Кейт Форсит - Бездонные пещеры

Они подплывали все ближе и ближе, пока Изабо не стала различать клыкастые лица воинов, их увешанные ожерельями шеи, их длинные черные волосы, ниспадавшие по спинам. Вход в бухту был широко открыт, но судя по всему, морские змеи должны были отрезать их от него до того, как они успели бы до них добраться. Изабо сжала руку Дайда.

— Огонь! — скомандовал адмирал.

Боцман засвистел.

— Огонь!

Баллисту перевернули на левый борт и прикрепили к палубе. Она была сделана в виде огромного арбалета. Огромные дуги лука были натянуты, а тетивой управляла лебедка. Когда ее отпускали, она на огромной скорости выпускала отравленную стрелу. Изабо смотрела, как она просвистела над волнами и вонзилась в сверкающие чешуи одного из морских змеев. Огромное существо взвилось, крича от боли, снова бросилось вперед, потом внезапно забилось в агонии. Всадника сбросило в воду. Они видели, как он отчаянно пытается удержаться на плаву в хаосе волн, поднятых бьющимся хвостом, потом его смяло под извивающимися кольцами змея.

Морской змей умирал очень долго. Изабо уткнулась лицом в плечо Дайда, чтобы не видеть этого, а Мегэн сказала хмуро:

— Драконье зелье — грязная выдумка. Подумать только, что я спасла дракона от этой судьбы, негодуя на Майю, которая придумала этому зелью такое применение, а теперь сама же обрекаю на нее морских змеев. Да, война действительно делает нас черствыми.

Снова и снова с каждого корабля королевского флота били баллисты. Хотя один морской змей за другим гиб от смертоносного яда, фэйргийские воины все так же неслись к ним, крича и потрясая трезубцами. Как только противник оказался на расстоянии пушечного выстрела, пушки начали стрелять тяжелыми бронзовыми ядрами, и воздух наполнился зловонным черным дымом!

— Мы не успеем! — в отчаянии воскликнула Изабо, глядя, как одно ядро за другим падают в воду и тонут, не поразив цели. Пушки снискали себе печальную славу своей ненадежностью и не были приспособлены для использования против такой подвижной и быстрой цели, как морские змеи и кони-угри.

— Теперь им придется пускать в ход морской огонь, — мрачно сказал Дайд. Боцман уже выкрикивал приказы, и матросы поспешно выкатили бочки с морским огнем. Липкую жидкость с огромными предосторожностями закачали в стеклянные банки, которые плотно заткнули пробками и зарядили в мангонели. Морской огонь настолько легко воспламенялся, что никто не чувствовал себя в безопасности, применяя его, и поэтому его всегда приберегали как самое последнее средство.

Мангонели были большими катапультами, которые, как и баллисты, можно было возить по палубе. Банки с морским огнем зарядили в чашу и спустили ее, и она отбросила банки на четыреста футов от корабля. От удара об воду стекло разбилось, и вода мгновенно запылала. Все, находившееся в ста футах от этого места, загорелось. Даже нырнув под воду, нельзя было потушить пламя, ибо соленая вода была топливом для морского огня. Спасения от него не было.

Воздух огласился предсмертными криками зверей и фэйргов. Всюду клубился дым, и зловещие отсветы горящего моря играли на парусах, мачте и резной корме, заставляя лица горгулий и ангелов ухмыляться и гримасничать.

— Разворачиваемся, разворачиваемся! — заорал боцман, когда морской огонь погнало обратно на них. Моряки вытягивали канаты, а рулевой изо всех сил налегал на штурвал. «Королевский Олень» развернулся вокруг своей оси, паруса безжизненно повисли, а потом снова наполнились ветром. Изабо взглянула на левый фальшборт и увидела, что над ними нависают утесы, рядом с которыми высокие мачты казались просто ничтожными. Потом корабль пронесся через огромные ворота, увенчанные грозными изогнутыми шипами и укрепленные толстыми стальными листами.

Через борт на длинных веревках выкинули ведра, чтобы замедлить скорость галеона, и все якоря были сброшены. Все бросились на мачты спускать паруса, отчаянно пытаясь остановить стремительное движение корабля. Утес навис над ними. Изабо инстинктивно прикрыла руками голову, ожидая оглушительного грохота, когда корабль сядет на скалы. Вместо этого ее швырнуло на колени, и корабль еще раз сменил направление. Потом якоря легли на морское дно, и «Королевский Олень», содрогнувшись, замер.

Подъем по скале до Замка Забвения был долгим и трудным. Доннкан и Бронвин насчитали пятьсот восемьдесят шесть ступенек, крутых и скользких от постоянной влажности. Сначала они считали громко и с энтузиазмом, потом запинаясь и тяжело дыша, а под конец сердито и даже со слезами. У Изабо не хватало дыхания, чтобы отвечать, поскольку маленькая Ольвинна сдалась примерно после десятой ступеньки, а сидеть на руках у кого-нибудь из солдат категорически отказалась. Оуэна нес Лахлан, но он был намного сильнее, и у него были крылья, которыми он мог помогать себе. Часто он перелетал с одной площадки на другую, а мальчик крепко вцеплялся в него и визжал, то ли от испуга, то ли от восторга.

Большую часть тяжелого вооружения оставили на кораблях или в караулке в бухте, но бесчисленные мешки и бочонки пришлось поднимать на веревках и воротках. Энит и Мегэн поднимали точно так же, к немалой досаде Мегэн. Но ей все же пришлось признать, что подъем слишком труден для нее, и она сидела в брезентовой петле, с очень прямой спиной и мечущими молнии глазами.

С лестницы Изабо видела залив Забвения, где среди черных жирных хлопьев плавали обломки четырех кораблей и обугленные тела мертвых морских змеев, коней-угрей и фэйргийских воинов. Везде плавал дым. Изабо слишком устала, чтобы чувствовать что-то большее, чем оцепенение, но тяжесть племянницы на руках тянула ее вниз, пока ей не показалась, что она сейчас расплачется от изнеможения. В этот миг к ней подошел Дайд и взял Ольвинну у нее из рук, уложив спящую малышку к себе на плечо и протянув ей руку. Он улыбнулся ей и сказал:

— Почти дошли. Выше нос, моя красавица!

И Изабо почувствовала прилив энергии, который помог ей преодолеть последний пролет.

Они очутились на широком дворике, со всех сторон окруженном огромными стенами и дозорными башнями. На каждой полуразрушенной башне реял флаг Мак-Синна — золотая арфа на бледно-голубом фоне.

Замок Забвения был заброшен тринадцать лет назад, когда фэйрги выгнали Мак-Синна и его семью прочь в грозу. Морские обитатели сделали все, что могли, чтобы стереть крепость с лица земли. Но у них не было ни огня, ни стенобойных машин. Время и погода оставили на крепости куда больший отпечаток, чем это удалось фэйргам.

Большая часть самого замка лежала в руинах, превратившись в кучу замшелых валунов, среди которых там и сям виднелись обрушившиеся арки. Центральная башня была открыта небу, и огромный зал зарос травой и чертополохом, а лестница рухнула и рассыпалась на куски. Но крыши некоторых более мелких крыльев уцелели, и именно там Мак-Синн и его люди разбили лагерь, затянув дыры брезентом и выполов самые разросшиеся колючки. Больше всего труда было положено на ремонт внешних стен, которые снова стояли, высокие и крепкие, защищая от возможного нападения.