Кэтрин Куртц - Возрождение Дерини

За ними несли кадильницу на длинной золотой цепи; дальше шел дьякон с тяжелым позолоченным крестом архиепископа Ремутского. За крестом следовал сам архиепископ, блистая бело-золотым облачением, с высоким жезлом в руках; митра его была высотой в несколько футов. Лицо архиепископа было мрачно и неподвижно.

За ним шел Келсон под золотым балдахином, который несли четыре дворянина, одетых в красное. Сопровождали его архиепископ Лорис и епископ Арилан, оба облаченные под стать, оба в высоких митрах, соответствующих сану. За ними следовало еще четыре епископа.

Дункан, шедший следом, занимал почетное место королевского исповедника. Он нес Огненный Перстень на маленьком, украшенном богатой гравировкой серебряном подносе. Перстень и поднос бросали отблески на его лицо, отражая белоснежный стихарь, надетый им поверх рясы.

Морган шел за кузеном, неся в правой руке Меч Державы. А за ним бледный и торжественный Нигель нес на бархатной подушечке королевскую корону.

Дальше в ряду по двое шли Джеанна и Эван, герцог Яред и лорд Кевин Мак-Лайн, лорд Ян Хоувелл, лорд Брэн Корис и множество других знатных дворян — мужчин и женщин, гордых своим участием в процессии. Большинство из них ни малейшего представления не имело о том, что действительно произошло в августе на охоте.

В мыслях своих Келсон был уже далеко впереди процессии, уже достиг высокого соборного алтаря. Он пропускал мимо ушей ворчание архиепископов Лориса и Карригана — это меньше всего тревожило его сейчас, тревожиться надо было о другом. Он до сих пор не заметил присутствия страшной Кариссы, а между тем не было сомнений, что до конца церемонии она объявится.

Он преклонил колени на своем месте в правой части алтаря, делая вид, что молится, пока процессия подтягивалась и все занимали свои места. Келсон хотел бы и в самом деле сосредоточиться на молитве, но не мог, продолжая тревожно посматривать по сторонам сквозь сплетенные пальцы.

Где она?

Он подумал о том, как бы все было, если бы не угроза Сумеречной, и понял, что даже в лучших обстоятельствах, даже без такого груза на душе, сейчас все равно было бы нелегко сосредоточиться. Келсон только и мог пообещать себе, что, когда начнется церемония, он постарается взять себя в руки.

Последние из вошедших заняли свои места, и к принцу с обеих сторон подошли Арилан и Лорис. «Пришло и мое время занимать место», — понял Келсон. Глубоко вздохнув, он перекрестился, потом поднял голову и позволил двум прелатам помочь ему встать на ноги. Когда они повернули его лицом к толпе, архиепископ Карриган стал перед ним и взял его за левую руку.

— Милорды, — голос Карригана звучал чисто и отчетливо. — Я ныне представляю вам Келсона, самодержца вашего. Рады ли вы чтить его и служить его чести?

— Храни Господь короля Келсона, — ответил хор.

Слегка склонившись перед собравшимися, Карриган указал на алтарь, и Арилан с Лорисом проводили провозглашенного только что короля к алтарным ступеням. Все вместе склонились, и затем Карриган с Келсоном прошли оставшиеся три ступени без сопровождения. Карриган твердым жестом водрузил правую руку короля на распятие; положив свою левую руку на голову Келсона, он начал читать коронационную присягу.

— Мой лорд Келсон, желаете ли вы дать коронационную присягу?

— Желаю, — ответил Келсон.

Карриган расправил плечи.

— Келсон Синхил Райс Энтони Халдейн, днесь перед Богом и людьми объявленный яко единственный и законный преемник короля Бриона, даешь ли клятву хранить мир в Гвиннеде и править народом твоим согласно древним законам и обычаям?

— Клянусь в сем.

— Соблюдешь ли Закон священный и мирской, проявишь ли милосердие в делах правления твоего?

Келсон посмотрел на собравшихся.

— Тако сотворю.

— Будут Зло и Нечестье поражены тобой, а Заповеди Господни исполнены?

— Даю в том слово, — ответил Келсон.

Когда Карриган положил текст присяги на алтарь, Келсон огляделся и наконец почувствовал себя уверенней, встретив ободряющий взгляд Моргана. Он поставил размашистую подпись — Kelsonus Rex — так ему подобало теперь расписываться — и, подняв документ левой рукой, правую положил на распятие.

— Все, ныне обещанное, исполню и сохраню, и да поможет мне Бог.

Он передал текст присяги одному из священников, затем позволил усадить себя в кресло, и тут уловил вдруг справа слабое движение; покосившись, Келсон заметил, как Дерри и Морган украдкой переговариваются. Собор оглашал голос архиепископа, читавшего традиционную молитву за здравие короля, и как ни пытался юный король услышать, что Дерри говорит генералу, он так ничего и не разобрал и раздраженно сжал губы.

Уже в следующее мгновение он все понял, перехватив тревожный взгляд, брошенный Дункану; Келсон увидел, как ужас исказил лицо священника, когда тот разобрал сообщение Дерри. Карисса была здесь. Оруженосец Моргана увидел с колокольни ее эскорт. До решительного боя оставалось, может быть, десять минут.

Молитва за короля подходила к концу, но Келсон не слышал ее слов. Два прелата вновь подвели его к высокому алтарю; именно сейчас настал самый ответственный момент церемонии.

Хор начал новый гимн во славу короля, а Келсон тем временем возлег на ковер перед высоким алтарем. Длинная мантия цвета слоновой кости покрывала все его тело. Вокруг него стояли коленопреклоненные клирики, их губы шептали молитву.

Келсон крепче сжал руки и тоже молился о храбрости, чувствуя, как ужас холодным объятием сжимает его затылок; он убеждал себя, что у него хватит сил выстоять, что бы Сумеречная ни замыслила против него, законного короля Гвиннеда.

Гимн кончился, прелаты подняли Келсона на ноги и сняли с него мантию. Затем, когда четыре рыцаря с балдахином двинулись в назначенное место, Келсон еще раз преклонил колени на ступенях алтаря, дабы получить помазание и по праву назваться королем Гвиннеда.

Морган смотрел, как Келсон покрывает елеем руки и голову, стараясь не думать о том, что вот-вот произойдет в соборе. Когда помазание кончилось, и хор грянул новый гимн, Морган прислушался к тому, что происходит снаружи, и слегка напрягся, когда в звуки литургического пения внезапно влился мрачный стук копыт по булыжной мостовой.

Келсон тем временем принимал символы сана. Священники надели ему на плечи малиновый, осыпанный жемчугом королевский плащ, к сапогам приладили золотые шпоры. Когда обнаженная сталь звякнула о кольчугу у тяжелой двери собора, архиепископ Карриган взял у Дункана Огненный перстень, пробормотал молитву и, подержав его в воздухе, надел Келсону на левый указательный палец.