Андрэ Нортон - Корона или тьма

Стюарт обдумал слова лорда-маршала. — В том, что вы говорите, есть резон. Я больше не стану возражать.

Лорд-маршал кивнул. Его авторитет и умение командовать ощущали все присутствующие.

— Тогда направьте людей на поиски подходящих деревьев и постарайтесь соорудить как можно больше таких машин. — Ройанс обвел взглядом собравшихся за столом. — Это поможет отвлечь людей от мыслей о нашем недавнем сражении, которое чуть было не стало катастрофой. Всегда полезно, чтобы солдаты были заняты. И мы тоже.

Узнав о том, что лордом-маршалом Рендела теперь стал лорд Ройанс, Снолли только пожал плечами.

— Для меня это ничего не меняет, — заявил он внуку. — Пожалуйста, отправляйся на «Пенной деве». Я останусь здесь и буду сражаться на борту «Горгульи», как и положено Морскому Бродяге.

Рохан с радостью воспользовался этим разрешением и поспешил отплыть, пока дед не изменил решения. Уже через несколько дней он был в крепости Морских Бродяг. Благодаря попутному ветру корабль быстро миновал опасные скалы, однако не настолько быстро, чтобы Рохан не успел увидеть у обрыва останки ледяного дракона, стремительно обгладываемые падальщиками.

— Интересно, как Тассеру удалось это сделать, — сказал он себе и решил обязательно его потом об этом спросить.

Голосуя от имени Тассера за то, чтобы лордом-маршалом стал Ройанс, он считал, что соблюдает пустую формальность. Услышав, что трясинные воины отправились, чтобы защищать свою территорию от дракона, он ни на минуту не усомнился в том, что дракон окажется победителем и уничтожит их всех. Однако теперь он мог надеяться на то, что его несколько непредсказуемый союзник все еще жив.

Даже если бы на скалистом берегу Трясины нашлось место, где можно было бы причалить, он не решился бы идти туда по иной дороге, кроме той, которую знал с детства. На той дороге было немало неплохих укрытий на случай, если ему захочется избежать встречи с трясинными жителями, которые не так дружелюбны, как Тассер. А это означало, что «Пенную деву» надо поставить на якорь в бухте Нового Волда.

Гарвас, капитан «Пенной девы», предложил пойти с Роханом в Трясину, но тот отказался от сопровождения.

— Поверь мне, я обернусь быстрее, если пойду один, — объяснил он свой отказ.

— Мне очень не хочется отпускать внука моего предводителя в эти мрачные места, — заявил Гарвас. — Я увидел их еще тогда, когда мы впервые проплывали мимо этих скал и нам пришлось сражаться с гигантскими птицами и мерзкими плавучими чудовищами. Тогда ты был еще младенцем.

— Ну, Снолли сейчас здесь нет, а я уже давно вырос, — ответил Рохан. — Поверь мне, ничего со мной не случится. Когда я был подростком, то проводил в Трясине почти столько же времени, сколько и в Новом Волде и Крепости Дуба. Но если тебе так спокойнее, можешь дойти со мной до Пограничной реки и поставить там стражу до моего возвращения.

Капитан неохотно согласился на такую уступку. Он взял с собой полдюжины самых крепких моряков, и они, надежно окружив Рохана со всех сторон, провели его по суше до реки и знакомого брода. Там Рохан распрощался с ними, невзирая на новые протесты Гарваса. Он почти с радостью нырнул во влажные сумерки Трясины и добрался до хижины Зазар, никого не встретив и без всяких неприятностей — если не считать того, что чуть было не упал, поскользнувшись на льду. К своему удивлению, он нашел очаг остывшим, а знахарку, закутанную в подбитый мехом дорожный плащ, — сидящей на большом мешке и дремлющей. Вейзе дремала рядом с ней, свернувшись клубочком.

— Похоже, меня здесь ждали! — воскликнул он.

— Конечно ждала, — откликнулась Зазар, безуспешно пытаясь подавить зевоту. — А ты припозднился. Садись, садись! Ужин давным-давно остыл, но я могу снова разжечь огонь и согреть его, если нужно. Что с твоей рукой? И с твоей упрямой головой?

— Это долгая история, и я развлеку тебя ею по пути к кораблю.

— К кораблю? К какому еще кораблю?

— К «Пенной деве», матушка. Она теперь моя… Или по крайней мере почти моя.

— Чтобы добраться до Крепости Дуба, корабль не нужен.

— Что?

— Тебя что, так ударили по голове, что ты совсем оглох? Я сказала, что нам не нужен корабль, чтобы добраться до Крепости Дуба. Или, может, ты просто стал дурачком?

Рохан почувствовал, что нить разговора стремительно ускользает от него.

— Давай начнем сначала. Мой корабль, «Пенная дева», ждет нас. И мы отправляемся не в Крепость Дуба.

— О! — только и сказала Зазар.

— Я подумал, что ты знаешь…

— Ну, наверное, я не всегда знаю все, — неохотно призналась знахарка. — Есть кое-какие детали, насчет которых я не очень уверена. Я считала, что Ясенка вернулась из Ренделшама в Крепость Дуба и что мы отправимся к ней. Вот почему я сложила вещи и приготовилась. И ты заставил меня подумать, будто мы поплывем вверх по Пограничной реке, словно стая гагар.

Рохан изо всех сил пытался сосредоточиться.

— Нет, матушка, — объяснил он ей, — мы отправимся на север, к тому месту, рядом с которым был бой. Ясенка там, и она отправила меня за вами. Там происходило много страшных событий. Вы очень нужны.

— Тогда почему ты сразу так не сказал? Стоишь тут, тянешь время, просишь ужин, хотя костер погас и золу я выгребла. Это все ужасно глупо! Нам надо торопиться! Бери мой мешок, а я пригляжу за Вейзе. И нечего болтать. Можешь рассказать мне все, когда мы уже окажемся на корабле.

Она двинулась вперед очень быстро, и Рохан торопливо вскинул мешок на плечо. При этом он гадал, почему так привязан к Зазар, ведь более непоследовательной и беспокойной женщины на свете просто не существует.

15

ТУЧА почти ощутимого уныния нависла над Ренделшамом и над теми частями страны, по которым глашатаи разнесли вести, — над всем Ренделом. Со смертью графа Харуза, лорда-маршала Ренделшама и командующего Четырех Армий, люди пали духом. Никого не утешало то, что он погиб как герой; его отсутствие ощущалось слишком остро.

Тело Харуза уже лежало в семейном склепе в крепости Крагден. Его обложили льдом в ожидании последних церемоний, которые должны были пройти в тесном кругу. В Великом Соборе Света люди нескончаемым потоком шли мимо щита Харуза, на котором было укреплено изображение павшего героя, покрытое маршальским знаменем с символами Четырех Домов: Дуба, Тиса, Ясеня и Рябины. Это должно было продолжаться до дня похорон, когда основные места в Соборе займут аристократы и только немногим удачливым простолюдинам удастся протиснуться в храм, чтобы наблюдать за церемонией.

Вдовствующая королева Иса, первая жрица Сантиза, первая дама Рендела, стояла рядом со своим внуком, королем Пересом, и слушала заунывную заупокойную службу. В Соборе, конечно, не было каминов или хотя бы жаровен. И в нем стоял бы невыносимый холод, если бы огромное помещение не согрели толпы собравшихся здесь людей. Руки королевы оставались без перчаток, чтобы все могли ясно видеть на них Четыре Кольца. Но пальцы у Исы окоченели и посинели. А еще она завидовала мужчинам с их меховыми сапогами: пол был настолько холодным, что ноги ее совершенно онемели. Хотя Иса следила за тем, чтобы выражение ее лица оставалось серьезным, и вовремя произносила положенные слова, мысли ее были заняты совершенно другими вещами.