Игорь Ковальчук - Бессмертные

— Конечно. У тебя матушка — с Белой стороны, так ведь?

— Я спрашивал про смену магической полярности. Ее можно поменять?

— Конечно, возможно. Нужно обратиться за помощью к клану Алзара — у них есть соответствующая аппаратура. Разумеется, Алзара не станут оказывать услугу просто так, но, возможно, мой клан сумеет помочь тебе… Или ты как-то договоришься с их патриархом. Все может быть. Обычно Лоанаро не отказывает в помощи.

— Лоанаро?

— Патриарх клана Алзара. Хороший мужик. Компанейский.

Реневера застегнула на себе блузку, потом надела юбку. Юбка была такой короткой, что ее длинные, идеально прямые ноги показались Руину еще длиннее. Блузка тоже выглядела не слишком скромно. Он поморщился и покачал головой. Для его родного мира подобная одежда была не просто неприлична — не мыслима, но здесь, в Асгердане, на улицах ему случалось видеть девушек, одетых не менее вызывающе. В такие минуты он старательно отводил глаза и думал, что в Центре, должно быть, и в самом деле отличные законы, раз девушки, одетые подобным образом, ничего не боятся.

Но одеяние посторонних девушек и одеяние Реневеры — разные вещи.

— Ты собираешься выходить на улицу в этом? — спросил он, показывая на вырез ее блузки. Грудь у леди Мортимер была безупречна.

— Конечно. Сейчас тепло.

— Ну и что? На улицу все равно надо одеваться.

— Я что же, по-твоему, не одета?

— Ты, по-моему, раздета.

— А тебе не нравится? — Молодая женщина обернулась к нему и сверкнула улыбчивыми глазами.

— Мне это нравится в твоей спальне.

— Руин, у нас другие традиции.

— Думаю, мужчины везде одинаковы — что в Асгердане, что в Провале.

Она кокетливо улыбнулась его отражению в зеркале и взяла с кресла сумочку.

— Поехали.

— Переоденься, — спокойно сказал Руин, застегивая запонки.

— Руин… Идем.

— Переоденься.

— Руин, прекрати. — В голосе Реневеры появилось раздражение. — Я надеваю то, что считаю нужным. У нас не принято, чтоб мужчина решал за женщину, что ей надевать.

— Я полагаю, это не слишком правильно. За откровенные взгляды на его женщину именно мужчине предстоит бить морды.

— Никаких морд бить не надо. У нас так не принято.

— Не принято и руку на женщину поднимать. И ты хочешь сказать, такого у вас не случается? Случается. Поэтому переоденься.

— Да черт побери, это мои проблемы! — закричала разозленная Реневера. — Мои. Понимаешь? Как хочу, так и одеваюсь и сама буду нести ответственность за свои поступки!

— Нет, не так. Отстаивать тебя буду я. Как твой мужчина. И мстить, если с тобой что-то случится, тоже буду я. Один раз я позволил сестре показать свою красоту, и позднее она очень об этом пожалела. Ни одной близкой мне женщине я больше не позволю ничего подобного.

— Ни один мужчина еще ничего не решал за меня. Муж попытался — и пошел к черту! Вот что я скажу — я свободная женщина и живу как хочу.

— Будь твой муж настоящим мужчиной, ты не попала бы в плен к моему отцу. Не оказалась бы на краю гибели! Ты сама не понимаешь, что тогда играла со смертью. Когда я найду сестру, спроси у нее, чего ты тогда смогла избежать! — Упоминание о сестре окончательно вывело Руина из себя, и в его голосе тоже прорвалось раздражение. — И я не желаю, чтоб так или иначе ты опять оказалась в опасности. Я считаю, что должен защитить тебя, и сделаю это, даже если ты не понимаешь самых элементарных вещей.

— Ты меня дурой считаешь?! Дурой? Я не ребенок! Я способна сама решать, что и как мне делать! Я тебя не просила ничего за меня решать! И ты тоже пойдешь к черту, если будешь строить из себя хозяина в семье. Свинья! Мужицкий шовинизм у меня уже в печенках сидит, понял?! Я не позволю собой командовать!

— Давай не будем ссориться. Если б ты поразмыслила спокойно, ты поняла бы, что я прав.

— Я с тобой не ссорюсь. Это ты ссоришься. Ни одному мужчине я не позволю диктовать мне, что носить и куда идти.

— Твое поведение неразумно. Зачем провоцировать мужчин на насилие? Ты это делаешь.

— Да я любого мужика, который ко мне будет приставать, сама отлуплю. Я училась драться! И магией я владею. Понял?

— Идет. Если отобьешься от меня, носи что хочешь. Хоть голая ходи. — И Руин кинулся на Реневеру.

Она не успела и пикнуть. Полетела на пол. Принц попытался прижать ее, но гибкая девушка вывернулась и рванулась в сторону. Она подняла руку и по пыталась сложить пальцы в магический знак силового удара, но Руин сбил ее незавершенную атаку и схватил молодую женщину за запястья. Прижал ее к полу — на этот раз чуть жестче, но не причиняя ей боли.

От резкого движения на груди Реневеры расстегнулась пуговка, блузка распахнулась, открыв одну грудь, восхитительно округлую и крепкую, с темным пятном соска. Руина бросило в жар, он нагнулся и прижался к нему губами. Под его поцелуем сосок окреп, а женщина, тяжело дыша, попыталась вырваться. Как любая бессмертная, она была очень сильна, но сбросить с себя крепкого мужчину, когда-то пусть и мало, но все-таки учившегося сражаться, конечно, не могла. Ее попытки лишь распаляли Руина, и он ощутил, что теряет над собой контроль. Плотный шелк блузки выдержал и не порвался, но не выдержали нитки, и оставшиеся пуговицы отлетели в сторону. С юбкой было сложнее, но, перевернув Реневеру на живот и прижав ее руки коленом и локтем, принц справился и с этой деталью одежды.

Молодая женщина дышала порывисто и тяжело. Порой она вспоминала, в чем заключается игра, и делала вид, что пытается освободиться, но чем дальше, тем больше ее попытки напоминали очень плохое притворство. Она действовала с ним заодно и в какой-то момент, вцепившись в его плечи своими длинными наманикюренными ноготками, порывисто прошептала:

— Ну ладно, убедил…

Руин не ответил. Он жадно целовал ее лоб, губы, шею и плечи и не мог остановиться.

В машину они сели лишь полтора часа спустя, когда на улице уже стемнело. На этот раз Реневера была одета весьма сдержанно — в застегнутую под горло рубашечку и длинную, до щиколоток широкую юбку. В этом одеянии она казалась монашески скромной, и это будоражило Руина еще больше — ведь он прекрасно помнил, какой она была всего полчаса назад.

— Насколько прилично будет посетить метрополию в столь поздний час? — спросил принц.

— Какая разница, когда? — удивилась она. — Это же наш общий дом. Я могу приехать туда хоть ночью, хоть рано утром, хоть поздно вечером… Тебе там понравится.

— Мне нравится в Асгердане, — сказал Руин, поудобнее устраиваясь на сиденье машины. — Удиви тельный мир. Такая стремительная жизнь. Необычный ритм… Я никак не могу привыкнуть. Эти города, где жизнь кипит даже ночью. У нас в столице Провала ночью по улицам ходят только бандиты и стражники.