Андрей Завадский - Вечная Вдова

Готовая то плакать, то смеяться, девушка не слышала конский топот, прокатившийся по селу, как не слышала и ржание разгоряченных быстрой скачкой жеребцов. И лишь требовательный стук в дверь заставил ее встрепенуться, тревожно кинувшись к окну, затянутому выскобленным бычьим пузырем.

Удары, исполненные немалой силы, обрушивались на довольно хлипкую дверь вновь и вновь, так что дом, казалось, был готов вот-вот раскатиться по бревнышку. Сетрик, негромко бранясь, прошлепал босыми ногами по чисто выметенному его дочерью полу, двинувшись к двери, как всегда на ночь, запертой на массивную щеколду.

Сыродел, что-то недовольно бормоча себе под нос, едва коснулся запора, как дверь буквально совало с петель, и в проеме возникла высокая фигура, закутанная в плащ. Ильма мгновенно узнала Эрвина и, поняв, что ее возлюбленный не явился бы среди ночи просто так, кинулась к нему, оттолкнув в сторону своего отца.

  - Ильма, любовь моя, - Эрвин подхватил девушку, крепко сжав ее в объятиях и прижимая к своей груди, облитой сталью нагрудника. - Как славно, что я успел опередить их!

  - Сыродел изумленно смотрел на принца. Не укрылись от его взгляда и вооруженные люди, нетерпеливо переминавшиеся с ноги на ногу за спиной наследника престола.

  - Что случилось, Эрвин, - непонимающе взглянув на принца, молвила девушка, чувствуя смутное беспокойство. - Что происходит?

  - Мой отец все узнал и разгневался на нас, - коротко молвил принц, страстно целуя прильнувшую к его груди девушку, словно и не ощущавшую холодной стали кирасы. - Я убил нескольких гвардейцев, чтобы придти к тебе. Нужно торопиться. Король послал за вами своих слуг, и они будут здесь в любое мгновение. Бежим, Ильма!

  - Я не понимаю, - лепетала девушка, пребывавшая в полном смятении. - Куда бежать, зачем?

  - Я спасу тебя, даже если придется покинуть Альфион, - твердо произнес принц. - Прошу, поспеши, иначе мне придется вступить в бой со всей гвардией моего батюшки

  - Эрвин, прости, но я боюсь, иного случая сказать тебе это не будет. - Ильма не спешила собираться, да и нечего ей было собирать кроме нескольких платьев, купленных родителями на столичном рынке. - Эрвин, любовь моя, я жду ребенка, - выдохнула девушка. - Твоего ребенка!

На мгновение наследник замер, видимо, пытаясь понять, не послышалось ли ему сказанное девушкой. Ильма замерла, и сердце ее от страха сжалось в комок, будто покрывшийся льдом. Бывало всякое, и иные лорды, ни один из которых не отличался целомудрием, узнавали, что какая-нибудь простолюдинка понесла от них, то зачастую избавлялись от нежеланного ребенка, просто убив несчастную женщину. Никто не был рад появлению в замке очередного бастарда, а потому последствия своих любовных приключений благородные господа устраняли без лишних душевных терзаний.

  - Это же чудесно, - прошептал не веривший своему счастью принц, не обратив внимания, что его возлюбленная в этот миг стала похожа на загнанного в угол зверька, ожидающего смертельного удара. - Это просто великолепно. - И принц. Опустившись на колени, произнес, взглянув девушке в глаза: - Ильма, прошу, стань моей женой. Сегодня, сейчас! Скажи, согласна ли ты?

И девушка, готовившаяся стать матерью отпрыска королевского рода, не смогла вымолвить ни единого слова, кроме едва слышного:

  - Да, мой принц!

Подхватив на руки готовую лишиться чувств девушки, принц бросился прочь из избы сыродела, вновь взлетев в седло и усадив перед собой свою возлюбленную. Свистнула плеть, и кони, измученные быстрой скачкой, вновь сорвались с места, резко взяв в карьер. Отец девушки и его супруга, еще не стряхнувшая с себя тенета сна, только и могли, что смотреть вослед всадникам, открыв рты. О том, что опасность может грозить и им, наследник альфионского трона уже не вспоминал.

  - Вот и увезли нашу кровиночку, - сдерживая всхлипы, произнес враз постаревший лет на десять Сетрик, уставившись в ночной сумрак.

  - Может, ей так лучше? - робко молвила прятавшаяся за его плечом жена, еще не пришедшая в себя. - Все же он - принц. Если они любят друг друга, так и пусть будут вместе.

Всадники исчезли в ночи, сопровождаемый бреханьем псов, и на несколько мгновений над селом вновь повисла тишина. Но вдруг снова раздался стук копыт, и по деревне промчался более многочисленный отряд. Всадники, настегивая свих скакунов и подгоняя их гневными криками, окружили дом сыродела, стоявший на окраине.

Увидев, кто возглавлял отряд, Сетрик вздрогнул, теряя дар речи, и опустился на колени. Но король Хальвин, не обращая внимания на это, оттолкнул в сторону крестьянина, ворвавшись в казавшийся опустевшим дом. Государя сопровождали два воина, вооруженные до зубов.

  - Где они, - метнувшись в одну комнату, в другую, и убедившись, что кроме стариков-родителей в избе нет ни одной живой души, король схватил за горло Сетрика, рывком подняв его с земли. - Отвечай, чернь, где мой сын и твоя грязная девка? Куда они уехали?

Сыродел, быть может, и хотел что-то ответить, но пальцы короля стальной хваткой впились в его горло, и из разинутого рта слышались только хрипы. Сетрик дергался, пытаясь вырваться из рук государя, который, будучи разъярен этим, только сильнее сдавливал глотку своей жертвы.

  - Будь ты проклят, - продолжал неистовствовать правитель. - Где они?

  - Мой король, - один из гвардейцев, обходивший вокруг дома, окликнул Хальвина. - Мой король, я нашел следы подков. Они уходят на юг, к холму. - Наемник указал куда-то во тьму, туда, где смутно угадывались очертания какого-то строения, венчавшего недальний холм. - Следы совсем свежие, государь.

  - Проклятый выродок! - яростно зарычав, владыка Альфиона отшвырнул от себя Сетрика, пролетевшего несколько ярдов, точно он вовсе ничего не весил, и ударившегося затылком об угол здания. Раздался хруст костей, и сыродел сполз к основанию стены, оставляя за собой кровавую полосу.

Жена сыродела, увидев у своих ног бездыханное тело мужа, помедлила одно мгновение, а затем, издав страшный, какой-то утробный крик, который слышали, должно быть, в самом Фальхейне, бросилась к королю. Согнув пальцы, точно когти, обезумевшая от горя женщина попыталась впиться ими в лицо, выцарапав владыке глаза. Но Хальвин, отступив на шаг назад, выхватил из ножен меч, и клинок вонзился не видящей ничего женщине под левую грудь, точно в сердце.

Женщина умерла не сразу. Она смогла сделать еще один шаг вперед, сильнее нанизываясь на длинный клинок. Обхватив впившийся в ее тело меч, обрезая о бритвенной заточки лезвие пальцы, жена сыродела приблизила свое лицо к королю, и губы ее слабо шевельнулись. Женщина что-то хотела сказать своему убийце, но на это жизни, заключенной в ее теле, уже не хватило, и она обмякла, склонив голову на грудь и закрыв глаза.