Светлана Зорина - Глаза тьмы

Гинта понимала, что так нельзя. Она поддалась отчаянию, раздражению, обиде и едва ли не лелеяла в себе эти чувства. Возможно, сказывалось то, что она никак не могла оправиться от потрясения. Убитый младенец то и дело вставал у неё перед глазами. Да ещё этот странный сон…

"Я так хочу вернуть тебя, Сагаран!"

Эрлин был к ней очень внимателен. Старался развлечь.

— Перестань ты об этом думать, — сказал он, подойдет к ней однажды вечером после представления, которое давали актёры из Лаутамы. — Готов поклясться, ты даже не поняла, о чём пьеса. Обещаю, больше такое не повторится. Я взял под контроль все лаборатории. Сейчас везде будут мои люди.

— А как же твои абельмины? — спросила Гинта. — Они согласны с твоим решением?

— На то они и мои абельмины, чтобы соглашаться со всеми моими решениями, — безмятежно улыбнулся Эрлин и посмотрел на Рону, которая в последнее время буквально от него не отходила. — Я не стал уничтожать то, что сделано, — какой в этом смысл… Хармина ещё надолго хватит, а дальше… Пусть абеллурги изобретают другое омолаживающее средство, более безобидное.

Эрлин снова взглянул на Рону, и она ответила ему кислой улыбкой. Гинта знала, что уж её-то решение Эрлина точно не радует, как бы она это ни скрывала. И ещё Гинта видела, что Рона ненавидит её больше всех на свете. Ведь это из-за неё абельмины могут остаться без средства, дарующего вечную молодость.

Эрлин ещё что-то говорил, но смотрел не на Гинту, а сквозь неё. Взгляд у него был какой-то пустой и в то же время возбуждённый, и в нём ясно читалось лишь одно желание — поскорее уединиться с Роной. С этой девушкой, которая ненавидела Гинту и которая сейчас смотрела на неё с нескрываемым торжеством. Гинта поймала себя на том, что она тоже ненавидит Рону. Она могла бы убить её одним взглядом…

"Спокойно. Это же всё равно, что раздавить насекомое, — сказала себе Гинта.

Она с улыбкой пожелала этим двоим доброй ночи, повернулась и пошла прочь, стараясь ни на что не наткнуться — перед глазами всё расплывалось, да ещё крутом были эти проклятые прозрачные стены с отражёнными в них светильниками… Словно факелы, горящие под водой. Фокус, который умела делать только она. Как и три тысячи лет назад… Почему ты вернулся, Диннувир?

— Ему надо развеяться, — говорила Амнита. — Он устал. Даже от своих любимых дайверов, а уж от других проблем и подавно. Он хочет отдохнуть, развлечься… И ему нужна женщина. Просто женщина.

"Да, ему нужна женщина, — думала Гинта. — Красивая женщина, а не маленькая, угловатая девчонка, которая никому не даёт жить спокойно".

Она знала, что Амнита пытается её утешить, но это только раздражало её. Порой ей хотелось крикнуть: "Не нуждаюсь в твоей жалости! Столько лет ослепляешь всех своей красотой и никого не можешь сделать счастливым. Даже саму себя!"

Она была спокойна и приветлива, но на всякий случай старалась поменьше общаться с теми, кто её раздражал, а Эрлина так просто избегала. Боялась поссориться. Впрочем, ещё больше она боялась его равнодушия. Поэтому, узнав однажды, что он разыскивает её по всему дворцу, ухитрилась как бы случайно попасться ему на глаза.

— Гинта! Гинта…

Эрлин кинулся ей навстречу. Его прекрасное лицо сияло такой радостью, что она невольно заулыбалась.

— Гинта, я хочу тебе кое-что показать… Вернее, кое-кого. Поехали в зверинец. Все уже просто умирают от нетерпения, только тебя и ждём…

— Эрлин, ты же знаешь, что я не люблю это место.

— Да, но ещё я знаю, кого бы ты очень хотела увидеть!

— И кого же?

— Ни за что не угадаешь! А я не скажу. Поехали! Это сюрприз.

Эриндорнский зверинец, точнее Парк Зверей, занимал огромную территорию, и хотя его обитатели, казалось, были довольны своей судьбой, Гинта не любила там бывать. Большинство этих животных выросло в неволе. Они не знали, что такое свобода, и вряд ли считали себя пленниками. Во всяком случае, травоядные, которые целыми днями резвились на сочных лугах и в маленьких тенистых рощах. Они не боялись посетителей и брали угощение прямо с рук. Часть парка, где обитали хищники, была огорожена высокой железной оградой. Через каждые пять дней на шестой этих зверей заманивали в просторные клетки, чтобы посетители имели возможность как следует их рассмотреть. В остальные дни хищников можно было видеть только в часы кормёжки, когда они подбегали к ограде и хватали куски мяса, которые работники зверинца просовывали сквозь прутья на длинных железных вертелах. Остальное время звери предпочитали проводить подальше от людского взора. В их распоряжении был небольшой лесок с рощами, полянами, горами, поросшими хаганой, и маленьким озером, в который впадал чистый ручей, берущий начало в одном из гротов.

Часть парка, где держали редких птиц, была накрыта, словно огромным колпаком, тонкой, но прочной металлической сеткой.

— Для него, наверное, так же придётся сделать, — сказал Эрлин. — Ему ведь тоже надо летать… Ну что тебе не нравится? Разве это можно назвать клеткой? Смотри, как высоко натянута сеть. Выше хагов…

— Ему надо летать? — спросила Гинта. — Это что, птица? Неужели твои ловчие раздобыли ханга?

— Сейчас увидишь, — загадочно улыбнулся Эрлин.

Он вёл тайпу так быстро, что Рона и Мильда, сидевшие на заднем сиденье, то и дело взвизгивали на поворотах. Остальные от них сильно отстали. Гинта слышала сзади шум множества колёс, весёлые голоса, взрывы смеха, но самой ей веселиться не хотелось. Она смотрела на оживлённое лицо Эрлина и не могла избавиться от дурного предчувствия.

Тайпа остановилась недалеко от вольера, возле которого собралась целая толпа работников зверинца. Посетителей сегодня не пускали.

— Пpeсветлый! Он проснулся!

Один из работников подбежал к Эрлину и, отвесив поклон, продолжал:

— Он проснулся уже давно, только вот… Всё лежит и лежит. Не ест, не пьёт и… ни на кого не смотрит. У него там свежая трава, соляные камни, вода из родника, даже сарановые лепёшки… Ни к чему не притронулся. Даже глаза не открывает. Может, он заболел?

— Ничего, Харт, с нами лучшая целительница Сантары. Всё будет в порядке. Да расступитесь же вы наконец! Гинта, посмотри, кто у нас теперь есть!

Гинта подошла к вольеру и обомлела…

Он лежал на соломенной подстилке, как-то нелепо поджав передние ноги. Задние были вытянуты и от этого казались ещё длинней. Пышная белая грива закрывала гибкую шею и почти всю морду. Гинта видела, как вздрагивают влажные синеватые ноздри. Он словно беззвучно всхлипывал. Серебристо-голубая шерсть потускнела и стала почти серой.

— Мои ловчие взяли его в Хортанге, совсем недалеко от Валлондорна, — сообщил Эрлин. — Они сами не ожидали такой удачи. Только и слышишь, что поймать небесного зверя невозможно… Они выстрелили в него усыпляющей иглой. Зато теперь ты можешь видеть его хоть каждый день…