— Знаешь, тогда, в Возрождении… Ну, когда я тебя поцеловала… Ты, наверное, решил, что я тебя люблю, как ты меня. С моей стороны это было подло и бесчестно. Такая уж я уродилась. Гордиться тут нечем. Я стараюсь исправиться, честное слово. И теперь прошу у тебя прощения. Ты очень хороший человек. А я поступила скверно. Прости меня, пожалуйста.

— Ты еще тогда передо мной извинилась, — напоминает Томмо.

— Тогда было слишком рано. Я тебя очень сильно обидела. Ты правильно на меня обозлился. Но сейчас я хочу, чтобы мы с тобой помирились. Прости, что я тебе соврала. Я тебя очень люблю, честное слово.

— Ага, — вздыхает Томмо. — Я знаю. Как брата.

— Самого любимого брата, — уточняю я.

— А я тебя люблю, как мужчина любит женщину, — просто говорит он.

Вот так берет и говорит. Будто слова эти у него всегда наготове. В кармане, вместе с ножиком и мотком бечевы.

Я такого не ожидала. Заливаюсь краской до самых ушей.

— Томмо, не трать свою любовь на меня, — прошу я. — Я тебе соврала, подло с тобой поступила. Тебе только кажется, что ты меня любишь. Ты других женщин не знаешь, а как повстречаешь, так сразу и поймешь. Вот увидишь.

— Саба, ты думай как хочешь, но я свое сердце лучше знаю.

Он подступает ко мне и целует меня в губы, прежде чем я успеваю сообразить, в чем дело. Целует медленно, основательно. Уверенно. Не так, как мы раньше с ним целовались. Такой поцелуй девичье сердце завоевывает окончательно и бесповоротно. У меня аж дух перехватило.

Томмо отступает на шаг.

— Джека с нами больше нет, — говорит он. — Он и раньше был тебе не пара, Саба. Ты меня тогда поцеловала потому, что Джек тебя сильно обидел. А я верный. Я никогда тебя не покину.

Я ошеломленно замираю. Все слова сразу забыла. Потом спохватываюсь и продолжаю заготовленную речь:

— Знаешь, если б все можно было повернуть назад, я бы все сделала иначе. Мне стыдно всякий раз, как я про ту ночь вспоминаю.

На губах Томмо возникает тень улыбки.

— Ты все сказала?

— Ага, — киваю я.

— Саба, чего ты от меня хочешь? — спрашивает он. Устало, терпеливо. Так разговаривают с непослушным ребенком.

— Хочу, чтобы ты меня разлюбил.

— Сердцу не прикажешь, — вздыхает Томмо.

— Ладно, тогда прости меня, — требую я.

Он пожимает плечами:

— Я тебя прощаю.

Я так хотела услышать эти три слова, а теперь они давят на меня тяжким грузом. Так мне и надо. Решила, что я самая умная, кого хочешь могу уговорить. Думала, что если правильные слова подберу, повинюсь перед Томмо, то все будет по-прежнему. И будет нам легко друг с другом. Но я его недооценила. Он изменился. У него появилась новая цель. Новая сила. Томмо прежде о прошлом думал, внутрь себя смотрел, ни с кем не делился мрачными воспоминаниями. А теперь в его взгляде появилась ясность. Уверенность.

— Знаешь, наступит день, когда ты посмотришь на меня по-другому, — заявляет он. — А пока не передумаешь, больше мы об этом говорить не будем.

Застенчивый, неловкий мальчишка вырос, стал взрослым парнем. Держит себя с достоинством. Уважительно наклоняет голову и проходит мимо.

Мне становится очень неловко. И стыдно.

И горько. Горше, чем прежде.

Надо было смолчать. А я наговорила всяких глупостей.

Хочу, чтобы ты меня разлюбил.

Будто непослушный ребенок. Глупо. Нелепо.

Почему рядом с Томмо я всегда веду себя как недоумок?

Я чертыхаюсь. Не нужна мне его любовь. Она меня гнетет хуже всякой вины. Жалко, что Молли рядом нет. Она в мужчинах разбирается, все про них знает. Она бы мне посоветовала, что делать.

— Саба! — напряженно шепчет Томмо.

Следопыт кругами шныряет рядом, не лает, молчит, будто за волком охотится. Похоже, что-то не в порядке. Мой волкодав несется назад, к двору. Мы бежим следом. Во мне беснуется красная ярость. Лу! Что-то случилось с Лу!

Хватаю Следопыта за ошейник. Мы прячемся за грудой хлама рядом с кухней, переводим дух. Тела пышут жаром от внезапного страха.

Посреди двора лежит человек. Тонтон на него огнестрел наставил. Человек растянулся ничком, руки за голову заложил. Черноволосый, коренастый, покрытый ржавой пылью дорог Нового Эдема. Его лошаденка стоит поодаль. Видно, что скакала долго, издалека. Я ее уже где-то видела. Неужели кто-то из знакомых? Рядом стоят две лошади тонтонов. Ухоженные, в ладной сбруе. А где второй тонтон? Тут из кухни выходит Лу, руки поднял вверх. За ним идет второй тонтон, тычет в спину Лу огнестрел.

Так, два тонтона на месте. Что они здесь делают?

Черноволосого незнакомца рывком поднимают с земли. Сердце екает. Это Мануэль, Управитель, с которым я на мельнице познакомилась. Наверное, приехал со мной повидаться. Что-то важное случилось, раз он комендантский час нарушил и после захода солнца в путь собрался. А охранники его на дороге заметили и следом увязались.

Я с ужасом смотрю на Томмо, беспомощно развожу руками. Оружия при мне нет. Он мотает головой — мол, тоже безоружный. Думай, Саба! Думай быстрее. Вот сейчас тонтоны задерут Лу рукав рубахи, проверят татуировку… А ее там нет. И Лу тут же убьют.

Я лихорадочно озираюсь. Хлам, мусор, бесполезные обломки… Ничего подходящего… На соседней куче замечаю покореженные листы железа. Делаю знак Томмо. Листы большие, за ними можно укрыться. Мы поспешно привязываем к ним бечевку, чтобы можно было держать их, будто щиты.

Неожиданность на нашей стороне. А больше ничего.

Киваю Томмо на тонтона с Мануэлем. Мы выставляем щиты перед собой. Я считаю до трех, и мы с криком бросаемся в атаку. Я налетаю на тонтона, который поймал Лу, сбиваю с ног. Следопыт бросается на подмогу, придавливает его к земле. Огнестрел вылетает из рук. Тонтон пытается подняться, но я с размаху бью его щитом. Он теряет сознание.

Лу хватает огнестрел.

— Помоги Томмо, — кричу я.

Томмо, Мануэль и второй тонтон сцепились в клубок, лягаются, машут кулаками. Тонтон огнестрел из рук не выпускает. Он ухитряется вскочить на ноги, наставляет огнестрел на Мануэля.